— Что желаете, чемпионы? — громко повторил специалист в спортивном костюме. И тут чемпионы прервали молчание. Они заговорили ровными, спокойными, какими-то отрешенными голосами. Да, мы чемпионы, подтвердили вчерашние чемпионы, короли воздуха. И мы, короли, требуем для себя условий. Отныне никакой нервотрепки с утра вроде "Подъем!", "Становись!", "Шагом марш!"; никакого панибратства вроде "Смирно!", «Эй, ты!» или "Элек!"; никаких сельскохозяйственных физических нагрузок на чемпионские организмы, кроме тренировок. И так далее, и тому подобное. За каждым пунктом «никаких», произносимым бесстрастными голосами, со всей очевидностью явствовало, каких благ и почестей желают отныне чемпионы. — И ты так думаешь? — спросил доктор, подходя к капитану команды. — Я просчитываю варианты, — бесстрастно сказал Электроник. — Я как все. Доктор покачал головой. Ростик, кажется, был более знаком с симптомами нового заболевания. — Бродяги воздуха, суперкороли и новоявленные чемпионы, я вас понял! — торжественно произнес он, оглядев притихшую команду. — Я обещаю, что вы будете получать необходимые тренировки и дополнительные компоты. И останетесь непобежденными! — Хватит, — оборвал его один из чемпионов. — Он хочет успокоить нас компотом, — вяло подхватил другой. — Обозвал бродягами, — слегка скривил губы третий. — Вот что, Ростик, — Макар Гусев приподнялся на локте, — еще одно обидное слово, и мы переходим к другому тренеру. Ростик, повидавший немало «чудес» в своей спортивной жизни, застыл с раскрытым ртом. — Попрошу соблюдать больничный режим, — заявил решительно доктор. — Я должен поставить диагноз… Завтрак принесут в палату… Один только Сыроежкин объявил, что он совершенно здоров и скоро все остальные поправятся, но голос у него был не очень уверенный, и ему не позволили встать с постели. Доктор и физрук вышли на веранду, тихо притворив за собой дверь. — Какой тут диагноз?! — шипел красный от возмущения Ростик. — Обычная спортомания! — Ростик понимал, что его отчет в министерство о новых методах тренировок неожиданно провалился. — Что-то спортом здесь на пахнет, — задумчиво произнес доктор. — Мания есть, согласен. Эта болезнь серьезная. Скорее всего их поразил вирус. Но почему так внезапно? И что за вирус? — Эй, мальчишки! — позвала Электроничка, заглянув в открытое окно. — Что с вами, мальчишки? Шесть больных не шевельнулись. Окна палаты облепили волейболистки команды Эли. — Ой, смотрите, девочки, они — как мумии… Уморились, бедняжки!.. — Пусть знают, как с нами сражаться!.. — А может, это всерьез? Может, заболели? Может, мы во всем виноваты?… Новости о вчерашних победителях разносились по лагерю с быстротой полета мяча. Чемпионы за дополнительное какао дали осмотреть себя и прослушать легкие. За пончики согласились измерить давление на руке. А за анализ крови из пальца потребовали купание перед обедом. Но какое уж тут купание, когда диагноз неясен! Пришлось кровь брать чуть ли не силой. — Эй, кто-нибудь! Вы живы?… Чего молчите? Скажите хоть слово! — шепчут в окно девчонки после ухода доктора. Кто— то из больных чихнул, вяло произнес: — Убирайтесь! — Ой, кто это? — взвизгнули Бублики. — Кажется, в очках… Профессор очнулся! Или он бредит?… — Ничего я не брежу. — Профессор чихнул еще раз. — Он не бредит, он живой! — обрадовались девчонки. — А почему ты такой грубиян, Профессор? Профессор демонстративно повернулся к стене. Гусев присел на постели, ткнул пальцем в окно, загоготал: — Смотрите, вся команда явилась! Даже Нинка приплелась… Что, охота поглазеть на чемпионов? Теперь вам до нас далеко… Давайте фотографируйте, берите интервью, влюбляйтесь. Для стенной печати мы согласны… — И он небрежно откинулся на подушку. — Макар, тебе не кажется… — начала было, вспыхнув, Нина, но Сыроежкин перебил ее: — Не Макар, а Макар Степанович! — И пояснил свою мысль: он старается быть серьезным, но не может. Макар Степанович болен. — Макар Степанович… — Кукушкина тряхнула косичками. — Ну? — Вы серьезны больны? Макар махнул рукой: — Спела бы ты нам чего-нибудь повеселее. От такой наглости у Зои округлились глаза. Света вступилась за подругу: — Может, прикажете хором? — Кто этот умный подсказчик? — спросил Гусев, не оборачиваясь к окну. — Светка, — мгновенно ответил Чижиков-Рыжиков, — которая подвернула ногу. — А-а, — Гусев зевнул, — избушка на курьей ножке. Тоже приковыляла… Слушай, ты, Светка… — Не Светка, а Светлана Ивановна, — поправила Нина. — Ивановна… — Гусев осклабился. — Пусть сначала покажет, какая она Ивановна! — Первая женщина-космонавт, которая высадится на Марсе, — пояснила Нина. Гусев расхохотался: — На Марсе? Светка? Это точно! Первое марсианское привидение! Волейболистки переглянулись, пошептались, и этот тревожный шепот, словно свежий ветерок, мгновенно ворвался в палату. Чемпионы зашевелились, приподнялись с подушек, а Сергей улыбнулся Майе. — Не обращайте на них внимания! — звонко сказала Майя. — Они совершенно здоровы… Просто валяют дурака! — Нет, — возразила Электроничка, вглядываясь в лежащего Электроника. — Они больны. Здоровые не валяют дурака. Макар сел в постели, взял в руки подушку. — Это мы-то больные?! — крикнул он. — А ну, ребята, покажем пас! — И метнул свою подушку в Профессора. Профессор, успев кинуть свой тугой снаряд Сыроежкину, взял подачу Макара. Подушки полетели по палате, сея в воздухе пух и перья, гулко шлепаясь в вытянутые ладони. Подушки, мягкие, теплые подушки, хранительницы снов и бессонных мыслей, — их с отчаянной веселостью гнали сейчас по замкнутому кругу, превращали в бесформенные комки, выбивали из них все воспоминания. — Перестаньте хулиганить, — сказала, входя в палату, нянечка. — Кто подметать-то будет? Подушки тотчас оказались на месте, игроки нырнули под простыни. Нянечка, моргая, разглядывала висящую в воздухе серебристую пыль. — Совсем будто малые дети… — Первый признак эговируса, — сказал, появляясь, доктор. — Апатия вперемежку с дурашливостью и душеленостью! Макар высунул голову из-под простыни: — Да мы больные, что ли? — Больные, — ответил врач. — Вас едет обследовать комиссия. Он прикрыл дверь и наклеил на ней грозное предупреждение: КАРАНТИН! ЭГОВИРУС! ПОСТОРОННИМ ВХОД ЗАПРЕЩЕН! Ох и напереживались девчонки, наблюдая в окна различные сцены. Что только эговирус не делает с нормальными людьми! Жалко даже… А тут еще вылезла из кустов мелкота из младших отрядов, стала носиться возле карантинной дачи, выкрикивая хором: Всем известно и этом мире: Дважды два — всегда четыре,