» принадлежит к числу тех великих произведений мировой литературы, ценность которых со временем не умаляется, но возрастает для каждого следующего поколения. Подобно «Божественной Комедии», «Гамлету», «Фаусту», «Войне и миру» или «Анне Карениной», «Преступление и наказание» давно сделалось во всем мире одной из самых любимых и широко читаемых книг. Образ Родиона Раскольникова стал вечным спутником человечества. В центре «Преступления и наказания» находится тот болезненный и острый вопрос, который явился одним из главных вопросов для всей реалистической литературы XIX века. Это — вопрос о возможных путях развития человеческой личности в тех новых условиях жизни, которые сложились в Западной Европе после французской буржуазной революции XVIII века и которые после крестьянской реформы 1861 года установились также и в России. Романисты-просветители, еще не видевшие (по выражению Ленина) противоречий того строя жизни, который вырастал из крепостного,[1] верили, что уничтожение абсолютизма и сословности сделает возможным всестороннее развитие человека. Но после победы буржуазии стало очевидным, что вера в свободное, гармоническое развитие личности в условиях общества, основанного на эгоистической «войне всех против всех», была иллюзией. Бальзак, Стендаль, Диккенс, Теккерей, Флобер и другие западноевропейские романисты блестяще показали, что буржуазное общество хотя и способствует пробуждению личности, вместе с тем является величайшим препятствием для ее развития, ведет к ее духовной и физической гибели. Великие русские писатели XIX века, начиная с Пушкина, так же, как их современники на Западе, высоко подняли знамя борьбы за свободное развитие личности. Но Пушкин в «Цыганах», «Евгении Онегине», «Пиковой даме» отчетливо показал и то, что индивидуалистическая жизненная философия и мораль личности, «глядящей в Наполеоны», суха и бесчеловечна. Со времен великого поэта в русской литературе получили выражение две, на первый взгляд противоположные между собой, но в действительности взаимно связанные, дополняющие друг друга темы: тема защиты прав личности и тема критического анализа и развенчания принципов буржуазно-индивидуалистической философии и морали — морали человека, который «для себя лишь» хочет воли. Органическое объединение в «Преступлении и наказании» этих двух тем определяет глубокий гуманистический пафос этого романа, его неумирающее значение для настоящего и будущего. Достоевский писал в конце своей жизни, что его заветной мечтой как человека и писателя всегда оставалось стремление помочь «девяти десятым» человечества, угнетенным и обездоленным в его эпоху в России и во всем мире, обрести достойное человека существование, завоевать путь в «царство мысли и света».[2] Во всей реалистической прозе XIX века нет другого произведения, которое с таким бесстрашием и такою поистине шекспировскою мощью изображало картины страданий широких масс, вызванные нищетой, социальным неравенством и угнетением, как «Преступление и наказание». Но роман Достоевского — не только полное захватывающего трагизма изображение обездоленности и социального зла. Это — и апелляция к человеческой совести и разуму. Вместе со своим главным героем Достоевский гневно отвергает как оскорбительные для человека взгляды многих (в том числе ряда религиозных) мыслителей своей эпохи, которые полагали, что страдания и нищета неизбежны во всяком обществе, что они составляют извечный удел человечества. Великий русский писатель страстно защищает идею нравственного достоинства человека, который не хочет оставаться ничтожной «вошью», не желает безмолвно подчиняться и терпеть, но всем своим существом восстает против общественной несправедливости, не хочет и не может примириться с нею. И вместе с тем Достоевский утверждает другое. Писатели-романтики начала XIX века были готовы идеализировать любой бунт человеческой личности против мира «посредственности» и «прозы». Достоевский же, живший во второй половине XIX века, в более сложной исторической обстановке, стремится подвергнуть философскому и психологическому анализу не только условия жизни внешнего мира, окружающего героя «Преступления и наказания», но и субъективные, движущие мотивы поведения последнего. Это позволяет автору «Преступления и наказания» одному из первых в мировой литературе поднять в романе широкий круг вопросов, еще не встававших столь остро перед его предшественниками. Достоевский рисует в «Преступлении и наказании» образ мыслящего, честного и бескомпромиссного с самим собой и другими людьми молодого человека, исполненного искренней боли за окружающих, горячего негодования против существующей социальной несправедливости. Но в буржуазном мире — и это уже более или менее отчетливо сознает Достоевский — существуют не только здоровые, но и больные формы личного и социального протеста. Даже вполне искренняя и бескорыстная по своим истокам пытливая мысль не всегда приводит здесь к верному пониманию конечных причин социальной несправедливости и реальных путей борьбы с нею. Из одного и того же ростка в мире социального угнетения может развиться и горячая любовь к обездоленным и угнетенным, готовность делить их горе и отстаивать их права, и одинокий, мрачный, анархический протест, направленный против общества, протест, стремящийся ниспровергнуть самые основы всякого социального общежития. Эти тревожные и во многом оказавшиеся — как показала последующая история человечества — пророческими размышления русского писателя получили отражение в «Преступлении и наказании». 