– На вечернюю службу обычно никто не приходит. В это время на улицах Старого города небезопасно. А вот на утренней службе и на дневной бывает много прихожан. Среди них в основном те, кто болеет, или их родственники. Фрайберг усомнился, что в этом храме собирается толпа. Жители Ингвольда не столь набожны, как те же дарданцы, а именно оттуда пришел культ Аполии, Ариса и Ди. Горожане привыкли рассчитывать на себя. Их идолы – здравый смысл и механика. Не то чтобы Эрик не верил в богов, просто считал, что нет ничего лучше, чем остаться наедине со стихией и призвать покровителя, чем прилюдно вымаливать милость. Детектив Фриз направился к жрице, за ним подошли и Эрик с Ле’Ройсом. А помощницы принялись за уборку: расставляли скамьи полукругом возле каменной статуи, забирали подношения с жертвенника, подметали занесенные ветром и прихожанами листья. – Старший детектив Фриз, чем обязана? – строго спросила благочестивая Ирма, как ее называли прихожане. Эрик знал, что у жрицы целительский дар. Он несколько раз видел ее у гера Либхе. Только, по словам того же Либхе, целителем Ирма была слабым, но зелья варила отменные, особенно настойки от мужского бессилия и женских недугов. – А я думал, не признаете, – хмыкнул Фриз и приосанился. – Давненько не виделись. – На память не жалуюсь, – отрезала Ирма, но, увидев Ле’Ройса, смягчилась: – Фиона так и не вернулась домой? – Нет, – покачал головой мужчина. – Я так понимаю, фрау Ле’Ройс была сегодня в храме? Вы можете это подтвердить? – начал допрос, завуалированный под беседу, детектив Фриз. – Да, Фиона почитает богиню Аполию и несколько раз в неделю приходит на дневную службу, – ответила жрица. Она сжала в руке амулет, напоминающий серый камень с круглым отверстием посередине, испещренный знаками по окружности. Эрик видел подобные копии известного артефакта и ранее. В Дардании, по преданиям, боги даровали людям камни-артефакты для возрождения магического дара. Ходили слухи, что в особенные дни, когда на небе появлялось красное солнце, жрецы призывали богов и те отвечали на их просьбы, являя через артефакты силу и наделяя магией. В Белавии, впрочем, как и в Ингвольде, в подобные байки не верили. Если ты родился без магического дара, то никакие призывы и артефакты не помогут. А если в тебе проснулась магия, нужно надеяться не на богов, а на себя – развивать дар и найти ему правильное применение. Но иногда Эрик все же просил стихийного бога Ариса о помощи – когда искал дневники отца в замке-академии и в тот миг, когда убийца в белавской гостинице наставил на него дуло пистоля. А еще в тот день, когда остался один на один с толпой железноруких. – И чем же вызвана подобная набожность фрау Ле’Ройс? – Фриз задавал вопросы, а сам строго смотрел на величественную статую богини Аполии, словно допрашивал ее, а не жрицу. Каменная дева молчала и равнодушно взирала на посетителей с высоты своего немалого роста. Вытянув вперед руки, она пыталась то ли передать свою силу, то ли остановить безумцев, решивших приблизиться к тайнам магии. – Фиона несколько лет была послушницей при храме, у нее небольшой целительский дар, – пояснила жрица. – Девочка осталась сиротой, помогала мне исцелять прихожан, а потом встретила мужа, гера Ле’Ройса, и родила ребеночка. Разве это не чудо, которое сотворила богиня? – Так, может, ваша богиня сотворит еще одно и подскажет, куда ушла фрау Ле’Ройс после сегодняшней службы? – В голосе детектива Фриза послышались насмешливые нотки. Похоже, он, как и Фрайберг, не слишком-то ценил дарданских идолов. – Богиня Аполия не провидица, в отличие от вашего бога Ди, гер Фриз, – недовольно поджала губы жрица. – Она исцеляет, защищает, но не предсказывает. – Тогда вы мне подскажите, любезная Ирма, в котором часу Фиона Ле’Ройс покинула храм. – Я ранее говорила и геру Ле’Ройсу, и инспектору Пошнеру, повторю и вам: Фиона подошла на службу к часу. Полагаю, храм она покинула по окончании мессы, – ответила целительница. – Полагаете? Значит, вы не видели, как она уходила? – никак не мог угомониться детектив. – Во время службы я возносила молитвы. В такие моменты я не слежу за прихожанами, – нахмурилась жрица. – Припомните, как много прихожан было на дневной службе? – не отставал от жрицы гер Фриз. – Варна? – обратилась та к крупной девице в сером балахоне. – Человек двадцать, – услужливо подсказала та. – Подготовьте к утру списочек тех, кого вспомните, – попросил Фриз. Он медленно обошел помещение храма, заглядывая под лавки, рассматривая жертвенник, проводя рукой по подоконникам и приглядываясь к огаркам свечей. Заметив у дальней стены две двери, спросил: – Что там? – Здесь я принимаю страждущих, облегчаю их страдания, – пояснила Ирма, указав на одну из дверей. Фриз выгнул бровь, и жрица, вздохнув, подошла ближе и открыла дверь, впуская любопытного детектива внутрь. В небольшой комнате стояла узкая кушетка, накрытая белой тканью. На полках располагались многочисленные склянки с зельями, реторты и горелки. На веревках были подвешены пучки засушенной травы. У окна стоял стол со стулом. Вероятно, там жрица готовила снадобья и вела записи, судя по