Мой взгляд упал на Майлу, которая в первый момент, казалось, была застигнута врасплох не меньше, чем я. Но Высшая быстро взяла себя в руки и вскоре, приподняв бровь, посмотрела на меня с вызовом в глазах. Как будто только и ждала, что я выйду из себя и поплачусь за это. Вряд ли мне удалось бы объяснить, откуда у меня взялась эта одежда. Если выяснится, что Канан украл ткань и кожу у своего хозяина и помогал мне за его спиной, то в худшем случае он потеряет место, а возможно, и одну из рук. Стиснув зубы, я проглотила свой гнев и снова отступила назад. Священные охотничьи угодья раскинулись недалеко от Харана. Я остановилась на холме в стороне от лагеря, и мой взгляд блуждал по морю листьев, отливающих серебром. Они шумели на ветру, который трепал мои волосы, и мной овладевало странное ощущение единения. Того самого, которое я ощущала в лесах моей родной провинции. Словно лес звал меня, нашептывал мое имя и рассказывал о скрытых желаниях, зарытых в моем сердце так глубоко, что даже я сама не подозревала о них. – Красиво, правда? – спросил Атура. Я не обернулась. – Разве я не говорила тебе держаться от меня подальше? – Насколько я знаю, нет. – Значит, я делаю это сейчас, – сказала я, борясь с желанием повернуться к нему. Атура встал рядом со мной, тоже устремив взгляд в сторону Серебряного леса. Неужели он не понимал, что снова и снова искать встреч со мной было ошибкой? До сих пор никто еще не подозревал, какую тайну он хранил, но если его будут так часто видеть рядом со мной, правда обязательно откроется, и это был лишь вопрос времени. И все же это не было той истинной причиной, по которой я не хотела видеть этого мужчину. Стоило мне только взглянуть на него, и я уже чувствовала себя слабой. Но я не хотела быть такой. Атура излучал такое обаяние, что мои колени слабели, а голова теряла способность мыслить ясно. И дело даже не в том, что я тонула в огне его глаз. Один лишь только терпкий сладковатый аромат, исходящий от него, способен был свести меня с ума. Я упрямо смотрела вперед, стараясь не показать ничего из этого. Я не хотела принадлежать к числу тех юных девиц, которые глупо и наивно бегают за красавцами мужчинами. Я никогда не была такой и не намеревалась такой становиться. Особенно из-за него. – Справилась с дамским седлом? – спросил Атура. – Я же сказала, для меня это не проблема, – солгала я. В действительности же эта поездка была самой странной из всех, что мне когда-либо приходилось переживать. Как другие женщины справлялись с этим? Загадка. – Ты стоишь здесь в полном одиночестве, в то время как другие Претендентки используют возможность заиметь новые связи. Найти друзей очень важно, и сегодняшняя охота – лучший для этого способ. Я сомневалась, что хоть кто-нибудь из этих дворян знал, что такое дружба. – Как долго не будет Риэллы? – спросила я, чтобы сменить тему. Девушка уехала несколько часов назад, и до сих пор от нее не было ни слуху ни духу. – Серебряный лес велик, а белых оленей не видели уже давно, – сказал он. – Ты знаешь, что, согласно легенде, корни Серебряного леса пронизывают весь Фархир и переплетаются с корнями всех остальных лесов страны? – Атура? – услышала я голос Майлы, окликнувший мужчину. Я взглянула в сторону лагеря и заметила девушку между палатками. Неужели она думала, что Атура сбежит, если она не будет постоянно следить за ним? – Твоя подруга ищет тебя, – сообщила я. – Невеста, – поправил он меня. Слово хлестнуло меня, как пощечина. Но какое мне дело до того, что Майла обещана ему? Это вообще не должно было меня трогать. И все же я чувствовала себя так, будто меня предали. – Но ты же?.. – озадаченно начала я. – Что я? – перебил он, словно не понимая, к чему я клоню. И посмотрел на меня почти укоризненно. – Наш союз был устроен много лет назад. Он несет выгоды для обеих семей. Счастливым из-за этого он не выглядел. Скорее, совсем наоборот. Атура говорил так, словно выучил эти слова наизусть и повторял до тех