– Ну как? – Да как… Поставил. Прямо на крышу примостил. Данил кивнул, развязывая баульчик с маскировочным костюмом. Вынул – залюбовался. Костюм был выполнен в виде плащ-накидки, закрывающей все тело и ноги чуть ниже колен. По всей площади нашиты свисающие и свободно болтающиеся лоскуты пятнистой ткани. Цвет какой-то болотный, глазу зацепиться не за что совершенно. Объемный утягивающийся капюшон с маскировочной сеткой для лица. На капюшоне – тесемки для крепления веток. На запястьях тоже ремешки для стягивания по размеру, чтоб рукава не болтались и всякая хрень туда не лезла. Словом – плащ-невидимка, а не накидка. Трех ящиков тушенки точно стоит, если не больше. Были бы – выменял у войсковых не задумываясь. – Хорош… – протянул сидящий рядом Сашка. – Ну да мой «калаш» все-равно лучше. – Уж конечно, – ухмыльнулся Данил, натягивая накидку поверх демрона. – Своя рубаха, понятно дело, ближе к телу. Надел, набросил на голову капюшон, примостил сетку на место, стянул ремешки по запястьям. Попрыгал – ничего не звенит, ни скрипит. Ну – с богом! – Сань, сверим часы. Сколько? – Одиннадцать пятьдесят семь. – То же. Короче, как и договаривались, – в часть не лезешь, сидишь на подстраховке. Миксера я тебе нашел, монокуляр есть. Лезь на дерево и следи. Смотри, не упусти, темень уже. Начинаем в два. Прижимай его к забору, да не скрывайся, глушак сними. Пусть войсковые думают, что сталкеры на мутантов нарвались, отстреливаются. В темноте ведь не разберешь. Но смотри, у них патронов много, могут начать наугад садить. Осторожнее! Как прижмешь, подожди там минуту – и отходи. Если миксера сразу положат – взрывай шумовку. Она хоть мощная? – Бабах клялся и божился, что хватит! А ты его знаешь! – голос Сашки повеселел. – Он скорее в бо́льшую сторону ошибется, чем в меньшую. Маньяк-взрыватель, мля. – Ладно, поглядим. Если же он хотя бы минуту у забора продержится, чтоб я под шумок пролезть успел, – иди к заправке и жди до утра. Взрывай в пять и будь у крайнего дома. Ну, тот, беленький такой. – А, это который с торца заправки? Там еще мачта во дворе торчит. – Да. – Понял, сделаю. – Ну, тогда давай, Сань. Пожелай мне чё-нибудь. И кулаки держи. Пошел я, мне еще место выбирать. – Ни пуха, что ли… – К черту! * * * Пока Данил перепахивал пузом окрестности, прошло часа полтора. Место он все-таки нашел, остался доволен. Засел за памятничком, метрах в пятидесяти от ближайшей вышки, глянул на дозиметр – полтинник. Терпимо. Демрон – не ОЗК, держит отлично, от полтинника хорошо если полтора-два рентгена пропускает… Оглядел местность, по которой придется прорываться, на предмет одуванов, вьюнов и сирени – вроде чисто. Прикинул. Как Санька палить начнет – миксер уходить будет, тоже не дурак под пули-то лезть. Сашка его к забору должен погнать, а свернуть захочет – отсечет. Войсковые на вышках переполошатся, конечно. Что за кипиш? Сами на выстрелы могут пострелять, им патронов не жалко, сигналок мальца пустят для освещения – это понятно. Прожектора-то не горят почти – откуда напряжение взять, если для убежища едва хватает? А как подойдет миксер, зрение поплывет – вот в этот момент и идти, не раньше. И как можно быстрее – вдоль забора локалка[23] на локалке, задерживаться в них надолго очень не желательно. Можно было и просто через забор сигануть, без лишнего шума, не будь там собачек. А так – лай мгновенно поднимут и даже если и не порвут, то войсковые вслепую, на звук, тоже хорошо садят, наловчились. Шанс есть, собачки миксера боятся, едва учуют – разбегаются. Ну а там уж как выйдет. Проволоку резануть – мультитул всегда с собой – и в дыру. Быстренько заплести, чтоб собаки, тварюги нюхастые, дыру не нашли и в часть не просочились. А то наведут там шороху, а разбор начнется – на дыру в колючке-то и выйдут. И доказывай потом, что ты не верблюд. А так – шум, конечно, будет, но то, что это дело рук