толстой книге и чернильнице. Фриз бесцеремонно пролистнул страницы и засунул нос в какую-то склянку. Чихнул, поморщился и торопливо покинул комнату, пробормотав: – Такая вонь и мертвого из могилы поднимет. Старший детектив направился ко второй двери, Эрик с Ле’Ройсом и жрица с двумя помощницами следовали за ним. – А там что? – толкнул дверь детектив, и она со скрипом открылась, а на присутствующих повеяло холодом. – Выход во внутренний дворик, где я выращиваю лекарственные травы. Дорожка ведет к нашему дому, – вновь пояснила Ирма. – К вашему дому? – удивился Фриз. – А вы думаете, нам дом не нужен? – насмешливо фыркнула жрица. – Я живу при храме с сестрами и еще двумя юными послушницами. И женщина указала на небольшой двухэтажный каменный дом. Свет в окнах не горел, а значит, упомянутые послушницы уже спали. Старший детектив, а за ним и Фрайберг с Ле’Ройсом шагнули во двор святилища. – Живете с сестрами? – Фриз обернулся к девицам, которые стояли в дверях храма, и придирчиво осмотрел: – С этими? – Так я их называю. Это мои ближайшие помощницы и младшие жрицы, – уточнила Ирма. – Варна… – благочестивая указала на дородную девицу, ту, что взрослее, а затем посмотрела на бледную худую девушку: – И Инигма. Последняя вжала голову в плечи и опустила глаза в пол. Похоже, она была из стеснительных. – Тоже целительницы? – не отставал Фриз. – Разумеется, – подтвердила жрица. – Не такой сильный дар, как у меня, но простуду одолеть сумеют. Эрик вспомнил слова Либхе о «сильном» даре самой благочестивой Ирмы и подавил усмешку. Значит, девицы и впрямь, кроме простуды, ничего не лечат. Ну и примочку спиртовую на прыщ поставят. – Вы видели, как фрау Ле’Ройс покидала храм? – меж тем обратился к помощницам жрицы Фриз. Девушки неопределенно пожали плечами. Та, что постарше и покрупнее, все же ответила: – Наверняка уходила со всеми, как и обычно. – Значит, не видели. А юные послушницы где? Надо бы их спросить. – Девочки спят, не стоит их тревожить в столь поздний час, – тут же вскинулась Ирма. Эрик заметил в окне дома тени, не иначе «спящие» прислушивались к разговору. – А лет хоть сколько этим послушницам? – На вид моим воспитанницам лет семнадцать. Вы должны понимать, что ко мне приходят сиротки, которые своего возраста часто и сами не знают. Я обращаюсь к инспектору Пошнеру, он выправляет девочкам документы. Все законно! – строго сообщила Ирма и направилась обратно в храм, намекая, что разговор подошел к завершению. – И много этих послушниц у вас было? – спросил Фриз. – Каждый год кто-то появляется, – неопределенно ответила жрица. – Некоторые из них выходят замуж за прихожан, как Фиона. Кто-то селится в храме, как Варна с Инигмой. Богиня никогда не оставляет своих детей без помощи. Фриз, казалось, уже не слушал, его взгляд был устремлен к небольшой рощице, что виднелась за садом и домом. Он прикрыл веки, а затем торопливо направился по тропинке в темноту. Фрайберг с Ле’Ройсом ринулись за ним, а целительница крикнула: – Туда нельзя, там молельня! Но Фриз уже исчез за деревьями. Эрик догнал старшего детектива и за темными стволами заметил маленькое строение. И Фрайберг, и детектив одновременно достали фонари со световыми кристаллами, подсветив вход в молельню. Детектив дернул за ручку, но дверь не поддалась. – Там кто-то живет? – спросил он у подоспевших жриц. – Я же сказала – молельня! Для тех, кто хочет пройти ритуал очищения, покаяться в грехах, совершить омовение в заговоренной воде и попросить помощи у богини, – произнесла Ирма. – Болезнь нам дается как наказание. И только путем очищения можно обрести новую жизнь! – А как открыть дверь в эту новую жизнь? – хмыкнул Фриз. На него высокопарная речь жрицы явно не произвела впечатления. – Варна, открой, – попросила благочестивая Ирма и многозначительно посмотрела на помощницу. Дородная Варна вышла вперед и отворила дверь ключом, висевшим на шее вместе с амулетом. Детектив Фриз зашел внутрь, за ним последовали остальные. Посреди единственной комнаты с голыми стенами и каменным полом стояла пустая купель; окна были закрыты ставнями, в углу виднелась холщовая штора. Фриз отодвинул ткань и обнаружил кровать. – Это тоже для молитвы? – фыркнул он. – Сюда приходят и немощные, и старики. После молитвы им нужно отдохнуть. – Жрица с осуждением покачала головой, понимая, на что намекает детектив. И указала на статую богини в углу и подушечку для коленопреклонений. – А фонарь-то здесь есть? Темновато, ничего не разглядишь. – Фриз прищурился, подсвечивая стены и пол, нагнулся, залезая под кровать, обошел купель, даже отодвинул от стены единственный стул. – Только лампада. Молящимся фонарь без надобности. Они ищут свет внутри себя, – надменно ответила благочестивая. – И что, каждый страждущий может сюда зайти? – поинтересовался детектив Фриз, покидая молельную. – По моему особому благословению, – заявила жрица. – Молельня запирается, ключ есть только у моей помощницы. Фриз расстроился. Осмотревшись, вновь оживился, обнаружив тропинку, которая огибала строение. Детектив сорвался с места. Фрайберг отправился за ним, и вскоре они уткнулись в забор с калиткой.