2 Сердцевину «Преступления и наказания» составляет психологическая история преступления и его нравственных последствий. Но главный герой «Преступления и наказания» Родион Раскольников — необычный преступник. Свое преступление — убийство ростовщицы Алены Ивановны — он совершает под влиянием созданной и выстраданной им системы идей, рассматривая это преступление как своеобразный социально-психологический эксперимент, который должен подтвердить не только в его собственных глазах, но и в глазах остальных людей правильность его теоретических выводов. Поэтому психологический анализ состояния преступника до и после совершения убийства неразрывно слит в романе воедино с анализом философской теории Раскольникова, которая представляется Достоевскому «знаменьем времени», выражением идейных и нравственных шатаний, характерных в его эпоху для значительного числа представителей молодого поколения — прежде всего из городской разночинной, демократической среды. Раскольников — студент, принужденный из-за отсутствия средств оставить учение. Его мать, вдова провинциального чиновника, живет после смерти мужа на скромный пенсион, бо́льшую часть которого она посылает сыну. Сестра Раскольникова, Дуня, была вынуждена, чтобы помогать матери и брату, поступить гувернанткой в семейство богатых помещиков, где она подвергается обидам и унижению. Раскольников — одаренный от природы, умный и честный юноша. Живя в тесной каморке, похожей на гроб, на пятом этаже многоэтажного петербургского дома близ Сенной, постоянно наблюдая жизнь бедноты и мещанского населения Петербурга, Раскольников мучительно сознает, что не только он сам, но и тысячи других людей неизбежно обречены при существующем порядке на раннюю смерть, нищету и бесправие, — и это порождает в нем постоянную, глубокую работу мысли, стремящейся найти выход из сложившегося, несправедливого положения вещей. Но вместе с тем Раскольников и болезненно горд, необщителен, полон сознания своей исключительности. Он не привык к обществу других людей, избегает и чуждается его. Уйдя от всех, «как черепаха в свою скорлупу», герой романа старается самостоятельно решить вопросы, которые рождает в нем сознание несправедливости окружающей социальной жизни, найти ответ на них своими силами. Раскольников глубоко страдает от голода и нищеты, от унижения матери и сестры, он горячо хотел бы помочь им. Но собственные его лишения и горе близких — не главная причина его мук и его преступления. «Если б только я зарезал из того, что голоден был… — то я бы теперь… счастлив был», — говорит он после исполнения своего страшного замысла. Герой «Преступления и наказания» действует не под влиянием непосредственного, безотчетного порыва, он — человек мысли, человек, привыкший анализировать свои впечатления и поступки. Размышляя о причинах существующего неравенства и несправедливости, Раскольников приходит к выводу, что всегда существовало различие между двумя разрядами людей. В то время как огромное большинство людей всегда и везде молчаливо и покорно подчинялось установленному порядку вещей, не имея силы восстать против него, в истории человечества время от времени появлялись немногие «необыкновенные» люди — Ликурги, Магометы, Наполеоны, которые и были ее подлинными двигателями. Предназначенные самой природой для роли «властелинов судьбы», они смело восставали против существующего порядка и при этом дерзко нарушали общепризнанные нормы морали, не останавливаясь перед насилием и преступлением для того, чтобы навязать человечеству свою волю. Проклинаемые современниками, подобные «необыкновенные люди» были позднее оправданы потомством, признавшим их героями истории и благодетелями человечества. Из этой индивидуалистической, анархической по своему общественному содержанию, системы идей, системы, которую он не только обдумал в своем уединении, но и успел изложить в газетной статье за год до совершения убийства, вытекает та дилемма, которую Раскольников формулирует словами: «Вошь ли я, как все, или человек?», «Тварь ли я дрожащая или право имею?» Герой «Преступления и наказания» — и в этом лежит одна из причин его трагического заблуждения — не задумывается достаточно серьезно о том, почему тысячи и миллионы тружеников в прошлые эпохи и в его время не были способны к историческому творчеству, не могли активно протестовать и бороться против несправедливых условий жизни. Сознание их покорности в прошлом и настоящем вызывает у него гнев и горе, но вместе с тем и побуждает его вознести себя в собственных глазах на неизмеримую высоту, противопоставить себя массам, народу, «обыкновенным», рядовым людям. Раскольников не хочет — как большинство тех людей, которых он наблюдает, — молчаливо повиноваться и терпеть, и эта нравственная непримиримость героя импонирует и автору и читателю романа. Но отсюда, по мнению Раскольникова, возможен лишь один вывод — он должен доказать себе и окружающим, что, подобно другим «необыкновенным» историческим личностям, он не «тварь дрожащая», а прирожденный «властелин судьбы», имеющий право преступать элементарные нравственные законы и нормы, признаваемые нерушимыми обыкновенными, рядовыми людьми. Этот вывод и приводит Раскольникова к его преступлению, которое он рассматривает как испытание, необходимое для того, чтобы определить, принадлежит ли он к породе «необыкновенных» людей или ему остается повиноваться и терпеть, как остальным, обыкновенным слабым натурам. Своим преступлением Раскольников бросает вызов миру общественного неравенства и подавления человеческой личности. И вместе с тем (хотя герой Достоевского этого не сознает) его «идея» увековечивает бесчеловечность существующего порядка вещей. Неравенство между