Черт! Когда уже придумают, как встроить Википедию в человеческий мозг? Жутко неудобно попадать всякий раз впросак. – Знаю, конечно, – становится жарко, и я тянусь к верхней пуговице на шелковой рубашке. Не помню, где ее покупала, но очень порадовалась, когда среди прочего хлама обнаружила эту вещицу. Арсений Рудольфович, вы просто не оставляете мне шанса. Расстегиваю верхнюю пуговицу, а за ней еще одну. Будущий босс снова не реагирует. Да, Господи! После такого представления паренёк на автомойке мне машину забесплатно целый час натирает. А этому хоть бы что… – Ну, и кто такой Плевако?! – грозно спрашивает Долинский, упираясь локтями в столешницу. – И прекратите вздрагивать и раздеваться. Я адвокат с десятилетним стажем, меня кружевным лифом и смазливой мордашкой не проведешь. Господи, пожалуйста, помоги! Это единственное, что я воспроизвожу про себя, когда моё лицо вспыхивает под жестким взглядом. Отчим постоянно повторял, чтобы я изучила документы в папке, которая предусмотрительно оставлена на кухонном столе. Если бы я только послушалась! Телефонный аппарат неожиданно брякает. Одновременно с этим в моей голове происходит спасительный микровзрыв. Точно! Как я моглатакоезабыть! – Прошу прощения, – любезно проговаривает Арсений Рудольфович и тянется к трубке. Дорогая ткань рубашки обрисовывает внушительные бицепсы, заставляя меня снова облизнуть пересохшие губы. – Да, – ровно отвечает адвокат, а потом удручающе вздыхает. – Пригласи её в переговорную. Сейчас подойду. Аккуратно уложив трубку на место, откидывается на спинку кожаного кресла. Задумчиво осматривает мой светлый образ. – Ответ готов? – спрашивает устало. – Конечно, – одариваю его ангельской улыбкой. – Плевако – известный адвокат. – И чем же он известен? – насмешливо переводит взгляд с пуговицы на шелковой рубашке к двум нетронутым стаканам с кофе. Легко веду плечами. Фривольно, но на грани благопристойности. – Неужели это так важно?! – спрашиваю, чуть теряясь. – Арсений Рудольфович, мне крайне необходима эта работа. Мужчина снова погружается в чтение моего резюме. Длинные ресницы подрагивают, а губы сжимаются, когда из папки он достает еще один документ. – Перед собеседованием мы проводим дополнительную проверку соискателей. Вам должны были об этом сообщить и предложить подписать согласие на обработку данных, – произносит, не отрываясь от листка. – Всё верно, я… его подписывала, – соглашаюсь. Изучаю изящные ухоженные пальцы на мужской руке. – Вы воспитывались в детском доме? – растерянно сводит брови. Закатываю глаза от раздражения. – Давайте не будем делать на этом акцент. Дракула поднимает на меня дьявольский взгляд. Глаза превращаются в сапфиры. – В данном кабинете акценты расставляю я, – произносит зловеще. – Просто… не люблю, когда меня жалеют, – тихо проговариваю и склоняю голову. Это правда. Жалость не приемлю, потому что долгое время у людей я пробуждала лишь эту эмоцию. Понимать, что тебя пригласили на день рождения одноклассника, так как его мама тебя пожалела – оскорбительно. Получать подарки на Новый год из фонда школы, а не от родителей – болезненно. На глаза невольно выступают слезы, а Арсений Рудольфович проявляет небывалую тактичность, сделав вид, что не заметил. Снова и снова испытываю на себе взгляд, ощущая, как его градус возрастает с ледяного до слегка прохладного. Мурашки проезжаются вдоль позвоночника, а лицо заливается краской. Он мучительно долго разбирает меня на атомы… – Я сейчас крайне занят, Арина, – тяжело вздохнув, сообщает. – Моя юридическая интуиция указывает, чтобы я гнал вас взашей. Поднимаю на него умоляющие глаза. Не представляю, как сообщу отчиму, что всё провалила в первый же день. Одновременно с этим, у меня ни малейшего представления, каким образом я смогу обманывать столь проницательного юриста, который, кажется, видит меня насквозь. – Ваша… хмм… юридическая интуиция никогда вас не обманывала? – робко спрашиваю. – Лишь однажды, – отвечает и резко мотает головой, словно стряхивая воспоминания. – Я готова на всё ради этой работы, – произношу жалко. Мужчина поднимается и проходит к окну. Располагает ладони в карманах брюк. Мои глаза то и дело, съезжают к его идеальной пятой точке. Господи, о чем я думаю вообще?! – Хорошо, – словно приняв решение, разворачивается. – Приходите завтра к восьми. Без опозданий. Подскакиваю и взвизгиваю, отмечая, как Арсений Рудольфович недовольно мажет взглядом под открывшейся от импульсивных движений груди. – Ой, простите, – прикрываюсь. – Я ничего не обещаю, – предупреждает сурово. – Конечно, вы не пожалеете. Клянусь, – говорю, подхватывая сумочку. Мчусь к дверям, а потом резко торможу. – Арсений Рудольфович, а можно вопрос? – Исключительно, если он в области моей компетенции. – О да, – многозначительно тяну. – Так всё же, – выгибаю бровь. – Капучино или Американо? Дракула раздраженно ухмыляется. – Ступайте, Арина, – кивает на дверь. – Кофе мне делает секретарь. Глава 2. Арина Полуденное солнце, кажется, вот-вот расплавит мой и без того затуманенный мозг. Это влияет на умственные способности, которых как говорила учитель математики, у меня «с мизинец таракана». Единственное желание – снять шпильки и выкинуть их с обрыва в реку. Вместе с пугающими мурашками имени Арсения Рудольфовича Долинского, которые, по-моему, поселились на моей спине надолго. Выйдя из здания конторы, забегаю за угол и открываю дверь новенького Мерседеса представительского класса. – Ну как ты, Кисуля? – говорит Тёма, мой парень и лучший друг с семилетнего возраста. – Паршиво, – швыряю свою микросумочку на заднее сидение. – Но завтра к девяти утра барин велел явиться. – Тц-ц, – громко цокает. – Поздравляю. Не сомневался в тебе, моя Киса. Вяло улыбаюсь. Пытаюсь собрать прекрасно уложенные волосы в привычную шишку. – Как я буду это делать, Тема? – непонимающе произношу. – Он… такой умный. Взрослый. У меня внутри всё холодеет от того, что он меня вычислит. Не только от этого, конечно, думаю про себя. Вспоминаю светло-синие глаза и широкие плечи своего новоиспечённого руководителя. Но подобной информацией не делятся с собственным парнем. – Эй, – Тёма по-хозяйски ведет костяшками по ноге. – Успокойся. Устало зеваю и сбрасываю его руку. – Отвези меня домой, пожалуйста, – пристегиваюсь ремнем безопасности.