И тут кто-то сильно сжал мое левое плечо, больно прихватив выбившиеся из-под беретки волосы. То, что произошло дальше, было сюрпризом не только для схватившего меня человека, но и для меня тоже. Моя реакция была мгновенной. Резко дернувшись и оставив нападавшему прядь волос, я извернулась, прыснула струю из баллончика с лаком для волос, перекочевавшего в мой карман с Гретиной тумбочки, и кинулась бежать. Вслед мне неслась непечатная брань, я же, забыв о цели своей утренней «прогулки», со всех ног летела к выходу. Причем летела вскоре уже в прямом смысле. Только не к выходу, а на сырую землю. Туфли-то были великоваты, вот и зацепилась я о какую-то неровность асфальта! Секунды полета растянулись до пределов вечности. Я вспомнила и мужа, и Аленку, и свою насыщенную событиями жизнь. «Ну вот и все. — Казалось, что сердце уже остановилось. — Сейчас меня догонят и убьют!» — Дура, мать твою! — услышала я и приземлилась. Я лежала на асфальтовой дорожке, чувствуя, как с каждой секундой все сильнее болит коленка. В эти минуты я больше всего на свете жалела, что я не страус. Боже, как мне хотелось бы сейчас зарыть голову в землю! А еще лучше, стать ящерицей, зарыться в трещину асфальта целиком и проползти под землей до самой гостиницы! Но я не страус и даже не червяк. Поэтому я лежала, не поднимая головы, и слушала, как кто-то, не жалея слов, распекает Игоря за допущенную оплошность. — Ты ж говорил, что снотворное ей дал. Что она из номера до утра не выйдет… Так как с тобой работать, если ты с бабой справиться не можешь. — Виноват, товарищ капитан. Но исправлюсь. — Это уже Игорь сказал. — Наталья! Вставай! — Он как пушинку подхватил меня поперек туловища и поставил на ноги. — Не сильно разбилась? Я молчала, опустив голову. — Ты зачем сюда заявилась? Я же предупреждал тебя насчет самодеятельности! Завтра же… — Он подумал и, вспомнив, что уже утро, исправился: — Сегодня летишь домой. Я все сделаю сам. — Они мне позвонили… — пролепетала я. — Кретинка, — выругался Игорь. — У тебя вместо мозгов — жвачка от кариеса! Это ж надо было додуматься! Мало ли кто и зачем мог тебе позвонить! А если бы тебя попросили повеситься, ты бы, задрав хвост, тоже бы понеслась это делать? Я опустила голову еще ниже. — А баллон газовый где взяла? — Это не баллон. Это лак для волос. — Умная, — присвистнул Гоша. — У-ум-ная! — повторил еще раз, растягивая слова. — Ума палата! А если бы это был не лейтенант, а кто-то из бандитов? У меня внутри все похолодело. — Их взяли? И где Танька? — Не знаю пока, — раздраженно ответил Игорь. — А ты тут вообще просто мешаешь. — И что же мне делать? — Раствориться в пространстве мне все равно бы не удалось, и вопрос прозвучал чисто риторически. — А вот что. — Тарховский вынул знакомый пузырек и, положив таблетку мне в рот, заставил проглотить лекарство. — Вот так-то лучше, — сказал он, убедившись, что на этот раз таблетку я проглотила. — Теперь поехали. До машины, стоявшей у противоположного входа, мы шли молча. Игорь впереди, я в грязных брюках и обляпанной куртке — на метр сзади. Пискнула сигнализация, и Игорь открыл мне заднюю дверь. — Садись. И быстрее. У меня еще дел уйма. Я послушно села на сиденье. Заурчал двигатель, и мы поехали в гостиницу. Буквально через пять минут перед глазами закружились черные блестящие мушки, а потом и вовсе наступила темнота. Полная темнота без малейшего проблеска других красок… ГЛАВА 18 Сколько времени я провела в этом черном плену — неизвестно. Проснулась я от того, что кто-то нежно, но настойчиво теребил меня за плечо. Голова была довольно ясной, но просыпаться все равно не хотелось. В комнате витал запах кофе. «Во Сашка дает! — удивилась я. — Уже и кофе в постель! И чего после этого ждать? Повторения медового месяца или появления очередной пассии?» Через силу открыв глаза, я увидела Игоря, а рядом — Грету с чашкой кофе на серебристом подносе. Я в одном белье лежала в номере Свенсонов на диване, а на стуле висел мой вычищенный костюм. — С пробужденьицем вас, мадам Гончарова! — Игорь