– Агата… Агата открыла глаза и увидела солнечные лучи. Посмотрев вниз, она ахнула. – Всё по-настоящему. Далеко внизу над лесом высились два замка. Один, с розовыми и голубыми стеклянными башнями, стоял возле блестящего озера, сверкая в солнечном тумане. Другой же был чёрным и закопчённым, а зазубренные башни разрывали грозовые тучи, словно зубы чудовища. Школа Добра и Зла. Птица-скелет подлетела к башням школы Добра и слегка ослабила хватку. Агата в ужасе ухватилась за подругу, но затем увидела, что лицо той светится от счастья. – Агги, я принцесса. Но вместо неё птица сбросила вниз Агату. Поражённая Софи проводила взглядом Агату, падавшую в туман цвета сахарной ваты. – Постой… нет… Птица спикировала к башням школы Зла, челюсти которых искали новую добычу. – Нет! Я же добрая! Это не те башни! – закричала Софи… …и полетела вниз, в адскую темноту. 3. Большая ошибка Софи открыла глаза и обнаружила, что плавает в вонючем рве, до краёв наполненном густой чёрной грязью. Со всех сторон её окружала мрачная стена тумана. Она попыталась встать, но не смогла нащупать ногами дна и погрузилась с головой; грязь заполнила её нос и обожгла горло. Хватая ртом воздух, Софи наконец нашла, за что схватиться; это оказалась полуобглоданная туша козы. Она ахнула и попыталась отплыть подальше, но не видела ничего даже на дюйм вперёд. Над головой эхом разносились крики, и Софи подняла голову. Резкое движение – а затем целая дюжина птиц-скелетов прорвалась через туман и сбросила в ров визжащих детей. Когда их крики сменились громкими всплесками, появилась вторая стая птиц, потом третья, и в конце концов каждый дюйм неба заполнился падающими детьми. Софи увидела, как очередная птица пикирует прямо на неё; увернувшись в последний момент, она получила большой комок слизи в лицо. Протерев глаза от грязи, Софи оказалась лицом к лицу с мальчиком. Первое, что она заметила, – на нём не было рубашки. Грудь была впалой и бледной, без всякого намёка на мышцы. Длинный нос казался слишком большим для маленькой головы, во рту блестели острые зубки, а чёрные волосы закрывали глазки-бусинки. Больше всего он напоминал зловещего маленького хорька. – Птица съела мою рубашку, – сказал он. – Можно потрогать твои волосы? Софи отшатнулась. – У злодеек обычно не бывает принцессиных волос, – сказал он, подплывая к ней по-собачьи. Софи отчаянно стала шарить вокруг в поисках оружия – камня, палки, дохлой козы… – Может быть, мы станем соседями по комнате. Или лучшими друзьями. Или закадычными товарищами, – продолжил он, подплыв уже совсем близко. Казалось, словно Редли превратился в грызуна и вдруг набрался смелости. Он протянул тощую руку, чтобы коснуться её, и Софи уже приготовилась врезать ему в глаз, но тут между ними плюхнулся ещё один кричащий ребёнок. Софи поплыла в противоположном направлении, а когда обернулась, мальчика-хорька уже не было. В тумане Софи разглядела силуэты детей, которые бродили среди плавающих сумок и чемоданов в поисках своего багажа. Те, кому это удавалось, продолжали путь вниз по течению, – оттуда доносился зловещий вой. Софи последовала за этими силуэтами и плыла до тех пор, пока туман не рассеялся. На берегу их встречали двуногие волки, одетые в кроваво-красные солдатские мундиры и чёрные кожаные штаны. Стая щёлкала кнутами, чтобы выстроить учеников в шеренгу. Софи выбралась на берег, но застыла, увидев своё отражение в мутной воде. Платье было перепачкано грязью и желтком, на лице блестел слой вонючей чёрной слизи, а в волосах поселилось семейство червяков. Она громко вдохнула… – Помогите! Я не в той шк… Волк вытащил её из воды и пинком отправил в строй. Она открыла было рот, чтобы запротестовать, но тут увидела мальчика-хорька, который плыл к ней, крича: «Подожди меня!» Софи быстро встала в хвост толпы, состоящей из мрачных детей, тащивших чемоданы сквозь туман. Когда кто-то мешкал, волки тут же начинали щёлкать кнутами, так что Софи быстро шла вперёд, одновременно отряхивая платье, вытаскивая из волос червей и оплакивая идеально упакованные