сильными и слабыми, между хищниками и угнетенными, составляющее основу классового общества и государства, остается для Раскольникова в его размышлениях вечной моделью всякого человеческого общежития. Раскольников рассуждает отвлеченно, по принципу: «так было — так будет», а потому его протест превращается в свою противоположность. Противоречие между немногими, имеющими право любыми средствами — вплоть до насилия и преступления — диктовать другим людям свою волю, и большинством людей, лишенным элементарных человеческих прав и осужденным служить пассивным объектом их действий, возводится героем романа в нерушимый закон жизни, установленный от века и не подлежащий отмене. Это противоречие между глубоким и искренним протестом Раскольникова против социального угнетения и неравенства — и утверждением самим же героем права одной — сильной — личности строить свою жизнь на крови и костях других — составляет основу трагической коллизии «Преступления и наказания». В ходе развития действия романа Достоевский заставляет героя на личном опыте убедиться, что его бунт против существующей бесчеловечности сам носит бесчеловечный характер, ведет не к подъему и расцвету, а к подавлению и нравственному умерщвлению личности — и герой романа вынужден это постепенно ощутить, сначала одним голосом сердца, которому его ум продолжает сопротивляться, а затем всем своим нравственным существом. Раскольникову удается совершить задуманное убийство. Но произведенный героем трагический «эксперимент» приводит к иному результату, чем тот, которого он ожидал. На своем опыте и на примере других людей, служащих предметом его наблюдений, — Лужина, Свидригайлова, Сони Мармеладовой, — Раскольников шаг за шагом убеждается в том, что мораль «необыкновенных» людей, которая представлялась ему до совершения преступления горделивым восстанием против существующего порядка вещей, ему не по плечу. И дело не в слабости Раскольникова по сравнению с Магометом и Наполеоном, как ему представлялось вначале (те «смогли», а он не смог!). Из уст несчастной и любимой девушки Раскольников, к своему удивлению, слышит непонятные для него в первый момент, но неотразимые по своей внутренней правде слова о том, что столь импонировавшая ему прежде мораль «необыкновенных людей», спокойно, без угрызений совести строящих свои расчеты на крови других, ничем, в конечном счете, не отличается от бесчеловечной морали, открыто исповедуемой и ежедневно применяемой на практике людьми из господствующих классов, возведшими насилие и преступление в каждодневный, «нормальный» закон жизни. Носителями истинной красоты и нравственности становятся теперь в глазах Раскольникова не те, кто ставит себя выше обыкновенных, рядовых людей, а те, кто, подобно Соне, среди голода и унижений сохраняют в своей душе веру в жизнь и человека, нравственную стойкость и непоколебимость, глубокое отвращение к насилию, злу и преступлению в любых формах. 3 Раскольникову казалось до совершения убийства, что он обдумал вперед и точно расчел все обстоятельства преступления. Но реальная, «живая» жизнь оказывается гораздо сложнее, чем отвлеченные, «книжные» мечты героя. Вместо одной старухи ростовщицы Раскольников оказывается вынужденным убить и ее младшую сестру, кроткую, забитую и бессловесную Лизавету, возвратившуюся неожиданно домой и заставшую его на месте преступления. После убийства Раскольников благодаря случайному стечению обстоятельств попадает в полицию, где навлекает на себя подозрение в совершении убийства. В дальнейшем начинается его долгая и мучительная борьба со следователем Порфирием Петровичем, во время которой Раскольников, желая сбить следователя с толку и, как ему кажется, достигая в этом успеха, на самом деле из-за происходящей в нем внутренней борьбы и беспокойства сам способствует своему разоблачению. Но Раскольников обманулся, не только полагая, что все обстоятельства преступления могут быть точно взвешены и определены рассудком вперед. Он ошибся еще больше в самом себе, думая, что преступление никак не повлияет на его отношение к внешнему миру и окружающим людям. Раскольников считал, что он нравственно ответствен за свои действия только перед самим собой и что суд других для него безразличен. Однако, как неопровержимо показывает автор «Преступления и наказания», отдельный человек отнюдь не является «одиночкой», каким считали его мыслители-рационалисты в XVIII веке. Человек не только живет в обществе, неразрывно связан каждым актом своей деятельности с другими людьми, но и носит общество в самом себе, в своем сердце, он вплетен всем своим существом в сеть на первый взгляд незаметных, но в действительности неразрывно соединяющих его с окружающими, постоянно действующих связей и отношений. Насильственный разрыв этих связей равнозначен для личности духовному и физическому самоубийству, — поэтому после убийства Раскольников со все время возрастающей силой ощущает тяжелое и мучительное чувство «разомкнутости и разъединенности с человечеством». Самые близкие люди — мать и сестра — оказываются бесконечно далекими, почти чужими ему. Своим преступлением Раскольников, как он постепенно мучительно сознает, поставил себя вне элементарных, но вместе с тем нерушимых законов человеческого общежития. Он думал убить ненавистную ему, отвратительную и бесполезную старуху ростовщицу, сосущую кровь бедняков, — так формулирует свое положение сам герой романа в разговоре с Соней, — а убил «себя». Вот почему после длительной борьбы с собой и ряда попыток нравственного самооправдания, ощущая невыносимость своего положения, Раскольников, по совету Сони и «пристава