Деревенская и космическая жизнь Рэсси Летом не только человек, но и собака становится совсем другой: хочется необычной, очень подвижной жизни, новых приключений. Рэсси исправно выполнял в лагере свои обязанности. Он, как маленький самолет, летал на большой скорости над полями, опылял их, уничтожал сорняки и вредителей. Играл с ребятами. Носил из палаты в палату записочки. На рассвете подправлял цветочный календарь, составляя точное число, а по ночам зажигал полярное сияние. Казалось бы, что еще нужно! Но в схемах Рэсси постепенно накапливалось какое-то сопротивление. Дело в том, что у электронного пса появилось непреодолимое желание стать обыкновенным псом. Когда весь лагерь был на прополке капусты, Рэсси удрал в соседнюю деревню. Он ворвался на главную улицу, что тянулась вдоль реки, и навстречу ему из всех дворов выбегали с громким лаем вольные псы — без городских поводков и намордников. Рэсси никогда еще не видел столько собак сразу. Его встретили посвойски, его облаивали! Светило жаркое солнце, от реки веяло прохладой. На скамейках сидели старушки в белых платках. Ребятишки удили рыбу. Никто не обратил особого внимания на собачий переполох. Стая наседала на пришельца. Пожалуй, не во всех голосах была слышна особая приветливость. Рэсси рыкнул на нападающих, обнажив клыки-кинжалы, и тут же дружелюбно замахал хвостом. Его сразу признали. Дворняги — а их было не меньше десятка — одна за другой обнюхали электронного пса и, хотя не нашли у него родственных запахов, не высказали никакого подозрения. Подбегали все новые и новые деревенские стражи. Кто-то принес Рэсси обглоданную кость. Вся стая, а с ней и Рэсси, устремилась за околицу, на зеленый, в белых ромашках луг. Нет, пожалуй, здесь больше было васильков. Голубое кольцо окружало маленькую деревню. Не потому ли назвали ее Васильки? Рядом с Рэсси скакал длинноногий черный пес с белыми отметинами на боках. «Грамоте обучен?» — спросил его Рэсси по-собачьи. «Обучен», — радостно гавкнул белобокий. «Что умеешь?» «Гонять, сторожить, лаять, охотиться». «Поохотимся вместе», — предложил Рэсси. «Сейчас нельзя, запрет до августа, — пролаял новый товарищ и пояснил: — У них детеныши…» «А— а…» — протянул Рэсси, высунув, как и его приятель, язык. Они разлеглись на траве, на самом солнцепеке. "Букву «а» я знаю, — проурчал белобокий, и вся стая глубоко и сонно зевнула, при этом чутко вслушиваясь в разговор. — Дальше — нет". «Ты живешь среди людей», — напомнил Рэсси. «Буквы собаки пока не проходят, — признался белобокий. — На всю деревню — два первоклассника, и те уехали». «Придется учить азбуке», — прорычал вслух Рэсси. Несколько псов вскочили и отбежали на край луга. «Чего боитесь, лентяи? — пролаял белобокий. — Это свой!» Лентяи робко приблизились. А Рэсси уже поднялся, распустив крылья, и, пикируя к земле, начертал в воздухе знакомую фигуру: "А". «Р— р-ра-а», — повторили за ним дворняги. Потом были две следующие буквы: «Р— р-рбе-бе… Р-р-рве-ве-е…» И стая завершила первый урок грамматики победным воем и лаем: «Р— р-рабв… Р-р-рабв!..» Рыбаки на реке очнулись от задумчивости, оглянулись: чего они там не поделили? А дворняги после напряженного труда погоняли в траве и завалились дрыхнуть. «Ты из города?» — поинтересовался белобокий. «Из пионерского лагеря». — Рэсси назвал себя и узнал, что его Нового приятеля хозяин зовет Сторожевым. «Что ты сторожишь?» «Все, — признался пес. — Лодку. Мотоцикл. Корову. Дом. Хозяина. А ты научишь меня летать?» — спросил любознательный Сторожевой. «Научу, — пообещал Рэсси. — Но тебя надо начинить электроникой». Белобокий вздрогнул, вскочил на крепкие лапы. «Не надо, — прорычал он. — Я и сам научусь летать!» — И бросился бежать со всех ног. Рэсси без труда настиг его, но обгонять не стал, побежал рядом. Это был, пожалуй, самый значительный день в их дальнейшей