— Понемногу вхожу в роль, — засмеялся я. — Между прочим, если верить ученым и статистике, в зависимости от страны женщин на шесть тире десять процентов больше, чем мужчин. Так что у нас, мужиков, должны быть более расширенные права, а не у вас, барышень! — Флаг тебе в руки, Вит! — развеселилась Лада. — Демократия, конкуренция — я разве против? — Ну вот, и я о чём! Пока мы так переговаривались, машина уже свернула к аэропорту. Глава 2 Улететь должны были минут через сорок. Облачность понемногу рассеивалась, сквозь тучи пробивалось солнце. Иваныч подъехал к центальному входу в терминал. Когда мы вышли из машины, раздался звонок на телефон Лады. Оказалось, что отец уже приехал и ожидает нас в ресторане на втором этаже. — Степан Иваныч, отнеси мою сумку к самолёту, — попросила Лада водителя, — а мы пока к Антону Ярославичу. — И мой портфель тоже. Счастливо, Иваныч! — я кивнул ему и вручил свои вещи. — Счастливого пути, Виктор Антонович! Внутри терминала было очень оживленно. Я взглянул на табло — два последних и три следующих рейса были в статусе перенесённых из-за погоды. Свободного места почти не было, народ развалился на скамейках, три кафе в разных точках огромного зала были забиты под завязку. Пройдя мимо билетных касс, мы направились к лестнице на второй этаж. — А что вообще с погодой? — поинтересовался я у блондинки. — Читала, что в районе Челябинска вот уже два дня сильные грозы. — Облететь — не? — хмыкнул я. — Я не пилот, вопросы не ко мне, — засмеялась кузина. — Видимо, мы и пойдем другим маршрутом. Я рассматривал людей — было много молодежи, молодых парочек. Кондиционеры справлялись, хотя духота начинала ощущаться. По широкой, выложенной мрамором лестнице мы поднялись на второй этаж. Здесь народа было значительно меньше. Я огляделся: левая от лестницы часть зала была отгорожена стеной — там была зона посадки, в правой было несколько магазинов. Вместо стены — большой аквариум с фонтаном в конце зала. Там игралась стайка детей и парочка мамаш с грудничками на руках. Там же справа виднелся и вход в ресторан, возле которого стояли два мордоворота в костюмах и черных очках. — Нам туда! — кивнула Лада. Пока шли, рассмотрел ассортимент магазинов, благо витрины были прозрачные: одежда и прочая галантерея, электроника, ювелирка, премиальный сегмент в основном. Мы приблизились. — Добрый день! Вас ожидают! — один из мордоворотов, оглядев нас, открыл прозрачную дверь. «Скрытое оружие под костюмом, все мастера спорта в различного вида единоборствах — личная охрана батюшки». — «Папирус», — прочитал я название. — Это какой-то новый? Два года назад его здесь не было. — Да, новая сеть планируется, — усмехнулась Лада. — Проект твоей и моей матушек — рестораны в древнегреческом и египетском стиле, кухня наполовину наша, наполовину японская. Хотят начать с Сибири, потом выйти в центр, а потом, может быть, в Японию и в Европу! В каждом регионе будет свой колорит и некоторые фирменные блюда. — Нормальный бизнес. Выглядит всё довольно симпатично, — впечатленный, я покивал. Мы вошли. Персонал явно был напряжен и стоял, что называется, на цырлах. К нам приблизилась официантка. — Здравствуйте, приветствуем вас в «Папирусе»! Вас ждут, — с легким напряжением в голосе произнесла она и показала на зашторенную ложу в глубине зала. Там стояли ещё два таких же мордоворота. Сам зал был заполнен менее, чем на треть, публика на вид была богатенькая. «Эти ложи не видно из коридора — довольно интересный дизайн помещения», — отметил я. — «Видимо, редко к ним приезжает столь высокое начальство. А зная отца — он любит это делать неожиданно». Когда мы приблизились, охранники поздоровались, один их них отодвинул светло-бежевую портьеру. «Двое там, двое тут. Четверо из ларца, одинаковы с лица», — улыбнулся я — настроение окончательно стало бодро-деловым. Ложа оказалась просторная, немногим меньше, чем у Анжелики в «Эскрайме». За столом сидел Колчак-старший. Перед ним стояли несколько блюд, в том числе две супницы, и пара бутылок вина. — Виктор, Лада — приветствую! — повернулся к нам префект. — Присаживайтесь, — показал он рукой на диван напротив. — Здравствуй, отец! — я почтительно кивнул. Отметил, что родитель повесил китель и фуражку на вешалку и сидел в рубашке. Одет он был по форме, со всеми регалиями префекта. — Здравствуйте, Антон Ярославович! Я пропустил Ладу к стеночке, потом присел около края стола. — Слышал, улов у вас хороший? — улыбнулся отец. — И охота классная, и улов, — расплылся я в улыбке. — Отдохнули по полной! — Почти центнер еды везём в Москву, — радостным голосом пояснила Лада, — а в три раза больше у Сашеньки с Лерой осталось там. Как мне показалось, отец понимающе улыбнулся краем губ, глядя на неё. — Суп с кальмарами, креветками, яйцами, брокколи и зеленым луком, — показал префект на одну из супниц. — Очень облегчает похмельный синдром. — Мы настолько сильно не пили, — засмеялась Лада, — хотя и не без этого! — Можно и супца! — решил я. Привстал, открыл крышку, взял ополоник и чуть размешав, налил себе почти полную тарелку очень ароматного супа. — Кузина, будешь? Запах изумительный! — Уговорил, — засмеялась она. Я налил полную тарелку и ей. После этого отец налил в бокалы белое вино. — За вас, мои дорогие! — сказал он, поднимая бокал. Чокнулись, пригубили по глоточку. Я вдохнул аромат и начал смаковать суп, который оказался пряным и наваристым, со свежим зеленым лучком. Пока ели, разговаривали об охоте, смеялись. Я окончательно расслабился, чувствуя, что аппетит разыгрался. Я налил себе добавки и взял румяную булочку с кунжутом. — Что ты думаешь о Слащёве, сынок? — минут через десять поинтересовался отец. Вопрос был неожиданным. — Довольно типичный политик, я бы сказал. Владеет словом, умеет себя подать, держится демократично и приветливо с людьми! — Именно! — поднял палец отец. — Ты уловил суть! Если ты хочешь быть успешным публичным, подчеркиваю, политиком, ты должен вырабатывать именно такую манеру поведения, Виктор! — Буду стараться, отец. Всё-таки политика меня увлекает больше, чём всё остальное! И отец, и Лада искренне засмеялись. — Очень надеюсь на это, — сказал префект и отпил глоток вина. — Однако для политика самое главное что? — Э-э, и что же? — я чуть растерялся. — Не поддаваться на многочисленные соблазны, сынок. Деньги взамен на половой акт у людей, не состоящих в браке, называются проституцией. Вот и для политика самое плохое, что может быть — заиметь репутацию политической проститутки! — Это точно! — Лада чуть не покатилась со смеху. — Ты можешь ошибаться, но ты не можешь себе позволить нарушать принципы, которые ты задекларируешь публично. Какие они у тебя будут — это твой выбор, однако доверие избирателей потерять будет очень легко, если ты будешь вести себя, как оппортунист.