Ревность адская. Ошеломляющая. Мне хочется его крови. Словно дикая кошка цепляюсь зубами за нижнюю губу и прокусываю её до резкого вскрика, а потом яростно отталкиваю стальные мышцы. – Сука, – цедит Арсений, уставляясь на себя в зеркало бешеным взглядом. Пальцами потирает подбородок и дёргается в мою сторону, но я успеваю отбежать к двери. Лечу сломя голову в подсобку, сбрасываю туфли и прихватываю пальто. Меня покачивает и несёт. Слёз нет. Я обещала. А может, их спалил жар, не знаю. Быстро прошу прощения у Стёпы и уже на выходе сталкиваюсь с официантом, который обслуживает центр зала. – Вить, – зову его, слизывая с губ солёный привкус крови. – Там за седьмым столиком Долинский, известный адвокат. Ему уже подавали горячее? Парень озадаченно смотрит в свой блокнот. – Они сделали заказ поздно, поэтому нет. Каннеллони на горячее для мужчины и овощной салат для девушки. Овощной салат. Коза. Мозгов больше ни на что не хватило?! – Они уже приходили на прошлой неделе. Ты не работал тогда? – спрашиваю быстро, озираясь. – Нет, – испугано отвечает Витя и поглядывает в центр зала. – Очень трудный гость. Ему подали бризоль, а он устроил скандал, что в составе есть свинина. Видите ли, не ест её, так как вера не позволяет. Предупреди повара, чтобы все блюда ему подали только с курицей в составе. – Спасибо, Ариш, – говорит Витя с облегчением и делает пометку в блокноте. – Да не за что, – отвечаю, улыбаясь через силу, и ещё раз сталкиваюсь с мерцающим взглядом Долинского, не предвещающим ничего доброго. Посылаю ему ядовитый воздушный поцелуй. – Хорошего вечера, предатель, – шепчу сквозь зубы и разворачиваюсь. Лишь бы в обморок не грохнуться! Глава 32. Арсений Сучка. Мстительная сучка. Это все неординарные мысли, которые посещают мою голову, пока везу Лену домой. Таксист немного странно посматривает на нас и отводит взгляд. Видок у меня, закачаешься. Глаза красные. Губы мало того что опухшие, как после ботокса, ещё и рана свежая теперь ещё больше кровит. Лена, разумеется, весь вечер в шоке. Смотрит волком и вздыхает громко так, протяжно, чтоб непременно заметил. Сначала я неожиданно сменил ресторан для ужина, так ещё и дёргался потом, как неврастеник. Ну, а когда возвратился с прокушенной губой, Лена демонстративно отвернулась. Сделала вид, что не заметила. Хоть в ней я не ошибся, умненькая попалась. Глаза печёт безбожно, будто в них стекла битого насыпали. Дыхание, слава богу, работает как надо. Накормила меня курицей, зараза лживая. Официант чуть меню не съел, пока объяснялся. Усмехаюсь и качаю головой. Было бы настроение, поржал бы от всей души. Всё правильно, Малыш. Если знаешь слабое место противника – бей туда с размаху, да посильнее. Но будь готова к ответному удару. По хрен на всё. Заехав на территорию новенького жилого комплекса, выбираюсь из машины, чтобы проводить свою спутницу. Мороз щиплет воспалённую кожу, в груди злость бурлит безудержная, но я упрямо открываю дверь и подаю руку девушке. – Может, поднимешься всё-таки, Арсений? – спрашивает обеспокоенно. – Странный ты сегодня. Я что-то сделала не так? Закатываю глаза раздражённо. Что ты могла сделать не так? Идеальная, блядь, спутница! Главное, никаких животных и бездомных в радиусе километра. – Всё так, – говорю спокойно. Мажу губами воздух рядом с тёплой щекой и прощаюсь. – Новый год в силе? – окликает меня с улыбкой. – Едем к Алиевым? – Я позвоню, – отвечаю неопределённо и падаю на заднее сидение, провожая Лену взглядом. В последнее время моё настроение обратно пропорционально грёбаному чувству вины перед всеми. И это просто сказочно! Потому что непонятно откуда растёт. Где-то там внутри, в душе́ остались, видимо, корни. До них я просто пока не добрался. Надеялся, сами по себе сгниют. Я свободный человек. Я свободный, мать его, человек. Мне кажется, наши отношения с Леной возникли ровно на этом моём внутреннем постулате. Хотел его доказать. Выбить камнем на лбу эту истину. Пока получилось нашкрябать что-то типа: «Конченый урод». Камень затупился и пошёл на хуй. Я столько, даже будучи подростком, не матерился. На прошлой неделе, на заседании чуть судью туда же не послал. Это вообще непростительно, потому как хладнокровие – моё первое «я». Всегда так было. Пока еду по ночному городу, пытаюсь унять бешеное возбуждение внутри. Оно горькое, омерзительное, частично замешенное на ярости и непонимании. Где я так нагрешил? Жил по совести. Встречался около года с Катей, до неё чуть больше с Инной, ещё раньше… не помню с кем. Женщин как перчатки не менял. Искал ту, с которой будет комфортно и удобно… Нормально будет. Почти три месяца… с Плевако. Это реально лучший период в моей жизни. Есть ощущение, что всё это время натягивалась тонкая тетива, которая в ту самую ночь срикошетила, разрезав меня на кусочки. Точно в цель. Сейчас уже понимаю, я бы не воспринял сообщение о предательстве Ари настолько бешено, если бы дело не касалось моего отца. То, в каком тоне он со мной разговаривал и насколько броско в его глазах пламенело разочарование – распалило и меня. А дальше случилось как случилось. Первую неделю… Было хреново. С каждым днём становилось только хуже, и я начал вычищать Малыша из своей жизни. Избавился от вещей. Поступок, которым вовсе не горжусь, но я тогда был в глубоком невминозе. Позже пришло осознание, что это всё. Финиш. Чтобы там внутри ни дребезжало перезвоном при мысли о ней… Простить не смогу. Эта функция во мне отсутствует. Нет её. Не установили в компьютер, а перепрошивка невозможна. Познакомился с Леной. В первый же вечер остался у неё, а наутро… возвращаться домой было противно до чёртиков. Позвал с собой в отпуск, и уже ночью мы приземлились в Эмиратах. Попутчик из меня получился так себе, но девчонка терпеливая оказалась. Расплачиваюсь с таксистом и убирая бумажник во внутренний карман, осматриваю железную подъездную дверь. Ветер вновь напоминает о том, что в моих глазах колючий песок. И всё из-за одной сучки, решившей, что ей всё можно.