вокзальных, никто и не подумает, все миксер на себя возьмет, а нам только того и надо. Доложат потом главному: так, мол, и так, товарищ Прапор, вероятно, сталкеры нарвались на миксера, отстреливались. Миксер почуял, что людишек не достать, попер в нашу сторону и был положен на подходе доблестной охраной периметра. Медаль нам за проявленную отвагу и героизм, будьте любезны. Оставшиеся полчаса Данил спокойно продремал. Проспать не боялся, внутренний хронометр редко давал осечки. Так и случилось. Когда ночную тишину в клочья разодрала автоматная очередь откуда-то с центра кладбища, он уже был наготове – лежал, выглядывая из-за памятничка, смотрел во все глаза в сторону забора, ждал реакции войсковых. Реакция, надо отметить, последовала мгновенно – над кладбищем тут же повисли три или четыре сигналки, освещая все вокруг призрачным дрожащим светом. Данил прижался к земле, отполз в тень. Хотя и не должны вроде заметить – но чем черт не шутит… Тишину вспорола вторая очередь, затем третья – Сашка бил экономно, короткими очередями, выводя монстра прямо к части. Рявкнуло. С двух ближайших вышек в сторону выстрелов улетели заряды «шмелей». Данил чертыхнулся – стреляли зажигательными. Вот идиоты! Хорошо хоть не в лес – спалят все кругом и сами сгорят! И так вон занялось! Занялось и впрямь хорошо. Далеко заряды не улетели, разорвались о стволы деревьев, торчащих в этой части кладбища довольно часто, и теперь горящий напалм освещал все вокруг багровым пляшущим светом. С кладбища опять раздалось несколько очередей, затем продолжительная пауза и еще одна, длинная, на полмагазина. И тут же Данил почувствовал давление на мозг – миксер был уже близко. Стараясь держаться в тени оград, сталкер пополз вперед. С вышек застучали пулеметы, с одной кто-то заорал – Данил не расслышал, полз, протискиваясь в проходах, проползая под оградками, ныряя в растущие то тут, то там кусты. В глазах двоилось, картинка плыла и подергивалась, но он надеялся, что охрана на вышках тоже находится в зоне влияния мутанта. Бросок на последние полтора десятка метров он преодолел под яростный стрёкот дозиметра и оглушительную пулеметную пальбу – не оборачивался, но чувствовал, что миксер близко и охрана его уже заметила. Рухнул под вышкой, огляделся, судорожно выдирая из рюкзака веревку. Перед глазами плыло, раскачивалось, и, видимо, именно это и мешало пулеметчикам с вышек раздербанить четко виднеющегося на фоне горящих деревьев монстра. Вроде и садят в него длинными очередями, стволов не жалея, – а хрена. Размотал веревку, кинул, пытаясь зацепиться кошкой за торчащую между опорными бревнами вышки распорку и молясь, чтоб за грохотом очередей не расслышали удара, – и тут замолк пулемет на вышке справа. Миксер, похоже, тоже времени не терял. Понимая, что время уходит, Данил подергал веревку. Есть! Крепко сидит! Подпрыгнул, повисая и упираясь ногами в забор. Внезапно над головой рявкнул «шмель». Заряд ушел с шипением и разорвался где-то недалеко. Краем сознания Данил отметил – мимо. Площадь поражения зажигательного снаряда – до пятидесяти квадратов на открытой местности. Это что ж там за стрелок сидит косой, что прямой наводкой с расстояния в полста метров да при такой площади поражения попасть не может? Но напалмом, видимо, мутанта все-таки задело, хоть и краем, – на мгновение картинка встала на место. Перебирая руками, Данил мгновенно взлетел вверх, перешагнул колючку, дотянулся до распорки, отцепляя кошку, и, зацепившись носком берца за верхний ряд егозы, свалился по другую сторону забора. Хорошо – успел извернуться в полете и приземлился на ноги, «винторез», висящий на спине, не пострадал. А то пристреливай потом. Если вообще цел останется… Картинка опять подернулась рябью, но тут над головой снова рявкнуло, зашипело – и все, зрение обрело окончательную четкость. Ага, значит, монстра ухайдокали. Теперь – быстро! Данил скомкал веревку, сунул под накидку, присел у заграды из колючки, огляделся – собачки, как и предполагал, разбежались. Выхватил мультитул, развернул, превращая в кусачки. Руки работали споро, отточенно. Хвать, хвать, хвать – дыра готова, можно лезть. Сдернул «винторез», упал на спину, толкаясь ногами и извиваясь, ускребся под колючкой. Вылез с другой стороны, присобачил проволоку назад, заплел поаккуратнее, рванул из нагрудного кармана плоский тюбик с кайенской смесью, сыпанул щедрой рукой – и метнулся в темноту, благо свет от пожара, устроенного охраной, за забор не проникал. Заполз под стоящий неподалеку полусгнивший грузовик, замер, огляделся. Фу-у-ух! Все, первый этап пройден. Однако засиживаться не стоило – в любой момент по тревоге народ набежит, тогда выбраться отсюда будет значительно труднее. Данил еще раз осмотрелся, оценивая обстановку. Охрану пока со счетов можно сбросить: во-первых, у них все внимание сейчас за периметр, мутантов высматривают, а во-вторых, глаза к темноте после пожара еще не скоро привыкнут. Опасность может исходить только от патруля, но этих вроде тоже не видать… Ну, раз чисто – тогда вперед. Сталкер выбрался из-под днища, скользнул за штабеля ящиков, возвышающихся рядом, а затем нырнул в лабиринт из стоящих стволами вверх пушек, стараясь побыстрее выбраться из поля зрения охраны с вышек. Кто их там знает, может, среди войсковых тоже, как и среди вокзальных, есть мутанты, которые в темноте как днем видят? Данил забрался поглубже, присел у спущенного пушечного колеса с полуистлевшей резиной. Задумался, выбирая маршрут. Стоянка грузовой техники, на которой с большой вероятностью и разместился пришедший караван, находилась метрах в трехстах от ворот части, с южной стороны. А он пролез с востока. Как искать? Проще всего было бы идти вдоль колючки до ворот, а там уже и стоянка рядом. Но это хрен вам, за колючкой собаки. Учуют, загавкают – и все, конец всем секретам. Значит, надо углубиться в территорию и затем повернуть на юг. Только вот как двигаться по незнакомому объекту? Данил у войсковых бывал всего раза четыре, да и то дальше бомбоубежища, находящегося под штабом части, его не пускали. Да и не только его – вообще никого не пускали. Войсковые были ребятами подозрительными. Еще бы, такие богатства караулят! Данил прикрыл глаза, принялся вспоминать. Здание штаба стоит приблизительно по центру территории, сразу же за нужной нам стоянкой. Рядом плац, по обе стороны от него – казармы. Необитаемые, естественно, потому как фонят за милую душу. Если стоишь на плацу, то, как раз на востоке, между казармами и штабом, видны складские ангары. Огромные, по три в ряд. Уж мимо них точно не пройдешь, заметишь по-любому. Тогда что у нас получается? Получается, что надо искать эти ангары, а от них уже плясать до штаба. Там обойти за казармами – и наткнемся на стоянку. По идее, так. Данил вздохнул. Насколько проще было бы, имей он хоть какой-нибудь планчик. Однако где ж его достанешь? Не торгашей же войсковых пытать. За такое дело сразу война. И не факт, что вокзальные в ней выиграют. В прошлый раз войсковые не пожелали продолжать драку только потому, что мало их было и о противнике они ничего не знали. Сами пересрали, думали – сила великая на них идет. А теперь-то они в курсе что к чему, да и детишки у них подросли, тоже стрелять обучены. Так что человек пятьдесят бойцов точно выставят. Да вооружением подкрепят, не чета вокзальным. КПВ да зенитные пулеметы, самое мощное вооружение вокзальных, – ерунда. Войсковые пару-тройку пушек точно смогут собрать из всего этого хлама вокруг. А может, и БТР, чем черт не шутит. А что – соляра, вон, на нефтебазе есть, хоть залейся. И хотя войсковые знают, что нефтебаза – это территория вокзальных, что из Убежища до нее давно уж подземный ход прорыт, – в случае объявления войны они об этом могут и забыть. Пока