С лёгким волнением она напечатала имя Кристин Линч. И Кристин тоже значилась в списке его друзей. Это была первая прочная связь между всеми тремя жертвами. Чувствуя, что у неё появляется зацепка, Маккензи набрала в Гугле его имя, но ничего не нашла. Затем она попыталась ввести Нила Руни вместе с его именем и получила несколько результатов, а именно статьи о предвыборных митингах в прошлом году. Имя Хамфри также упоминалось в нескольких статьях, в которых он рассказывал, насколько хорош его кандидат. Маккензи поняла, что митинги, которые Хамфри помогал организовывать, как правило, привлекали молодую аудиторию. В ноябре прошлого года, во время кампании, в которой Руни почти удалось избраться вице-президентом городского совета Балтимора, он часто ставил треки групп «Rage Against the Machine» или «Rise Against». Руни процитировал строчку из «Breaking Bad» во время дебатов, что привлекло внимание всей страны. Как ни старалась, она не смогла найти никаких историй о насилии или ссорах на митингах. Он не был кандидатом в президенты, поэтому митинги обычно были малочисленными, не более двухсот человек. Затем она быстро загуглила Руни и сразу же кое-что выяснила. Он всегда был в дороге, путешествовал по стране. Он казался вполне нормальным парнем—вроде тех, за кого голосовала бы и сама Маккензи. Руни исповедовал христианство и раздавал деньги различным благотворительным организациям по всему миру. Она видела фотографии, на которых он посещает Сьерра-Леоне и некоторые районы Индии, помогая бедным, читала статьи о его преданности, так как он ухаживал за своей матерью, которую медленно убивал рак молочной железы. Маккензи уже собиралась сдаться, когда ей в голову пришла последняя мысль. Она набрала поисковые запросы Дэниел Хамфри, Балтимор и криминал. Первый появившийся заголовок привлёк её внимание. Она щёлкнула по истории и начала читать её, чувствуя, что нащупала нечто значимое. Возможно, в этом что-то есть. Возможно… «Что это мы там читаем?» Она была так поглощена своими исследованиями, что не слышала, как Эллингтон вышел из душа и подошёл к ней сзади. Он вытерся насухо и был частично одет в боксеры и полу-застегнутую рубашку. «О Дэниеле Хамфри, - сказала она. - Прошлой ночью я думала об убийце, который проходит путь от удушения после секса до небрежного сбрасывания тела в реку». «И о чём именно ты думала?» Она объяснила ему свою идею, согласно которой убийца может быть кем-то, кто жаждет не только сексуального удовлетворения, но и контроля над своими жертвами. Вот почему каждая сцена убийства меньше свидетельствовала о сексуальной подоплёке, нежели о контроле. Но когда они попытались составить психологический профиль убийцы, исходя из его потребности в контроле, единственным известным им человеком, который соответствовал этому описанию, оказался Уильям Холланд. «Я думал, мы пришли к выводу, что он невиновен», - сказал Эллингтон. «Скорее всего так и есть. А вот этот парень, Хамфри. Я проверила Facebook и обнаружила, что все три наши жертвы находятся в списке его друзей. Подумай, кто ещё, кроме жуликоватых политиков, может отчаянно жаждать власти, делая всё возможное, чтобы полностью контролировать свою жизнь, окружающих и так далее?» «Поклонники-подражатели, - сказал Эллингтон. -Люди, которые помогают политикам организовать митинги и регистрировать избирателей». «Возможно, менеджеры кампании», - сказала Маккензи. «А как же Руни? - спросил Эллингтон. - Он чист?» «Он похож на святого, - ответила Маккензи. - Кроме того, один взгляд на его расписание поездок, и его можно исключать из списка подозреваемых. Но это не имеет значения...Я думаю, что Хамфри - это очень перспективное направление расследования. Если он и не убийца, то, по крайней мере, чертовски хорошая зацепка. Я нашла эту статью, - сказала она, указывая на свой ноутбук. - В ней рассказывается история женщины, которая прошлым летом заявила, что три года назад Хамфри накачал наркотиками и изнасиловал её и одну из её подруг. Она говорит, что он угрожал убить их, если они кому-нибудь расскажут. Эта женщина также утверждала, что ей заплатили за молчание. Она сказала, что Хамфри пообещал ей обеспечить место в своей команде, если она будет спать с ним. У них были отношения некоторое время, но в результате они стали токсичными. Она говорит, что в последний раз, когда они были вместе, он накачал наркотиками её и её подругу...