дружбе. Всей стаей собаки играли на пустынной спортплощадке в футбол, поддавая мяч носами и порою огрызаясь, — в собачий, с ничейным счетом футбол. Рэсси не проявлял своих способностей, держался наравне с другими. Когда пыль на футбольном поле осела, стая уже купалась в реке, а наиболее отважные плавали с берега на берег. Потом собаки обсохли на солнышке, а Рэсси зарядил свои солнечные батареи. Вернувшись в деревню, расселись вдоль дороги у околицы ожидать хозяев. Рэсси не знал, кого он ждет, но все сидели или лежали с умиротворенным видом, и он не трогался с места. Присмирели дворняги. Дремали на лавочках бабушки. Замерли у своих удочек рыбаки. Опускалось солнце. Сидел среди своих и Рэсси, впервые не слыша призывов из далекого лагеря. Что— то с ним сегодня свершилось, но что — он не знал. И вдруг стая с воплем сорвалась и побежала по дороге. Навстречу ехал автобус. Вот автобус остановился, из него вышли усталые, загоревшие до черноты люди. От них пахло потом и машинным маслом. Собаки бросились к своим хозяевам, получили порцию ласковой трепки, пристроились к ноге, затрусили в деревню. Казалось, все разом забыли про электронного товарища. Один Сторожевой оглянулся, виновато рыкнул: «Прости, спешу!» Его хозяин тоже оглянулся, спросил белобокого: — Кто такой? Впервые вижу, «Это Рэсси, — пролаял Сторожевой на собачьем языке, но хозяин его не понял. — До свидания, Рэсси!» — издали гавкнул он. Рэсси остался один на пыльной дороге. Наконец— то он услышал: «Рэсси! Ты куда запропастился, Рэсси?» Рэсси распустил крылья и стремительно направился к лагерю. … В тот вечер никто не попрекнул Рэсси за отсутствие на месте, и он остался доволен прожитым днем. Сторожевой может не зазнаваться: у него тоже есть хозяева! Элек чинил электронную плиту, поглаживал ее по железному боку и время от времени приговаривал: «Сейчас ты будешь в форме…» Элечка ему помогала. Рэсси наблюдал за ними. — Почему ты с ней говоришь? — спросила Электроничка. — Разве она живая? — Я рабочий, и она работяга-повариха, — ответил задорно Элек. — Кто утром сварит завтрак? Только она! Я починю ее лучшим образом! — Если ты делаешь лучше других, — продолжала Электроничка, — то ведь не зазнаешься? Элек дернул плечом, ответил серьезно: — Не зазнаюсь. Человек бесконечен в своих способностях. Мы учимся друг у друга. «А я учусь у собак», — чуть было не признался Рэсси. Электронный пес гавкнул, словно обыкновенная дворняга, и Электроник, внимательно взглянув на него, как будто о чем-то догадался. Он припаял последний контакт, поставил на место конфорку, нажал кнопку. Плита едва слышно загудела, заработала, нагрелась. — Вот и все, — сказал Элек повару. — Завтрак будет вовремя. Да, хозяин Рэсси был мастером на все руки. Рэсси снова гавкнул — теперь уже на электронном языке, напоминая о своих ночных обязанностях, и хозяин сказал ему: — Лети! Ночи Рэсси проводил высоко над Землей — в космическом пространстве. Среди спутников, станций, кораблей, вращавшихся на околоземной орбите, он был самым малым, но отнюдь не самым незначительным космическим снарядом. Распустив крылья, которые впитывали космическую энергию, Рэсси исследовал одновременно Землю и далекие звезды. Голубой шар с морями и океанами, четкими контурами материков, облачной вуалью, снежными шапками полюсов медленно проплывал под ним, и Рэсси видел, как день переходит в ночь, как времена года перекрашивают постепенно страны и континенты. Где-то там, среди северной зелени, накрытой покровом ночи, голубел маленький островок — Васильки, и в дощатых сенях чутко дремал его друг Сторожевой. А совсем рядом с Васильками бежали по пустынному шоссе мальчик и девочка, перебрасываясь на ходу быстрыми репликами. Рэсси и сейчас слышал сквозь космический треск их приглушенные голоса: — Я не видела моря… — Ты увидишь, обязательно увидишь море…