что пробраться туда никто из них не смог – найти проход в бесконечных локалках вокруг ее территории, с излучением в пару тысяч рентген, не представлялось возможным. Но если припрет по-настоящему, если встанет вопрос жить или умереть – найдут, можно не сомневаться. А если и не найдут – парочку смертников пустят по жребию, вот вам и полон бак. И как тогда с ними справляться? Правда, тут имелось одно «но» – когда стало известно, что в части тоже есть выжившие, причем большинство из них мужского пола, из Убежища туда ушло человек двадцать молодых девушек из тех, кто второй-третьей женой быть не желал. Зачем быть второй или третьей, когда можно быть единственной? Вот и получилось, что войсковые и вокзальные теперь вроде как бы и в родстве… Потому-то, что бы там ни говорил полковник, Данил в войну с войсковыми не верил. И Овчаренку, способного потравить Убежище газом, тоже в роли злодея как-то не представлял. Может, просто потому, что не встречался еще с вероломством и предательством? Данил тряхнул головой, собираясь с мыслями. Ладно, философствовать потом будем. Глянул на часы – полтретьего. Едрить ту Люсю! Два с половиной часа осталось, а не сделано еще ни хрена! Ну-ка, хватит жопу греть, вперед! От площадки с пушками двинулся к югу. Короткими перебежками, ныряя то под днища вставшей на вечный прикол и ржавеющей теперь техники, то прячась в тени штабелей трухлявых ящиков, то на короткое время, нужное, чтобы осмотреться и замерить фон, замирая у стопкой сложенных то тут то там по всей территории части бетонных плит. Единственное, чего опасался, – напороться на патруль. Именно для этой цели и взял с собой ВСС – ножом или даже саперной лопаткой с несколькими человеками по-тихому не управишься, обязательно кто-нибудь шумнет. Винтовка – дело другое. Раз – и все, ваших нет, остались наши. С близкого расстояния можно прямо по корпусу садить. Пуля тяжелая, скорость дозвуковая – редкий броник держит. Так, двигаясь то перебежками, то ползком, он вышел наконец-то куда планировал – к ангарам. Проскочить их действительно было трудновато – громадные железные конструкции возвышались метров на двадцать. Если б не ночь, тогда б и плутать не пришлось, наверняка издали заметны. Значит – стоянки и штаб где-то близко. Это обнадеживало. Время осталось – два часа, а ведь надо еще караван найти, осмотреть и назад вернуться. Двигаясь ползком и постоянно озираясь по сторонам, Данил миновал ангары. Остановился у крайнего, прижался спиной к металлической ребристой стенке – дозиметр при этом заверещал как проклятый – и выглянул из-за угла. Вот она, цель! Вон штаб, угол отсюда виден, перед ним темнеет большое, заросшее всякой дрянью пространство – это плац. А здания по краям – казармы. Нашел-таки! Дернулся было на радостях к крайней казарме, да тут же рухнул на землю, вновь откатываясь к ангару, – из-за угла казармы, прямиком в его сторону, вывернули три темных силуэта. Патруль! М-мать! Один из патрульных светил перед собой фонарем. Данил шустренько попятился назад, уперся в металл ангара, лег, пытаясь слиться с землей. Лихорадочно нащупал кнопку, вырубая заоравший вновь дозиметр. «Да в курсе, что фонит! Заткнись! – Глянул исподлобья. – Ни хрена себе, войсковые жируют! Батарейки к фонарям у караванщиков покупают! Тут раз в три месяца купишь пальчиковую для дозиметра – и хорош! А оне с фонаря-я-ями… Одна батареечка стоит три рожка “пятерки”, да еще не известно, сколько проработает!.. Ротшильды, мля! Это у них-то патроны на складах заканчиваются? Ну, Плюшкин, ну, сказочник!» Патруль, между тем, двигался в сторону ангара, возле которого залег диверсант. Данил потел. Вот ведь попадос! Убивать нельзя, Родионыч велел без шума и пыли. И двинуться нельзя, даже за угол не завернуть – сразу заметят… «Я – куча мусора. Я – куча мусора… – в отчаянии он даже начал гипнотизировать приближающиеся