сумки, оставшиеся где-то далеко. Ворота башни были сделаны из железных шипов, переплетённых колючей проволокой. Подойдя поближе, Софи поняла, что это и не проволока вовсе, а чёрные гадюки, которые шипели и были готовы укусить. Пискнув от ужаса, Софи пробежала через ворота и оглянулась на проржавевшую надпись над ними, которую держали два резных чёрных лебедя: Школа Зла и Пакостей Впереди, как крылатый демон, возвышалось здание школы. Главная башня, построенная из щербатого чёрного камня, поднималась к дымным облакам подобно огромному туловищу. По бокам главной башни торчали два толстых, кривых шпиля, с которых свисали тёмно-красные ползучие растения; конструкция очень напоминала истекающие кровью крылья. Волки провели детей ко входу в главную башню – длинному, зубчатому туннелю, похожему на пасть крокодила. У Софи по коже забегали мурашки, когда туннель стал настолько узким, что она едва видела даже впередиидущего. Протиснувшись между двумя зазубренными камнями, она оказалась в продуваемом всеми ветрами холле, где пахло гнилой рыбой. Страшные горгульи смотрели с каменных стропил, держа в зубах зажжённые факелы. В зловещем свете пламени поблёскивала железная статуя лысой, беззубой старухи с яблоком в руках. У стены стояла обветшалая колонна с нарисованной огромной буквой «Н», украшенная злобными чертями, троллями и гарпиями, которые лезли на неё, словно на дерево. На следующей колонне виднелась кроваво-красная «И», окружённая великанами и гоблинами. Софи шла всё дальше и дальше и в конце концов разглядела, что буквы на колоннах складываются в слово «НИКОГДА», а потом вдруг заметила, что шеренга детей уже не прямая, а вьётся перед ней змеёй. Впервые увидев остальных учеников, она чуть не упала в обморок. У одной девочки был ужасный глубокий прикус, редкие волосы и всего один глаз прямо посередине лба. Другой мальчик напоминал гору теста – торчащий живот, лысая голова, отёкшие руки и ноги. Чуть впереди шагала высокая, надменная девочка с болезненно-зелёной кожей. У мальчика, стоявшего прямо перед ней, было столько волос, что он скорее напоминал обезьяну. Они все были примерно её возраста, но на этом всякое сходство заканчивалось. В зале расположилась толпа подростков с бесформенными телами, отвратительными лицами и самыми жестокими взглядами из всех, что Софи приходилось видеть – они словно искали какой-нибудь новый объект для ненависти. Эти взгляды один за другим падали на Софи – и находили то, что искали. Перепуганную златокудрую принцессу в хрустальных туфельках. Красную розу среди шипов. По другую сторону рва Агата чуть не убила фею. Она проснулась под красными и жёлтыми лилиями, которые, похоже, о чем-то оживлённо беседовали. Агата была уверена, что обсуждают именно её, потому что лилии бесцеремонно показывали на неё листьями и бутонами. Но вопрос, похоже, всё-таки удалось разрешить, и цветы склонились над ней, словно суетливые бабушки, и обернули стебли вокруг её рук. Они подняли Агату на ноги, и она уставилась на поле из девочек, которые цвели вокруг сверкающего озера. Она глазам не верила. Девочки вырастали прямо из земли. Сначала из мягкой земли появлялись головы, потом шеи, потом туловища, и они всё росли и росли, пока не протягивали руки к синему небу и не ступали на землю изящными туфельками. Но больше всего пугали Агату не растущие из земли девочки сами по себе, а то, что они вообще не были похожи на неё. Их личики – и тёмные, и светлые – были безупречными и лучились здоровьем. У них были блестящие водопады волос, причёсанные и заплетённые, словно у кукол, и они носили длинные платья персикового, жёлтого и белого цветов и напоминали горку пасхальных яиц. Одни были низенькими, другие – высокими и гибкими, но все они могли похвастаться тонкими талиями, стройными ножками и узкими плечами. Когда новые ученицы прорастали на поле, к ним тут же спускались стайки из трёх фей с блестящими крылышками. Весело звеня, они очищали девочек от грязи, наливали им чашки чаю с мёдом и занимались багажом, который появлялся из земли вместе с