пор, пока не поверил в них сам. Но когда я смотрела на него, было ощущение, что видимость, которую он старался поддерживать, вот-вот рухнет. Он казался мне узником своих обязанностей, своей страны, своего истинного народа и собственной семьи. Была ли у него вообще своя, личная жизнь? Испытывал ли он хоть какие-то чувства к Майле или уже утратил способность что-либо чувствовать? Настоящие чувства, выходящие за рамки показухи, в которой он погряз по самые уши. Ведь должен был он понимать, насколько опасно для него вступать в брак с такой чистокровной альбой, какой была Майла. Однажды она узнает правду. Самое позднее – когда у них появятся дети. Я не могла себе представить, чтобы Майле было известно, во что она ввязалась. Учитывая, как она обошлась со мной при нашей первой встрече, эта альба передала бы Атуру в руки кровопийцам быстрее, чем он успел бы воззвать к их с Майлой любви. Но, быть может, я неверно понимала то, что происходило между ними. Возможно, я знала Майлу не так хорошо, как считала до сих пор. – Так она знает? – спросила я. – Или хотя бы догадывается? – Не понимаю, о чем ты говоришь, – холодно ответил он и снова повернулся к лесу. Выражение его лица оставалось жестким, но в глазах Атуры я увидела кое-что еще. Пылавший там огонь, казалось, сжигал каждое возникающее чувство. Атура не позволял себе слабости. Ни перед кем. Даже передо мной, хотя в этот момент я ничего не хотела больше, чем пообещать ему, что мне он может доверять. Я знала правду и была последней, кто предал бы его. Но ведь Атура никогда открыто не говорил мне, что в его жилах течет кровь ночных альб. Возможно, он делал все эти намеки неосознанно, и теперь я просто поставила его перед фактом. Я очень хорошо представляла себе, каково это, когда тайна, которую ты хранишь всю свою жизнь, внезапно оказывается у всех на виду. – Передо мной тебе не нужно притворяться, – тихо шепнула я и снова повернулась к лесу. Мы молчали довольно долго, и я думала, что в любую секунду Атура может уйти, оставив меня стоять в одиночестве. Но потом его взгляд обратился ко мне. На его губах появилась нежная улыбка, и я почувствовала, будто огонь в его глазах излучает тепло, проникающее в самые заповедные глубины моего тела. – Но я должен, Шира, – возразил он. Я покачала головой. Если нам, ночным альбам, приходилось хранить секреты друг от друга, как что-то вообще могло измениться? Атура поднял руку, коснулся моей щеки, и снова эти чары, словно заклинание, подчинили меня, парализовав все мое существо. Мужчина подошел ко мне так близко, что я почти поверила, будто слышу биение его сердца. – Есть вещи, которые я не могу произнести вслух, – объяснил он. – Вещи, которые навсегда должны остаться тайной. И для тебя, и прежде всего для Майлы. И тебе нужно попытаться забыть о том, что, как тебе кажется, ты знаешь. Ради нас. Можешь это сделать? Можешь обещать мне это? – Нет, – сказала я. Его глаза сузились, и впервые с тех пор, как мы встретились, я почувствовала, что Атура тоже несет в себе страхи. Он умело скрывал их, но в этот момент они предстали передо мной совершенно открыто. Жизнь Атуры зависела от сохранения тайны его происхождения. Он бастард или сирота? А может, его подменили при рождении, чтобы внедрить в благородную семью и использовать как оружие против высокородных альб? У меня было так много вопросов, но я не могла задать ни одного из них. – Я не могу забыть, – добавила я. – Но я могу молчать. – Я верю тебе, – сказал он, опуская руку. Атура отступил на шаг и покачнулся, словно чары, которые оказывала на меня его близость, воздействовали и на него самого. Может быть, он тоже чувствовал эту связь между нами? Если так, он пытался отрицать это так же, как и я. Он прочистил горло и снова повернулся к Серебряному лесу. – Если Майла станет королевой, она не произведет на свет потомства, – пояснил он. – Ведь тогда ее единственным ребенком будет Фархир. Сказанное объясняло, почему Атура был готов