следственных дел» Порфирия, отдает себя в руки полиции. В «Пиковой даме» Пушкин первый в русской литературе нарисовал образ молодого человека с «профилем Наполеона» и «душою Мефистофеля», молодого человека, сжигаемого тайным честолюбием и в то же время способного к холодному расчету, которые приводят его к преступлению и к духовному краху. В «Преступлении и наказании» Достоевский непосредственно продолжил эту пушкинскую тему. Не случайно образ Германна Достоевский охарактеризовал как лицо, типичное для целого, «петербургского», периода русской истории. Но между пушкинским Германном и созданным Достоевским образом Раскольникова есть и существенное различие. Угрожая пистолетом графине, желая вырвать у нее тайну трех карт, Германн стремится одним ударом овладеть «фантастическим богатством», которое позволило бы ему забыть о необходимости «умеренности и трудолюбия», восторжествовать над легкомысленными и счастливыми потомками знатных дворянских родов. Подобно Жюльену Сорелю, герою «Красного и черного» Стендаля, и Растиньяку из романа Бальзака «Отец Горио», Германн руководствуется заботой лишь о своем личном счастье, благополучии своих «внуков и правнуков». Мысль же о несправедливой судьбе других униженных и оскорбленных не тревожит его. В противоположность Жюльену Сорелю, Растиньяку, пушкинскому Германну, у героя «Преступления и наказания», как уже отмечалось выше, мысль о себе и своем личном неблагополучии еще до совершения убийства неразрывно сплетена с мыслью о страданиях и нищете других людей. В этом состоит глубокое, принципиальное различие между Раскольниковым и плеядой предшествующих ему индивидуалистически настроенных «молодых людей», стоявших в центре внимания других романистов XIX века, — «молодых людей», помыслы которых были ограничены прежде всего личным возвышением и успехом. Раскольников принадлежит к числу тех натур, для которых внешний мир является источником постоянной пытливой мысли, источником наблюдения и беспокойства. Не случайно почти половина страниц «Преступления и наказания» отведена автором описанию одиноких блужданий главного героя по городу, во время которых перед ним широко раскрываются картины безысходно тяжелой жизни столичной бедноты. Отзывчивость Раскольникова к Мармеладову и его семейству, к горю других, окружающих людей, невозможность для него эгоистически замкнуться в самом себе являются, в конечном счете, — хотя сам герой этого не сознает — важнейшими причинами краха его «идеи». Ибо, совершая убийство, Раскольников — как показывает художественный анализ автора «Преступления и наказания» — не только преступает существующий уголовный закон. Гораздо важнее то, что он изменяет тому глубокому нравственному требованию справедливости, которое неизгладимо запечатлено в его собственной душе и в душе других простых людей. Вот почему разум и совесть героя восстают против соблазнявшей его до преступления призрачной идеи «сверхчеловека», заставляют его — после долгой внутренней борьбы — признать свою нравственную вину не перед официальным законом «подлецов», обездоливающих и грабящих народ, но перед тысячами и миллионами страдающих и угнетенных людей, непримиримо осуждающих насилия и преступления своих угнетателей и именно поэтому особенно чутких к голосу совести и к нравственной чистоте. 4 Автор «Преступления и наказания» и других романов, поставивших его имя в число имен величайших романистов мировой литературы, Федор Михайлович Достоевский родился 30 октября (11 ноября) 1821 года в Москве в семье врача. В 1843 году он окончил Главное инженерное училище в Петербурге, где учился на военного инженера, но через год вышел в отставку в связи с давно созревшим решением посвятить себя литературе. Незадолго до этого, в 1844 году, в печати появился первый литературный опыт Достоевского — перевод романа Бальзака «Евгения Гранде». В мае 1845 года Достоевский закончил свой первый роман «Бедные люди», задуманный еще в училище. Роман этот, высоко оцененный Белинским, который благодаря посредству Д. В. Григоровича и Н. А. Некрасова ознакомился с ним в рукописи, ввел Достоевского в круг молодых писателей, группировавшихся вокруг Белинского и разделявших его литературную программу. В начале 1846 года «Бедные люди» появились в печати и привлекли к себе, так же, как и вторая, одновременно печатавшаяся повесть Достоевского «Двойник», всеобщее внимание читателей и критики. Уже в этих произведениях проявилось сочувствие Достоевского обездоленным и его чуткость к трагическим сторонам жизни, столь ярко проявившиеся в «Преступлении и наказании». В 1847 году писатель стал участником революционного кружка Петрашевского, а с начала 1849 года — двух других социалистических кружков, собиравшихся у петрашевцев Н. А. Спешнева и С. Ф. Дурова. На одном из собраний у Петрашевского Достоевский прочел членам кружка только что полученное из Москвы и распространявшееся нелегально письмо Белинского к Гоголю, еще раньше читанное им в более тесном кругу у Дурова. Арестованный полицией Николая I 23 апреля 1849 года по делу петрашевцев, Достоевский был заключен в Алексеевский равелин Петропавловской крепости и присужден к расстрелу. 