придал мне сидячее положение и подал кофе. — Пей давай и одевайся. Тут мне вспомнилось все и захотелось снова забыться сном. Но, судя по тому, что вместо новой таблетки мне дали кофе, от меня ожидали не сна, а действий. — Ну, как все прошло? — отведя Гошину руку с кофе, спросила я. — Где Татьяна? — Пей, одевайся, потом пойдем к себе, там и поговорим. Я торопливо осушила чашку. Напиток был очень крепким, сладким и довольно горячим. Как раз то, что надо для утренней бодрости! — А здесь нельзя? — спросила я, по-солдатски быстро одевшись и застегивая сапоги. — Нет, — решительно сказал Гоша и, попрощавшись с Гретой, повлек меня к лифту. Мы поднялись на шестой этаж, прошли по длинному коридору и наконец попали в мой номер. — Говори скорее! — потребовала я. — С тобой вообще не говорить, а выпороть тебя надо. — Игорь скрестил руки на груди. Я резким движением сняла с брюк ремень и подала его Гоше. — Бей, только говори скорее! — Тебя это возбуждает? — Он слегка наклонил голову и пристально посмотрел на меня. — Я учту на будущее. «Гоша начал язвить. Это хороший знак. А то, что он шутит на постельную тему, хорошо вдвойне, — прикинула я. — Значит, он на меня больше не сердится. И вообще, видимо, все закончилось хорошо!» — У меня две новости. Плохая и хорошая. — Начни с плохой. — Ситнюши пока нигде нет. Милиция прочесала весь парк, а одновременно идут поиски и и «Ривьере», и в «Прогрессе». Мне стало плохо: — Они ее убили! Я же говорила, что должна идти сама! А ты — милиция, милиция! Вот и доигрались! — Успокойся, ты же еще не слышала вторую! — А мне наплевать. Танюшки-то нет! — Голос у меня сорвался, и тут мой компьютер снова отказал. Началась форменная истерика: — Про-иади они пропадом, все эти бандиты вместе с ментами, которые ничего не могут сделать! Пропади пропадом Светлана Иосифовна вместе с ее фирмой и стоматологией в придачу! В этот момент я в ярости швырнула в стену предмет своей гордости — один из акклюдаторов. Гипсовая модель разлетелась на мелкие кусочки. Эффект мне понравился, и я швырнула в стену вторую и, уже успокаиваясь, третью модель. — Ну и темперамент! — восхищенно сказал Игорь. — Этим ты ей не поможешь. Разве что свое напряжение снимешь! Кончай стены портить! Сядь и послушай, что скажу. — Не хочу ничего слышать! — рыдала я. — А зря. При входе в парк милиция взяла двух бандитов. Судя по всему, это и есть Мирон с Косым. — Правда? — не поверила я своим ушам. — Чистейшая! И один из них, кажется, уже начал раскалываться. Так что есть надежда! — Игорь подошел к холодильнику. — Хочешь, я тебе минералочки налью? — Налей, — всхлипывая, сказала я. — Надо выпить весь стакан маленькими глотками. — Совет, данный Игорем, звучал как приказ, не выполнить который было смертельно опасно. Вода была такой холодной, что начало ломить зубы. Кроме этого, у нее был какой-то странный привкус. — Что ты налил мне, эскулап несчастный? Опять убойной силы снотворное? — Что ты, милая, — прозвучало не нежно, а с огромной издевкой. — Это просто травки! — Наркотики? — икнула я. — Ага, — засмеялся Игорь, глядя на мою перепуганную физиономию. — Смесь валерьянки, мяты и пустырника. Только доза побольше, чем обычно… — Ну ладно, — недоверчиво всхлипнула я, опускаясь в стоящее у стены кресло. Что-то больно кольнуло меня пониже спины. Желая избавиться от неприятного ощущения, я привстала, чтобы вынуть мешающий сидеть кусочек гипса. К моему удивлению, пальцы ощупали какой-то маленький предмет, завернутый в фольгу. Я извлекла причинивший мне ноль комочек и, развернув фольгу, ахнула. У меня на ладони лежала удивительной красоты золотая серьга старинной работы, где посреди золотой вязи сверкал драгоценный камень приличного размера. — А вот и бриллианты, — радостно сказал Игорь. — Ничего себе. — Я удивленно вертела в руках сережку. — Это что, в кресле лежало? — Нет, я пока звонка от бандитов ждала, в нем всю ночь просидела. Видимо, сережка была и гипсе. — Может быть, может быть… — Гоша сел на четвереньки и пополз под кресло. — Отойди-ка, ты мне мешаешь!