а потом изнасиловал их обеих», «А что насчёт этой подруги?» «Она никогда ничего не говорила. Я пока вообще ничего не нашла о ней». «Стоит ли верить словам этой женщины? Мы знаем, кто она?» «Её зовут Кэти Клементс. У меня ещё не было возможности проверить, кто она. Но согласно этой статье, после описываемых ею событий, она уволилась с работы и удалила все свои учетные записи в социальных сетях». «Тогда мне кажется, что это чушь собачья». «Мне тоже. Но если ей заплатили и пригрозили… Она могла согласиться молчать». Эллингтон пожал плечами. «Может быть. Я позвоню и посмотрю, что можно узнать о ней». Именно это он и сделал, позвонив в справочную бюро. Не успел он заговорить с женщиной на другом конце провода, как зазвонил телефон Маккензи. Увидев имя на дисплее, она испытала смешанные чувства. Это была Ярдли. Маккензи знала, что Ярдли не из тех, кто зовёт на помощь. Так что, либо что-то пошло совсем не так, либо Макграт внёс ещё какие-то коррективы. Она ответила на звонок, стараясь говорить как можно спокойнее. «Доброе утро, агент Ярдли». «Привет, Агент Уайт. Или теперь ты агент Эллингтон, а?» Маккензи слегка съежилась. Ей и Эллингтону нужно было определиться с этим в самом ближайшем будущем. «Как дела?» - спросила Маккензи. «Сносно. Помощник шерифа Уилер постарался сделать всё возможное для нашей комфортной работы. У меня есть все файлы и записи по делу, включая те, которые вы оставили здесь для нас. Так что спасибо. Послушай, по кампусу ходят слухи об убийствах, и ситуация становится напряженной. И опасной, понимаешь?» «Могу себе представить». «Я надеялась, что вы с Эллингтоном встретитесь с нами сегодня. Может быть, в районе обеда. У нас есть несколько человек, которых надо опросить в ближайшее время». «Да, думаю, это можно устроить. Тебе ещё что-нибудь нужно от нас?» «Пока нет. Но мы можем обсудить всё это за обедом». Было странно оказаться в положении, когда нужно было сделать многое, почти не имея полномочий. Когда они закончили разговор, договорившись о времени и месте встречи, Маккензи в очередной раз почувствовала трепетание в животе. На этот раз она знала, что это не нервы и не тревога. Это двигался её ребёнок. Она читала несколько раз, что некоторые женщины начинали чувствовать своего рода «трепет», когда ребёнок начинал перемещаться в утробе. Она улыбнулась, понимая, что это было почти как знак— её ребенок, говорящий ей, что это нормально, занять второстепенное положение, учитывая то, что она в настоящее время переживает. Возможно, это было правильно. Возможно, пришло время отойти в сторону, чтобы в полной мере насладиться новыми обстоятельствами своей жизни. Конечно, было легче сказать, чем сделать, и даже когда они с Ярдли строили планы на предстоящий день, она не могла не чувствовать себя немного обиженной. Когда она закончила разговор, Эллингтон, также освободившийся к тому моменту, вопросительно посмотрел на неё. «Что тебя рассмешило?» - спросил он. «Что? Ничего…» «Ты улыбаешься. Как будто еле сдерживаешь смех» «Я думаю, что ребёнок двигается». «Что? Толкается? Не слишком ли рано для этого?» «Может и рано, но такое бывает. Это называется «трепетом». Но честно говоря, это могут быть просто газы». «Неужели?» Она снова улыбнулась и покачала головой. Эллингтон подошёл к ней и обнял. «Как думаешь, я смогу почувствовать эти толчки, если приложу руку?» «Даже не знаю. Ребёнок ещё совсем крошечный». Эллингтон всё равно положил руку ей на живот, надеясь ощутить движения малыша. Потом он спросил: «С кем ты говорила по телефону?» «С Ярдли. Она и Харрисон хотят встретиться с нами сегодня попозже». Эллингтон хмыкнул, доказывая, что на этот раз Маккензи справляется со второстепенной ролью лучше, чем он. Они оба молчали, пока Эллингтон пытался почувствовать первые движения своего ребёнка. В тот момент для Маккензи не существовала ничего вокруг. Только она и её семья. И хотя понятие семьи всегда было искажено для неё, учитывая то, как она росла и воспитывалась, её сердце переполняла любовь и нежность. Её муж, её ребёнок...скоро этот мир станет для неё совсем другим. В ней было достаточно надежды и благодарности, чтобы принять внешний мир таким какой он есть, пусть даже ненадолго. ГЛАВА 16 Они встретились с Ярдли и Харрисоном в том же самом кафе, где разговаривали с Мелиссой Эвингтон. Это место казалось самым подходящим, так как находилось в самом сердце студенческого городка. Несмотря на то, что тревожные настроения распространились по всему кампусу, в общественных местах это ещё не ощущалось. Маккензи связывала это с тем, что средь бела дня, в центре кампуса, студенты чувствовали себя в безопасности. Но даже ночью на этих ухоженных лужайках и тротуарах им ничто не должно угрожать. Маккензи стало не по себе. Она оглядела всех студентов в общей зоне, девушек в частности, и задалась вопросом, многие ли из них действительно боялись серийного убийцы, но не хотели показать это. «Прежде всего, - сказала Ярдли, - я думаю, что ваше отстранение - это дерьмовый шаг. Мы просмотрели все материалы дела и пришли к тем же выводам, что и вы. Мы собираемся отправиться в квартиру Джо Хейли, чтобы осмотреться, но все мы знаем, что это не даст никаких результатов». «Какие зацепки у вас сейчас есть?» - спросил Эллингтон. «Всё указывает на Уильяма Холланда, - сказал Харрисон, - но что-то тут не сходится. Я имею в виду, непохоже, чтобы он был убийцей». «Нам надо проявить осторожность, - сказала Маккензи. - Если мы сейчас арестуем кого-нибудь из сотрудников Университета, будет скандал. А если при этом выясниться, что мы задержали невиновного, это очень плохо скажется и на учебном заведении, и на бюро». «Кроме того, - сказала Ярдли, - у полиции есть сотовые телефоны, принадлежавшие Кристин Линч и Джо Хейли. Они оба защищены паролем, но скоро всего мы получим доступ к текстовым сообщениям и истории звонков».