22 декабря 1849 года в числе других петрашевцев Достоевский был выведен на Семеновский плац в Петербурге, где ему был зачитан смертный приговор, и первая часть осужденных приготовлена к расстрелу. После этого им было объявлено, что смертная казнь для них заменяется каторгой с последующим выпуском в армию рядовыми. Достоевский был отправлен в Омский острог, где провел четыре года на каторжных работах, а с 1854 года начал солдатскую службу в Семипалатинске. Лишь после смерти Николая I, по ходатайству героя Севастопольской обороны Э. И. Тотлебена, он был произведен в офицеры, после чего в 1859 году смог вернуться в Тверь, а затем в Петербург. Одновременно Достоевский снова получил возможность писать и печататься. После повестей «Дядюшкин сон» и «Село Степанчиково и его обитатели» (1859), в начале 60-х годов, выходят его первые крупные произведения, написанные после каторги, — роман «Униженные и оскорбленные» (1861) и посвященные описанию омского острога «Записки из Мертвого дома» (1860–1862), имевшие огромный успех у передовой демократической части читателей 60-х годов. Вслед за этим один за другим появляются большие романы Достоевского, принесшие ему мировое признание, — «Преступление и наказание» (1866), «Игрок» (1867), «Идиот» (1868), «Бесы» (1871–1872), «Подросток» (1875), «Братья Карамазовы» (1879–1880), повести «Записки из подполья» (1864), «Кроткая» (1876) и другие. Умер Достоевский в Петербурге 28 января (9 февраля) 1881 года. Достоевский духовно сформировался под влиянием идей утопического социализма 40-х годов. Однако это влияние значительно осложнилось опытом его личных испытаний на каторге. Молодой писатель вплотную столкнулся здесь с крестьянской и солдатской массой — и это стало для него громадным духовным переживанием. Но тут же, на каторге, Достоевский остро почувствовал глухую стену, отделявшую внутренний мир «черного народа» от настроений дворянских и тех, немногочисленных еще в 40-50-х годах, разночинских революционеров, которые были ему известны. Ощущение глубокого разрыва между образованной частью тогдашнего общества и народом стало в последующее время главным предметом трагических размышлений Достоевского. В обстановке общеевропейской реакции 50-х годов у Достоевского рождается глубокий скептицизм по отношению к революционному движению и его возможностям. Это делает Достоевского в 60-е годы антагонистом Чернышевского и других русских революционных демократов. В период крестьянской реформы 1861 года и после нее в журналах «Время» (1861–1863) и «Эпоха» (1864–1865), которые он издавал совместно со своим старшим братом, Достоевский, в противовес взглядам революционных демократов 60-х годов, стремившихся поднять народ на борьбу с самодержавием, выдвигает в качестве главной задачи русской жизни необходимость духовного сближения дворянской (и вообще передовой) интеллигенции с народом. Путем к такому сближению Достоевскому представляется отказ мыслящей части русского общества от «рационалистических» теорий Запада, к числу которых он относит также революционные и социалистические идеалы, не понимая их внутренней, органической связи с медленно, но упорно нараставшим протестом широких народных масс России против самодержавия, дворянства и буржуазии. Эта политическая позиция Достоевского, получившая отражение в его романах 60-70-х годов и в «Дневнике писателя» (1873–1881), привела его к острой полемике с Чернышевским, Щедриным и последующими деятелями демократического народнического движения 60-70-х годов. Представители последнего, так же как Достоевский, искали путей сближения интеллигенции с народом, но в отличие от него они сознавали, что условием такого сближения было развитие революционного самосознания народных масс, их участие вместе с революционной интеллигенцией в совместной борьбе с самодержавием. Полемика Достоевского с социалистической и революционно-демократической мыслью эпохи получила отчетливое выражение в «Преступлении и наказании», как и в других его романах. Достоевский горячо сочувствует негодованию своего героя против существующего общества. И вместе с тем изображение глубокого несоответствия между справедливым по своим истокам возмущением Раскольникова болью и страданиями людей и несправедливостью его индивидуалистического бунта (основанного на противопоставлении себя другим людям и на возвышении себя над ними) превращается под пером автора «Преступления и наказания» в выражение трагического недоверия ко всяким, в том числе реальным, революционным формам борьбы с социальным гнетом и несправедливостью. В этом — глубокое внутреннее противоречие «Преступления и наказания» и других романов Достоевского, в которых, несмотря на страстный протест против угнетения личности, против основ классового общества и государства, выражено сомнение писателя в возможность действенной, революционной борьбы с ними, приводящее его к проповеди смирения, к утверждению нравственного совершенствования личности как единственного пути к будущей гармонии и братству людей. Незадолго до убийства процентщицы Раскольников слышит в трактире, как молодой офицер и демократически настроенный студент высказывают вслух почти те же мысли, какие носятся в его голове, и это способствует решимости героя осуществить свой замысел. Излагая в дальнейшем плоские и низменные взгляды неудачливого жениха сестры Раскольникова, адвоката Лужина, Достоевский придает им характер карикатуры не только на идеи буржуазной утилитарной морали (в духе английских мыслителей того времени — Бентама и Д. С. Милля), но и на теорию «разумного эгоизма» Чернышевского и Добролюбова, ставшую знаменем общественной борьбы 60-х годов. Карикатурой на фигуру представителя молодого поколения, увлеченного плохо понятыми и еще хуже переваренными им демократическими теориями, является в романе и образ Лебезятникова, в рассуждениях которого пародируются идеи шестидесятников об эмансипации женщины и об ее равенстве в браке. Признание несостоятельности индивидуалистических взглядов, подобных взглядам Раскольникова, для Достоевского равнозначно выводу