37 Ночью кто-то раздвинул балдахин моей кровати. – Моя госпожа… – донесся голос Бри, – вы еще не спите? Я отложила в сторону мамин дневник. – Нет. – Вам только что прислали письмо. – Она показала мне ярко-желтый почтовый шар. Он сиял как солнце над моей тускло освещенной кроватью и бился о ночной фонарик. – Спасибо, – ответила я и снова закрыла полы балдахина. Привязав шар, я открыла его и достала записку. К., я в безопасности. Подробности скоро. Э. Я перевернула страничку и увидела на обороте два слова, написанные пастелью: Специя и Прузан. Я не знала, что означает этот шифр, но по крайней мере Эдель жива. Я прижала тоненький листок к сердцу: словно тяжелый груз упал с моих плеч. Задув ночной фонарик, я закрыла глаза и уснула. Я проснулась от того, что кто-то бесцеремонно окатил меня водой. – Леди Камелия, быстро вставайте. В покоях Прекрасных раздавались крики, вопли и громкий топот. Я села и потерла глаза. В нос ударил запах паленых перьев, горящих пергаментов и дерева. Чьи-то сильные руки выдернули меня из кровати. Вся левая сторона кровати была охвачена пламенем. Балдахин дымился и шипел. Дым быстро заполнил комнату. – Подождите! Там мой дневник! – Я попыталась вернуться обратно. – Кровать горит! – завопил Реми. Я вцепилась в занавески. Он схватил меня за руку, но я продолжала сопротивляться. – Не трогай меня! – Я снова ринулась к кровати. Он закинул меня на плечо, как мешок картошки. Я пиналась и брыкалась, но Реми на это никак не реагировал. – Мне поручено вас защищать. – Мне не нужна твоя помощь! Отпусти меня! Он отнес меня в главную гостиную и опустил на диван. Элизабет выскочила из своего кабинета с багровым лицом, закрывая рот ладонью. – Мне нужно вернуться туда! Я должна забрать мой дневник! – продолжала кричать я. Она взглянула на меня так, будто я сказала, что у меня есть крылья и я умею летать. – Я могу попросить прислать тебе еще один. – Но… – Я бросилась вперед и попыталась проникнуть в свою спальню, однако слуги встали у меня на пути. Реми вздохнул. – Это небезопасно, мисс, – сказала одна из служанок. – Огонь уже скоро погасят, – заверила меня вторая. Я начала кашлять. Другие служанки вкатили в гостиную тележки для завтрака с графинами сока из зимней дыни и водой. Реми протянул мне стакан. Я взяла его и залпом выпила все. Двери в спальню распахнулись. Слуга, размазывая сажу по лицу, объявил: – Огонь потушили. Кровать скоро заменят. – Что послужило причиной пожара? – спросила я. – Постельный нагреватель, госпожа. Там внутри была книга. Я вся напряглась и помчалась в свою комнату. В этот раз меня никто не останавливал. Слуги разломали сгоревшую кровать и выносили ее обгоревшие части. Простыни почернели и во многих местах были прожжены. Металлический нагреватель лежал открытым, как пирожок без начинки. В нем тлели остатки маминого дневника. Как он туда попал? Запах пожара напомнил мне мамины похороны и то, как пламя охватило ее тело, как медленно тлела ритуальная кровать, как сначала загорелось ее шелковое одеяние, и только потом – кожа и тело. В те минуты, когда мой мозг напряженно работал и все расплывалось перед глазами, я продолжала видеть летающие над погребальным костром искры, похожие на светлячков, и то, как исчезает тело моей мамы, а вместе с ним – вся моя прошлая жизнь. Последняя ее частичка ушла вместе с дневником. Я сидела на краю сгоревшей кровати, обхватив голову руками, пока слуга не вернулся, чтобы забрать последние ее обломки. Я не двигалась много часов. Даже когда Элизабет пришла напомнить мне о назначенных встречах. Даже когда Бри привезла тележку с едой. Даже когда пришел мастер, чтобы собрать новую кровать. Я сидела, уткнув голову в колени, и слушала, как бьется мое сердце. – Ты собралась просидеть здесь целый день? – раздался чей-то голос. Я подняла голову. Рядом стояла Арабелла. Ее длинная вуаль свисала до пола, а голову украшала корона. – Вставай, – приказала она, схватила меня за руку и подняла на ноги. – Что ты делаешь? – попыталась вырваться я. – Смотрю, нет ли у тебя ожогов. – Нет. – Где-нибудь болит? – Она внимательно осмотрела мои руки и ладони. Ее прикосновения оказались довольно грубыми. – Нет. – Тогда тебе нужно помочь принцессе Шарлотте до Церемонии Оглашения. У тебя есть три дня. Во дворце день ото дня становится опаснее, а София ведет себя все отвратительней. В этот раз ты не пострадала, но… – София имеет отношение к поджогу? В дверь со стопкой журналов и газет в руках вошла Бри. – София ко всему имеет отношение, и чем раньше до тебя это дойдет, тем лучше. – Арабелла быстрым шагом направилась к двери. Когда она проходила мимо Бри, та поклонилась. Дверь с громким стуком захлопнулась. – Вы в порядке, мисс? – спросила она. Я не могла ответить на этот вопрос. В моих глазах стояли слезы. Руки покрылись гусиной кожей. Внутри меня все тряслось от ярости. Волоски на руках поднялись, как будто рядом сверкнула молния. София отняла у меня последнее, что осталось от мамы. 38 Я отправилась в Королевскую библиотеку, чтобы разузнать, есть ли в каких-нибудь книгах информация о том, что Прекрасные могут лечить людей. Она занимала огромное пространство, больше Красного Чайного Дома со всеми его четырьмя корпусами, лесом и садами. Полки, подобно скалам, возвышались вдоль стен, до самой стеклянной крыши. Помещение было разделено на уровни балконами с приставными лестницами, по которым ловко сновали служащие со стопками книг в руках. Спиральные лестницы и крошечные лифты вели на самый верх. По стенам были развешаны карты Орлеана, по которым можно было проследить, как обрастало землями королевство. По королевским гербам на другой стене можно было составить представление об иерархии больших и средних Домов королевства. Вокруг небольших столиков стояли бархатные кресла и мягкие диваны. Каждому пришедшему полагался специальный фонарь для чтения. В этом месте наверняка найдутся ответы на мои вопросы о магии. То, о чем Дюбарри никогда нам не рассказывала.