Веселей собаки, Нету существа! — пели мальчишки. Сергей задорно аккомпанировал на гитаре. Дежурный вожатый, обходивший лагерь, не поверил себе: в два часа ночи передают фильм об Электронике по телеку? Не может быть! Он прислушался: лихая песня все звучала. Когда вожатый заглянул в палату мальчишек, он увидел странную картину. Пять привидений в белом носились с дикими криками по комнате, а шестое парило под потолком. — Пора спать, — строго сказал дежурный, хотя ему очень хотелось вместе со всеми поиграть с редчайшей собакой. Ребята улеглись. А Рэсси, сбросив простыню, взмыл к звездам. Он увидел их еще издали: две серебристые фигуры вынырнули из леса и быстро приближались к лагерю. — Нет, я серьезно, — не отставала Элечка. — Девчонки то и дело говорят об этом, а объяснить не могут. Что такое любовь? — По-моему, это преданность человеку, — ответил после некоторого раздумья Элек. — Или человечеству. — Я предана человеку, — тут же отозвалась Элечка. — Но никогда не говорю об этом и не пишу людям записки. Объясни, пожалуйста, точнее. — Ты все поймешь сама. Через месяц… А может, и через год… Но поймешь обязательно. — Через год?! — воскликнула Элечка. Она дернула мальчишку за рукав. — Я машина. Я не могу вхолостую работать целый год. И даже месяц. Я хочу понять сейчас. Электроник повернулся к ней. Темные немигающие глаза уставились в его зрачки. — Когда ты сменишь несмеющиеся глаза на смеющиеся? — спросил он. — Тебе что, не нравятся несмеющиеся глаза? — запальчиво спросила она. — Разве они не похожи на человеческие? — Бывают и такие, — пробормотал Элек. — Сейчас же все объясни! — потребовала девочка с несмеющимися глазами. — Сейчас, поверь мне, ты ничего не поймешь… — Пойму… Постараюсь понять… И тогда Электроник вторично кликнул Рэсси. Собака приземлилась у их ног. — Зажги полярное сияние! — приказал ей хозяин. Рэсси ракетой стартовал с места и стал делать круги высоко над лагерем. Там, где его прозрачные крылья пересекли звездные лучи, вдруг вспыхивали волны мерцающего света. И вот по черному ночному небу разлилось разноцветное космическое море. — Это и есть полярное сияние? — спросила Элечка. — Да. Смотри и слушай! На ее лице отражались розовые, голубые, желтые блики, и она, запрокинув вверх голову, смотрела и слушала. Кто Геометрическое среднее Между атомом и солнцем? Эти слова пришли как будто ниоткуда, из глубины Вселенной, хотя их произнес обыкновенный электронный мальчик. И Элечка спросила: — В самом деле, кто это — геометрическое среднее? Ты — Первое и самое последнее Воплощение красоты, Не имеющее представления О структуре вещества, Слушающая в изумлении Эти непонятные слова, Не способная принять их к сведению, Будучи ужасно молодой… — Я? Ужасно молодая? — удивилась Элечка и, приблизившись к озеру, заглянула в его темное зеркало. — Воплощение красоты? Что это значит? А Электроник заканчивал стихотворение знаменитого поэта: Вот ведь Какова ты, Нечто среднее Между атомом и звездой. — Странные слова! — сказала Электроничка. — Это и есть любовь? Электроник молчал. — Странные слова, — повторила Элечка. — Хотя в них что-то таится. Между атомом и звездой… Вдруг слабый ток пробежал по всему ее электронному телу. Она вспомнила, как в игре один мальчишка хлопнул ее по спине ладонью. Она оглянулась, ничего не ответила. Мальчишка узнал ее, помахал приветливо рукой. «Понимаешь, — сказал он, — я нечаянно, в азарте, а потом испугался: думал, это обыкновенная девчонка, сейчас поднимет крик. А это оказалась ты, Эл. Ты не задавака, с тобой можно дружить…» Элечка махнула ему в ответ. Но тогда признание мальчишки не вызвало у нее такого странного беспокойства, как эти стихи. Она оглянулась и увидела первый солнечный луч, пробивший толщу леса. Услышала птиц. Ощутила запахи нового утра и свежесть росы. Ей стало легко. Захотелось пройти босиком по траве или взлететь, как Рэсси, на границу ночи и утра. «Что я натворила? — подумала в великом смущении Элечка, не понимая, что с ней происходит. — И зачем мы только клялись ни в кого не влюбляться? Я и не знала, что это значит… Что же будет дальше? Выиграем мы у мальчишек или нет?…» А вслух она произнесла: — Кто же я такая? «Повара на ужин!» Пожалуй, наиболее занятые в лагере — это люди в белых халатах и колпаках: повара. Их редко увидишь в столовой — разве что в окошечке раздачи, и то там мелькают не колпаки, а бесконечные руки, руки, руки, которые с изяществом жонглеров метают на подносы тарелки с разнообразной едой. В лагере еще звучит утренний горн, бегут по дорожкам спортсмены, потягиваются лежебоки и сони, а повара давно уже хлопочут на кухне. Кто сказал, что каши, котлеты и пирожные — не мужские заботы? В лагере «Электроник» все пять молодых поваров вместе с шефом составляют мужскую сборную по волейболу. Тренироваться, правда, им приходится после заката солнца. Уже на рассвете шипят сковороды, дымят котлы, хитроумная машина режет овощи на крестики, нолики, ромбики, звездочки. Раз — и со сковороды летит на поднос сотня котлет, раз — и с другой сковороды полсотни блинов. Только глаз да глаз за ними, чтобы прожарились, не подгорели, были в меру солены и сладки. А каша в котле, будто магма в чаше вулкана, бурлит, клокочет, вздыхает, вся светится изнутри и наполняет кухню удивительным запахом спелого поля. В такой пустой котел может запросто спрятаться взрослый человек, но когда совершается чудодействие кашеварки, никто не думает, как противно мыть и драить эту чугунную пещеру поздно вечером. Да что там, в конце концов, драить — лишь бы была съедена каша!