вступить в этот брак. Ребенок мог раскрыть его происхождение. Но если он будет женат на королеве, ему не придется беспокоиться об этом. Но так ли представлял себе Атура свою жизнь? Свадьба по договоренности, отсутствие детей и жена, которая, являясь королевой, будет не только могущественней и влиятельней, чем он, но станет его прямой повелительницей? И все это время никто не должен знать, кто он такой на самом деле. Потому что если обнаружится, что командующий королевской армией и супруг королевы несет в себе наследие ночи, Фархир просто развалится. Быть может, именно поэтому Атура так заботился обо мне. Если моя кандидатура очистит имя ночных альб, это станет единственным для него шансом когда-либо сбросить маску. Однако Атура и не подозревал, что все будет только хуже, если выяснится, кто я такая на самом деле. – Атура! – снова позвала Майла. Я посмотрела в сторону лагеря. Майла все еще искала своего жениха и в конце концов обнаружила его возле меня – ненавистной ей ночной альбы. Черты ее лица на мгновение исказились, но она быстро пришла в себя, улыбнулась и поманила Атура к себе. – Я еще вернусь, – снова посмотрев на меня прищуренно, сказал он. – Говорят, ночные альбы способны понимать язык леса. Не позволяй им заманить тебя. Будет обидно, если ты скроешься от нас, не успев выполнить поставленную перед тобой задачу. – Едва сдерживаюсь, чтобы не убить какого-нибудь дикого зверя голыми руками, – сухо ответила я. Ухмыльнувшись, Атура ушел, а я снова обратила взор к лесу. Ветер усилился, словно радуясь тому, что снова привлек мое внимание. Прислушиваясь к шелесту листьев, я вдыхала ароматы мха и тяжелой сырой земли. Все и в самом деле было так, как сказал Атура. Лес взывал ко мне. Гораздо громче, чем это делали знакомые мне чащи. Возможно, потому, что священные охотничьи угодья были полны магии, а может быть, сердце ночной альбы, неспособное творить заклинания, просто жаждало этой недостижимой силы. Сосредоточившись на этом тихом шепоте, я почти поняла, что пытались сказать мне деревья. Больше похожее на ощущение, чем на осязаемые слова, это чувство вдруг накатило на меня с такой силой, что я отпрянула назад. Он идет. Я развернулась и помчалась к лагерю. Слова, которые хотел произнести лес, отчетливо звучали во мне. Свита, сопровождавшая охотничий отряд, расстелила ковры, расставила стулья и столы, и отовсюду веяло ароматами выпечки и душистой воды, которой окропляли себя высокородные. Перепрыгивая через натянутые канаты, я пронеслась между палатками. – Он идет! – крикнула я. Дворяне уставились на меня. – Что сказала ночная альба? – спросил один из тех, кто находился поблизости. Мне не хватало воздуха – я слишком быстро сбежала вниз по склону холма. Я посмотрела на опушку леса. Этот лагерь был совсем не подготовлен к тому, что нам предстояло. Повсюду были натянуты веревки, а палатки стояли слишком близко друг к другу. – Все должны покинуть лагерь, – потребовала я. – Немедленно! – Она с ума сошла? – предположил кто-то. – Да что с ней такое? Но было уже слишком поздно. Послышался треск веток, я отступила на шаг, и, прежде чем смогла сказать что-нибудь еще, из тьмы леса выскочил огромный белый олень. Животное было значительно крупнее взрослого быка, с рогами, похожими на два могучих дуба, и копытами размером со сковороду. Оленя остановил костер. Зверь встал на дыбы, фыркнул, выпуская воздух из широких ноздрей и запрокидывая голову. В шее оленя застряло несколько арбалетных стрел; из ран сочилась темно-красная кровь. Дворяне завопили, в панике разбегаясь во все стороны, я же стояла как вкопанная, пытаясь обрести способность мыслить ясно. Мне нужно было как-то остановить животное. Но как? Во взгляде оленя вспыхивал необузданный гнев и страх смерти. Он растопчет все, что попадется на его пути. Внезапно позади оленя показалась Риэлла. Она остановила лошадь и подняла арбалет. – Нет! – закричала я, протянув к девушке руку, но она уже успела выстрелить.