владелицами. Откуда появлялись все эти красавицы, Агата даже не представляла. Ей лишь хотелось, чтобы из земли вырос хоть кто-нибудь мрачный и растрёпанный, чтобы она не чувствовала себя настолько чужой. Но нет, она видела лишь всё новых и новых «Софи», у которых было всё, чего не хватало ей. По животу разливалось знакомое чувство стыда. Ей срочно требовалась какая-нибудь дыра, чтобы забраться туда, кладбище, чтобы спрятаться, хоть что-нибудь, чтобы они все исчезли… Вот тогда-то её и укусила фея. – Что такое… Агата попыталась стряхнуть фею с руки, но та укусила её сначала в шею, потом в ягодицу. Остальные феи попытались успокоить хулиганку, но она покусала и их, а затем снова бросилась на Агату. Разозлившись, девочка попыталась схватить фею, но та двигалась с быстротой молнии, так что Агата лишь бесполезно прыгала туда-сюда, терпя всё новые укусы, пока фея по ошибке не влетела к ней в рот, и она её тут же проглотила. Вздохнув с облегчением, Агата подняла голову. Шестьдесят прекрасных девочек уставились на неё, как на кошку в гнезде соловья. Агата почувствовала, как в горле что-то колет, закашлялась и выплюнула фею. К её удивлению, фея оказалась мальчиком. Вдалеке, в великолепном розово-голубом замке на другом берегу озера, звенели колокола. Команды фей схватили своих девочек за плечи, подняли в воздух и перенесли через озеро. Агата поняла, что сейчас самое время сбежать, но не успела и двинуться, как её подхватили две феи-девочки. Улетая, она оглянулась на мальчика-фею, который остался сидеть на земле. Он сложил руки на груди и покачал головой, словно недвусмысленно давая понять, что произошла ужасная ошибка. Феи осторожно поставили девочек на землю перед стеклянным замком и отпустили – дальше нужно было идти самим. Но вот две феи Агаты по-прежнему держали её и тащили вперёд, словно пленницу. Агата оглянулась назад, на озеро. Где Софи? Прозрачная вода на середине озера превращалась в мерзкую грязь; противоположный берег был скрыт серым туманом. Если Агата хочет спасти подругу, нужно как-то пересечь это грязевое озеро. Но для начала нужно избавиться от этих крылатых паразитов. Как-то их отвлечь. Над золотыми воротами впереди блестели слова: Школа Добра и Очарования Агата увидела своё отражение в зеркальных буквах и отвернулась. Она ненавидела зеркала и избегала их любой ценой. («Свиньи и собаки не тратят время, таращась на себя», – подумала она.) По-прежнему двигаясь вперёд, Агата посмотрела на матовые стеклянные двери замка, украшенные двумя белыми лебедями. Но когда двери открылись и феи провели девочек в узкий зеркальный коридор, шеренга остановилась, и стайка девочек окружила Агату, словно акулы. Они разглядывали её, словно ожидая, что она вот-вот снимет маску, и под ней окажется принцесса. Агата попыталась ответить на их взгляды, но вместо этого увидела своё лицо, отражённое в тысяче зеркал, и тут же опустила глаза, уставившись на мраморный пол. Несколько фей громко зажужжали, пытаясь заставить всех идти дальше, но большинство удобно устроились на плечах девочек и стали ждать. Наконец одна из девочек – с золотыми волосами до пояса, полными губками и топазовыми глазами – шагнула вперёд. Она была такой красивой, что казалась ненастоящей. – Привет, я Беатрис, – сладким голосом сказала она. – Не расслышала твоего имени. – А я его и не называла, – ответила Агата, не поднимая глаз. – Ты уверена, что попала по адресу? – спросила Беатрис ещё более сладким тоном. На ум Агате пришло какое-то слово – оно было ей очень нужно, но в голове всё ещё не рассеялся туман. – Э-э-э, ну, я… – Может быть, ты просто заплыла не в ту школу? – улыбнулась Беатрис. Слово наконец оформилось перед внутренним взором Агаты. Отвлечь. Агата посмотрела в ослепительные глаза Беатрис. – Это же школа Добра, верно? Легендарная школа для красивых и достойных девочек, судьба которых – стать принцессами? – Ох, – проговорила Беатрис, сжав губы. – Значит, ты не потерялась? – И не растерялась? – добавила другая девочка, со смуглым арабским личиком и чёрными как смоль волосами.