о несостоятельности всякой активной общественной борьбы со злом и угнетением. Оно доказывает, по мнению романиста, ложность также и идеи иного, революционного насилия и даже более того — бессилие вообще человеческого разума, который, как полагал автор «Преступления и наказания», неизбежно вносит в жизнь враждебное ей, разъединяющее, атомизирующее начало, а потому человеку следует руководствоваться в жизни не разумом, а сердцем и религиозной верой. Указанные убеждения Достоевского вызывали уже при появлении романа резкие возражения Г. З. Елисеева, Д. И. Писарева и других представителей тогдашней демократической критики. Эти последние справедливо утверждали, что круг идей Раскольникова не имеет ничего общего с идеями революционного лагеря 60-х годов, представляет собой скорее их противоположность. Но ожесточенно полемизируя с автором «Преступления и наказания», уже Писарев и другие деятели русской демократической критики 60-х годов сознавали более глубокое и важное содержание романа Достоевского. Противоречивость общественного мировоззрения Достоевского, его стремление доказать, что преступление и духовный крах Раскольникова свидетельствуют об опасных тенденциях, потенциально скрытых в передовых общественных теориях и настроениях революционной молодежи, не помешали Писареву оценить обличительную силу «Преступления и наказания», хотя полностью сила эта еще не могла быть раскрыта Писаревым, который был склонен объяснить преступление Раскольникова одним психологическим влиянием на него голода и нищеты и не отдавал себе отчета в отрицательном содержании индивидуалистической «теории» Раскольникова. «Социализм… указывает на аномалию настоящего общественного порядка, а следовательно, и всех общественных учреждений. Он утверждает и доказывает, что настоящая цивилизация бессильна, ведет к противоречиям, что она порождает угнетение, нищету и преступление; он обвиняет политическую экономию как ложную гипотезу, как софистику, изобретенную в пользу большинства меньшинством; он начертывает страшную картину человеческих бедствий…» — писал в 1862 году журнал «Время».[3] Несмотря на скептическое отношение Достоевского к социалистическим учениям его эпохи, в этих словах отчетливо звучит согласие с критической стороной названных учений. И не удивительно, что художественный диагноз русского романиста в анализе буржуазного общества его времени оказался наиболее созвучен именно социалистической мысли и, в частности, марксизму. Как отметила уже в XX веке Роза Люксембург, ни один другой роман не обнажает с такой силой, как «Преступление и наказание», всю ненормальность общества, стихийно толкающего человека на преступление, порождающего в головах людей ложные, антиобщественные теории, подобные «идее» Раскольникова. Подруга Достоевского А. П. Суслова записала в своем дневнике 17 сентября 1863 года следующий характерный случай из их совместной заграничной жизни: «Когда мы обедали, он (Достоевский. — Г. Ф.), смотря на девочку, которая брала уроки, сказал: «Ну вот, представь себе, такая девочка… и вдруг какой-нибудь Наполеон говорит: «истребить весь город». Всегда так было на свете».[4] Этот эпизод отчетливо обнажает социальные истоки трагической проблематики «Преступления и наказания». Подобно своему герою, Достоевский исходил в оценке борьбы современных ему революционеров из отвлеченного тезиса: «так было — так будет». Достоевский многократно с болью и горечью писал о том, что Великая французская революция XVIII века вместо освобождения человечества привела к обновлению социального угнетения и политического деспотизма. Но этот трагический для судьбы широких народных масс опыт прошлых революций заставлял Достоевского с незаслуженным недоверием относиться к революционерам своего времени. Писателю казалось, что их борьба, как и борьба их предшественников, таит в себе внутреннюю червоточину и легко может закончиться тем же трагическим для народа результатом, каким были для него победы прежних «Наполеонов». Отсюда — стремление Достоевского противопоставить не только индивидуализму Раскольникова, но и революционным идеалам своего времени идеал нравственного совершенствования, морального очищения отдельной личности. Путь нравственного перерождения человека как единственный возможный путь его освобождения от властолюбивых, индивидуалистических порывов и страстей Достоевский и утверждает в «Преступлении и наказании», анализируя судьбу Раскольникова. В своей полемике против тогдашних революционеров Достоевский был прав в одном: освободительное движение не развивается и не может развиваться изолированно, в пустом пространстве. Это относится и к русскому освободительному движению XIX века. В тогдашней исторической обстановке оно не было отделено стеной — и не могло быть гарантировано — от многообразного влияния мелкобуржуазной стихии со всеми характерными для нее идеями и иллюзиями. Скептицизм Достоевского по отношению к революционерам его эпохи не позволил ему (и в этом была огромная трагедия Достоевского!) оценить величие борьбы тогдашних революционеров. Но скептицизм этот сделал Достоевского особенно чутким к опасности, какую представляло для человечества внесение также и в революционное движение мелкобуржуазных, индивидуалистическо-анархических идей и настроений. Картина пореформенной ломки русского общества, наблюдения над жизнью мещанско-разночинных слоев городского населения его эпохи раскрыли перед Достоевским опасность, скрытую в положении этих слоев, которые могли оказаться (и нередко действительно оказывались в его время) жертвой соблазнов нового, капиталистического развития, легко