силуэты. – Лежу тут давно, воняю… Ну на хрена вам, ребята, всякое дерьмо? В мою сторону даже смотреть противно, идите себе мимо. Вляпаетесь еще…» Помог, конечно, не гипноз. Данил в своей накидке и впрямь очень здорово смахивал на бесформенную кучу дряни, которая в изобилии валялась вокруг. Патрульные, вполголоса разговаривая, прошли – даже ухом ни один не повел, хотя диверсанту казалось, что стук его сердца слышно сейчас даже в бомбоубежище войсковых. «Фу-у-ух… Твою дивизию… Теперь быстренько!» Данил вскочил за спинами уже отошедшего порядочно патруля, пригнувшись, рванул к казарме. Добежал, впечатался всей широченной площадью спины в стену, сполз вниз, заглянул за угол, держа наготове «винторез». Чисто. Прикинул: через заросший плац идти не стоит – там всякой дряни полно, даже одуваны есть. А с самого края, у входа в штаб, куст сирени растет. Видел, когда был здесь в последний раз год назад. Кустик с тех пор наверняка еще больше разросся. С сиренью шутки плохи. Заденешь листья, газ выделит – и общий привет. Значит, пойдем вдоль казармы за патрулем – так шансов меньше на следующий нарваться. Сказано – сделано. Мотающееся из стороны в сторону пятно света виднелось уже в порядочном отдалении. Данил огляделся, выискивая опасность, – и крадучись, короткими перебежками, рванул краем ангаров вслед. Пробежал мимо казармы, штаба – и вот она стоянка, добро пожаловать! Да только никаких машин на стоянке не было… «Ах ты, твою ж мать! – встав как вкопанный, он чуть не взвыл с досады. – Вот бляха-муха! Полчасти на пузе впустую прополз! Куда эти машины долбанные загнали, где искать-то теперь? Да и времени нет уже, утро скоро!.. Чё делать, чё делать… – мозг лихорадочно заработал. – Так. Во-первых – спокойно! Во-вторых – ну-ка дергай отсюда, хватит стоять как цапель посреди болота! – Укрылся между ангарами, огляделся. Тишина. Рассвет потихоньку подползает – небо на востоке светлеет уже. – И какие варианты?.. Думай, башка, думай! – коротко задышал, стараясь успокоиться. – Как там полковник-то сказал? Никого не убивать без нужды, не засветиться? Есть, товарищ полковник, вашу мать! Ключевое слово – “без нужды”! Нужда есть и времени в обрез! Так что, вероятно, будем убивать, но не светиться. И по возможности – уберем за собой». Данил потихоньку успокоился – план выкристаллизовывался. Патруль трогать не надо, это шум ненужный, а вот с охраной на вышке побеседовать можно. Только сначала средство убеждения раздобыть. * * * Вчера Пашке повезло. Караулы назначали – молился, чтоб выпало на вышке дежурить, а не по территории в патруле ползать. Самое ненавистное дежурство – бродишь по темноте всю ночь, километров двадцать намотаешь, а ноги-то не казенные. Хоть и молодой совсем, на днях только пятнашка исполнилась, – а все равно задолбаешься. После дежурства ноги от щиколоток до паха гудят – жуть! Совсем другое – на вышечке. Самое милое дело! Сидишь себе на высоте, через бортики по сторонам поглядываешь, пулеметом туда-сюда вертишь. Когда ракету пустишь, типа, подозрительное что-то показалось, когда псин подразнишь. Эх и злобные твари, мутанты. Киданешь тряпье какое – в клочки раздерут. Это даже поощрялось – типа, выработка у псин высокой злобности и агрессивности. Пашка приноровился веревку к палке привязывать, старыми штанами обматывать и вниз кидать. Псины прыгают, а он вверх дергает. Они достать не могут, бесятся, аж пена в стороны клочьями из пасти. Веселуха! Вот вчера весь день икру и метал – куда назначат. И на́ тебе, на вечернем построении, когда наряды раздавали, – вышка! Да не просто вышка – а на восточной стороне вышка, у кладбища, на самом интересном месте! Тут, бывает, и мутанты бродят! Вон, когда Кулек в позапрошлый раз дежурил, куропат на них попер. Приняли того куропата в три пулемета, куда только пушок полетел! Эх и завидовал тогда Пашка… Ну да ничего, сегодня будет чем