Мужчины продолжают общаться, а я снова выдыхаю. Судорожно хватаюсь за бутылку минеральной воды, любезно предложенную секретарем в самом начале переговоров. Сегодня же поеду в торговый центр и найду отдел одежды для офисных клуш. Куплю себе глухую рубашку и юбку ниже колена. Когда наконец-то выбираемся на улицу, наконец-то расслабляюсь. – Какие они ужасные, – шепчу, прижимая к себе сумочку. Арсений Рудольфович расстегивает пиджак, устало вздыхает и указывает рукой на узкую дорожку. Галантно пропускает меня вперед. Поясницу покалывает, когда иду, стараясь не грохнуться на шпильках. – Это не они ужасные, Арина. Это ты неуместно одета. О чем я тебе ранее и информировал. Юрист, даже если он всего лишь помощник, не может позволить себе такие наряды. Хотя бы потому, что судьи чаще всего тоже женщины. А ты можешь действовать на нервы своей молодостью и красотой. В груди разливается приятное тепло. Просто оттого, что он считает меня красивой. – А вам внешность, получается, помогает? – спрашиваю с легкой улыбкой и разворачиваюсь. Загорелое мужское лицо хмурится. – Почему это? – недоуменно выговаривает. Закатываю глаза и иду дальше. Боже. Он еще и скромняга. – Да так, – пожимаю плечами. – Просто подумала. – А вот это полезный навык, Арина. Осваивай, – говорит издевательски, обгоняя меня, когда мы подходим к стоянке. С раздражением захлапываю дверь Мерседеса, такого же белоснежного, как шевелюра его владельца. Арсений располагается рядом и тут же аккуратно убирает кожаную папку на заднее сидение. Поправляет зеркало, ставит телефон на специальную подставку и извлекает из упаковки влажную салфетку, чтобы протереть руки. Предлагают пачку мне, я отрицательно качаю головой. – Чистота – залог здоровья, – учительским тоном цитирует пословицу. Отворачиваюсь к окну. Его хватит удар, если он однажды побывает у меня дома. Эта мысль меня веселит, поэтому еле сдерживаю смех. – Что смешного? – бросает на меня предостерегающий взгляд. – Ничего, – мотаю головой, и чтобы сменить тему продолжаю, – какие-то неприятные были клиенты. Они действительно хотят отобрать у своего партнера долю в бизнесе? – Всё в рамках закона. – Ну нет, неужели закон на стороне таких людей? – Ты странно рассуждаешь для специалиста, получившего диплом юриста, пусть и колледжа, – хмурится Арсений. – Каждый человек имеет право на защиту, Плевако. Довольно комично с твоей фамилией это объяснять. Ретируюсь и снова отворачиваюсь к окну. Вечно меня кто-то за язык тянет. – «Каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод». Это цитата из Конституции Российской Федерации, – продолжает Мистер Зануда. – Кстати, напомни какая именно? – Аа-а? – делаю вид, что прослушала. Его взгляд становится излишне основательным. Тяжелым. – Статья, Арина. Конституция. Какая это статья? – повторяет, словно экзаменатор. – Я жду. Округляю глаза и сжимаю пальчики в тесных шпильках. Допрыгалась. Страх сковывает разум. Это именно то состояние, когда я обычно вытворяю что-нибудь ужасное. Переключаю взгляд на строгое мужское лицо, которое впервые до такой степени близко. Скулы сведены, крылья носа раздуваются от тяжелого дыхания, матовые губы крепко сжаты. Идея приходит молниеносно. Перегибаюсь через подлокотник и сначала легонько, словно пробуя мороженое, касаюсь бледных губ, а потом целую, прикрывая глаза. Глава 6. Арина – Арина, я тебя умоляю! Что хочешь, проси! Выйди, пожалуйста, сегодня на Новгородцева, – тянет в трубку мой руководитель. – Суббота. У нас все столики забронированы. И это не Дракула, губы которого я облизала два дня назад. Это мой настоящий босс. Надежда Георгиевна, воспитатель в детском доме, обнаружила главный талант Арины Плевако (помимо того, чтобы обманывать синеглазых блондинов, само собой) – я прекрасно пою. Виктор Андреевич говорит, что у мамы тоже был идеальный слух, а ее мелодичный голос я сама прекрасно помню. В общем, с семи лет я занимаюсь тем, что выступаю на различных мероприятиях. А с недавнего времени работаю в известной в нашем городе сети караоке-баров. Для того чтобы помочь дяде Вите, мне пришлось уйти в бессрочный отпуск. – Стёпа, – хнычу сонно. – Ну я не могу, понимаешь?! – Проси, что хочешь! Умоляю, звезда моя! Выручи, – продолжает уговаривать. – Двойная ставка. – Нет! – Тройная. Черт. Тройная ставка. Это ж столько денег. – Ладно, – рычу в трубку. – С тебя парик! – Хоть десять! – радуется Стёпа и прощается. Замаскируюсь. Может, и гладко все пройдет. Долинский – сегодня есть, а завтра его нет. Вернусь к обычной жизни, все забудется, как страшный сон. Прикрываю глаза и вспоминаю его губы. Они только на вид такие жесткие… А его язык. Такой нежный, бархатный и… вкусный. Очень вкусный. И Зануда ответил на мой поцелуй. Да, буквально пару секунд, но соответствующая реакция была. А потом Арсений был в таком гневе, что вышвырнул меня из Мерседеса. Мне пришлось добираться до офиса на такси. За триста пятьдесят рублей! А это была рабочая поездка, между прочим. На своём месте сидела, не шевелясь весь оставшийся день. Губы пылали и ныли. То и дело хотелось их облизнуть, чтобы почувствовать неповторимый вкус еще раз. А когда Арсений Рудольфович вышел из кабинета, даже не посмотрел в мою сторону. Его тело излучало опасность, он был все еще в бешенстве. А я почему-то с трудом сдерживала смех. Ну не украла ведь я у него первый поцелуй?! Правда? Зато он быстро забыл про глупости со статьей. Так я полагала ровно до следующего дня. Утром в пятницу на мою рабочую электронную почту пришло письмо с пометкой «Важно». В нем серьезный начальник извещал о том, что в понедельник он проведет повторное собеседование, в котором особое внимание уделит вопросам, касающимся базовым знаниям Конституции Российской Федерации. И теперь все выходные я буду вынуждена зубрить главный закон нашей страны. Поэтому Стёпино нытьё в трубку спутало все карты. Сегодняшнюю ночь мне придется трудиться, а в воскресенье я буду не в силах запомнить даже элементарную детскую скороговорку. И что делать?! Придется вновь экспериментировать. Субботним днем все же пытаюсь вникнуть в то, что должен знать любой гражданин, а по факту многие даже не открывали. Кайфовать с этого всего может только сухарь, вроде Долинского, который, кстати, вчера, кроме своего письма, ни словом не обмолвился и сделал вид, что меня нет. Больно надо! Ходил, сверкал золотыми часами на загорелом запястье и белоснежной накрахмаленной рубашкой. В своем сухопарном стиле общался по телефону с какой-то Катей. Догадываюсь, что это та блондинка, которая отметила его на фотографиях в горах.