впитывали в свою душу яд индивидуализма и анархизма. Кризис традиционной морали, сознание относительно старых общественных и нравственных норм рождало у части тогдашней молодежи вместе с протестом и волей к борьбе буржуазно-анархические настроения и идеалы, подобные настроениям Раскольникова, и это чутко улавливалось Достоевским. Свои наблюдения над русской общественной жизнью Достоевский поверял и углублял, размышляя над историческими судьбами западноевропейской культуры своего времени. «Преступление и наказание» было написано Достоевским в последние годы режима Второй империи во Франции, в годы, когда в Германии Бисмарк производил свою политику «железа и крови». Так же как Толстому (писавшему в те годы «Войну и мир»), исторический опыт общественной борьбы в эпоху Наполеона III позволил Достоевскому связать критический анализ индивидуализма с развенчанием фигуры Наполеона как исторического прообраза современных ему индивидуалистов и проповедников идеи «сильной личности». В лице Раскольникова Достоевский с исключительной силой обрисовал новый для мировой литературы своей эпохи тип «молодого человека XIX века», в душе которого сложным образом сочетаются добро и зло, положительное и отрицательное общественное содержание. Раскольников нравственно непримирим, умен и великодушен, его возмущает общество, в котором сильные беспрепятственно пожирают слабых, он полон смутного протеста против общественного порядка, превращающего человека в ничтожную «вошь», в «дрожащую» тварь, безропотно переносящую свое унижение. И тот же Раскольников исполнен неверия в разум народных масс, его увлекает призрачная мораль буржуазного «сверхчеловека», вследствие чего его протест против общества приобретает, в свою очередь, антиобщественный характер, толкает Раскольникова на путь насилия и индивидуального преступления. В эпоху, когда идеи духовного аристократизма «избранных» и образ буржуазного «сверхчеловека» хотя и пользовались уже некоторым распространением среди представителей духовной элиты, но еще не привлекали к себе тревожного внимания и не вызывали широкого протеста в литературе, Достоевский проницательно сумел ощутить, что они представляют собой угрозу человечеству, понял их антиобщественный, гибельный характер — в этом состоит одна из великих заслуг автора «Преступления и наказания» перед его современниками и потомством. 5 История нравственной борьбы Раскольникова разворачивается в романе на широком фоне повседневной жизни города. Перед читателем проходят образы спившегося чиновника Мармеладова, его жены Катерины Ивановны, умирающей от чахотки, матери и сестры Раскольникова, успевших уже в провинции, где они жили прежде, познакомиться с тяжелой участью человека из непривилегированных слоев населения, пережить гонения помещиков и богачей. Достоевский изображает различные оттенки психологических переживаний бедняка, которому нечем заплатить за квартиру своему хозяину, и его взаимоотношений с ростовщиком; мучения детей, вырастающих в грязном углу рядом с пьяным отцом и умирающей матерью, среди постоянной брани и ссор; молчаливую трагедию молодой и чистой девушки, вынужденной из-за безвыходного положения семьи пойти на улицу, чтобы продать себя и обречь на постоянные, мучительные унижения. В романе обрисован главный торговый район тогдашнего Петербурга — Сенная, окружающие ее мрачные улицы и переулки, населенные мелкими чиновниками, торгашами, ростовщиками, ремесленным людом, показана жизнь бульваров, закусочных, трактиров, публичных домов. Так же как во всех других своих произведениях, Достоевский в «Преступлении и наказании» не ограничивается анализом одних элементарных, простейших, повседневных явлений и фактов «текущей» действительности. Их изображение он стремится слить воедино с анализом ее наиболее сложных, наиболее трудно поддающихся художественному исследованию, «фантастических» характеров и явлений. Достоевский остро сознавал, что повседневная, будничная жизнь буржуазного города рождает не только материальную нищету и бесправие, но и вызывает к жизни, в качестве их необходимого духовного дополнения, в мозгу людей различного рода фантастические «идеи» и идеологические иллюзии, не менее гнетущие, давящие и кошмарные, чем внешняя сторона жизни столицы. Внимание Достоевского-художника и мыслителя к этой, более сложной, «фантастической» стороне жизни большого города позволило ему соединить в «Преступлении и наказании» и последующих его романах скупые и точные картины повседневной, «прозаической», будничной действительности с таким глубоким ощущением ее социального трагизма, такой философской масштабностью образов и силой проникновения в «глубины души человеческой», какие лишь редко встречаются в мировой литературе. Авторы предшествовавших Достоевскому философских романов обычно ограничивались в них изложением «готовых», сложившихся философских идей. Достоевский же показывает, как «идея» его героя с силой необходимости рождается из жизни, как она возникает в мозгу человека под влиянием его каждодневного бытия, истории человечества, положения широких масс людей, практики и опыта отдельной личности. И затем он поверяет эту идею практикой, опытом, мыслью и чувством, совестью героя. «Идея» Раскольникова в понимании автора романа — не случайный вывих индивидуальной мысли одного человека. Это — крайняя, сознательная форма выражения исканий многих «униженных и оскорбленных» в мозгу одной, отдельной личности. Совершая свое преступление, Раскольников выступает не только от своего лица, но и от лица множества обиженных жизнью людей, испытывает «про и контра» одного из возможных