ответить, обделается Кулек от зависти. Еще бы – миксера ночью завалили! Что там куропат… Начинил на расстоянии тушу свинцом – и все. А вот ты миксера сделай, когда в глазах двоится и пляшет все! Небось, потруднее будет! Дежурил, дежурил – ну а под утро задремал. И снился сон, будто бы рассказывает он другу Кольке, как пятерых миксеров завалил, а тот только слюни от зависти пускает… Потому и проморгал момент, очнулся, только когда вышка затряслась, – разводящий по лестнице аж бегом поднимался. Чё, тревога?! Вскочил заполошно с патронного ящика, все еще в сонной одури, вытягиваясь по стойке «смирно» – доложить, – и… успел только уловить, как в дверной проем ворвалась какая-то бесформенная куча. Потом мелькнуло что-то темное, посыпались искры из глаз, и – темнота… * * * Скорчившись под давешним полусгнившим грузовиком, Данил настороженно осматривал протянувшуюся вдоль забора из колючки полосу чистой земли. До вышки метров тридцать, и скрытно преодолеть их никак не возможно. Да и посветлело уже изрядно. Тихо вокруг… Собачек вроде как тоже не наблюдается, после миксера не скоро сюда вернутся… Что ж, деваться некуда. Риск – дело благородное. Вытащил лопатку, приподнялся, упираясь на руки, огляделся еще раз вправо-влево – и рванул с низкого старта по направлению к той самой вышке, под которой ночью прыгал. Два удара сердца – и он у лестницы. Тормозить некогда, одна надежда, что часовой сразу палить не начнет, сначала посмотрит, кто это поднимается так резво. Взлетел на верхнюю площадку, сунулся в проем – а навстречу с ящика фигура в ОЗК подскакивает, во фрунт[24] вытягивается… Вот дисциплинка! Ни тебе – «стой, стрелять буду», ни – «разводящий ко мне, остальные на месте»[25]… Данил от дверного проема, не снижая скорости, прыгнул вперед и, сбив горе-караульщика с ног, рухнул сверху прямо на него. Выхватил из чехла на левом предплечье нож, намереваясь продолжать, – однако караульный безвольной соплей лежал на деревянном настиле вышки, даже и не намереваясь сопротивляться. Данил выглянул из-за бортов, огляделся. Вроде тихо, никто его броска не заметил. От грузовичка до вышки метров тридцать, а поди ж ты… Хромает у войсковых дисциплинка-то, на обе ноги хромает… Спят, что ли? Он приподнял противогаз, поглядеть, кому чуть голову не снес. Знакомый парнишка. Как его?.. Пашка вроде… Дрых, поди, как сурок. Хотя чего еще от пацана ожидать? Раздолбай. Как такого только в караул пустили. Сталкер наклонился над лежащим, еще раз проверяя пульс, – жив. А он-то уж было испугался, что насмерть. Ударил-то локтем, да на скорости, да после еще на него же и завалился, чтоб падение ускорить. Думал, бугай здоровый какой, перестраховывался, а тут этот… «Ладно, хватит разлеживаться. Не дома чай, в кроватке… Просыпаемся!» Данил похлопал лежащего по щекам, высосал немного воды из шланга гидратора, оттянул край противогаза, плеснул под резину. Пацан вздрогнул, заворочался вяло, попытался встать. Сталкер придавил горе-караульщика своим весом, прижал к горлу нож. Парнишка застыл. – Слышь, охрана, тебя чё, не учили, что много спать – вредно? – прошипел Данил ему на ухо. – Заспишь вот так, а тут выродок подкрадется – и хватьза жопу! Как без филея дальше жить? Караульщик попытался шевельнуться, но Данил посильнее даванул, задирая лезвием резину противогаза. – Тихо, тихо… Ты смирно лежи, не шевелись. Шевелиться раньше надо было. Я тебе – вопрос, ты мне – ответ. Тогда полюбовно разойдемся. Как тебе вариант? Из-под противогаза гукнуло. – Не понял… – Да пошёв ты… – гукнуло явственнее с польским акцентом – пары зубов парень в результате удара, похоже, все же лишился. – Ага. Типа, герои мы. А если я тебя сейчас резать начну? Я ведь долго могу резать. И больно… А могу и собачкам тебя скинуть. Как такой вариант? Противогаз хранил гордое молчание, хотя хозяина начала бить крупная дрожь и что-то залязгало. Зубы, что ли?