путей изменения общественной жизни. Мысль Раскольникова выражает настроение многих тысяч, но сгущенное до степени мысли одного человека. Настроение это включает и отчетливое понимание реального положения многих тысяч людей, приниженных до степени «вши», и сознание несправедливости существующего положения вещей, и ощущение бесконечной сложности личных попыток его изменить, и сознание невозможности покориться и терпеть, и горделивую мечту о собственном избранничестве. Отсюда огромная философская напряженность, сила и масштабность переживаний героя. «Преступление и наказание» было воспринято многими уже в момент своего появления как один из величайших психологических романов мировой литературы, и за Достоевским со времени выхода в свет этого романа прочно утвердилась слава писателя-психолога. В отличие от романистов предшествующего периода, Достоевский, так же как Толстой, не ограничивается изображением общих контуров душевных процессов, их начального и конечного этапов. Писатель стремится с наибольшей возможной полнотой показать самое течение мыслей и чувств своего героя, изобилующее неожиданными и сложными поворотами, богатое причудливыми сцеплениями и ассоциациями идей, нередко протекающее в пределах одного и того же замкнутого круга и вместо искомого выхода приводящее в конце концов мысль обратно к ее исходному пункту. Рассказывая о поступках и переживаниях Раскольникова, Достоевский, хотя и ведет изложение от автора, но при этом все время сознательно так строит рассказ, как построил бы его сам главный герой. Вот Раскольников спускается по лестнице. Он вышел из своей каморки. Он незаметно прокрадывается мимо двери квартирной хозяйки, думая в это время о своем долге за квартиру и переживая связанное с этим чувство унижения. Ему в голову приходит мысль о странности того, что, решившись на преступление, он в то же время не смог освободиться от страха перед хозяйкой. Здесь каждая фраза, каждый последующий «кадр» рассказа соответствуют тому, как события преломляются в сознании Раскольникова. Автор и герой как бы сливаются друг с другом. Читатель следит за ходом событий, и в то же время он воспринимает их в той последовательности, в свете тех мыслей и чувств, какие они вызывали у героя. Рисуя события не с точки зрения постороннего, внешнего наблюдателя, но как бы пропуская их через восприятие Раскольникова, Достоевский анализ людей и обстоятельств, попадающих в поле зрения героя, сливает воедино с анализом его субъективных идей и нравственных переживаний. Рассказ, ведущийся в третьем лице, насыщается интонациями Раскольникова; описания Петербурга, внедренные в этот рассказ, воспринимаются читателем как та зрительная картина внешнего мира, которую видит перед собой герой, как отражение его чувств и наблюдений. Автор-рассказчик все время как бы незримо следует за героем, направляя взор читателя на те предметы и явления, которые притягивают внимание Раскольникова, фиксируя их с точки зрения человека, находящегося на том же месте и в том же душевном состоянии, что и главный герой романа. «Вострые и злые» глаза ростовщицы, ее волосы, жирно смазанные маслом, ее шея, «похожая на куриную ногу», дурно пахнущие крошеные огурцы и черные сухари на трактирной стойке, запачканная манишка Мармеладова и «сизая щетина» на его лице, его грязные руки и черные ногти — все эти детали внешнего мира в романе не просто тщательно выписанный фон, как в романах писателей-натуралистов, но и отражение тех оскорбительных, унизительных впечатлений, которые терзают и ранят душу Раскольникова, вызывая у него представление о злых, враждебных человеку силах, управляющих общественной жизнью. Изображая, как созревает решение героя убить процентщицу, Достоевский разлагает предысторию убийства на ряд «бесконечно малых» душевных движений. Он показывает одно за другим те мелкие, на первый взгляд незначительные, внешние влияния (частично неосознанные самим героем), которые накладывают свой отпечаток на его волю, способствуя его решению. Сюда входят и случайно подслушанный героем разговор студента и офицера, и встреча с Мармеладовым, и получение письма от матери, и эпизод с пьяной девочкой на бульваре. С такою же исчерпывающей полнотой освещены все оттенки переживаний Раскольникова после убийства, когда погруженный во внутреннюю борьбу с самим собой герой в каждом услышанном им слове подозревает намек на свое преступление, а поступки и взгляды других людей мучительно сопоставляет со своими, доискиваясь, кто же из них прав. Достоевский стремится показать, что каждый поступок, каждое решение героев, даже если они носят характер внезапного, безотчетного порыва, на деле никогда не являются беспричинными, подготовлены целой цепью сложных психологических или внешних воздействий (часто кажущихся малозначительными, но приобретающих огромное значение в связи с душевным состоянием человека). Заставляя читателя переноситься на точку зрения Раскольникова, воспринимать события его глазами, Достоевский побуждает читателя испытать те чувства, которые герой переживал по ходу действия. Незаметно для себя читатель активно вовлекается в сферу размышлений, эмоциональных оценок, психологических состояний героя, начинает мыслить и действовать вместе с ним, переживает его сомнения и терзания как нечто близкое и глубоко личное. В этом — секрет особого эмоционального воздействия на читателя «Преступления и наказания» — романа, автор которого открыл в искусстве слова новые пути художественного исследования и изображения человека, сделав тем самым возможным многие последующие достижения мировой литературы XIX и XX веков. 6