Презид был маленьким и щуплым. За прошедшие годы он ещё больше усох и стал ближе к земле. Кроме того, и походка смотрелась достаточно странно. У хозяина провинции имелись серьёзные проблемы с ногами. На виду у придворных он шёл с преувеличенно прямой спиной и с величайшим достоинством, но иногда сил не хватало, и тогда, вопреки железной воле, начинал волочить ноги и горбиться. Все в подобных случаях старательно изображали слепоту, а Юний продолжал игнорировать любые подпорки типа слуги или резной трости, которые могли принизить престиж высокого сана и его важность. Тем не менее кое-что резко отличалось от привычного. И не требовался многозначительный взгляд Иоанна, чтоб это увидеть. Господин шествовал в сопровождении сына Валерия. Прежде день повелителя начинался с доносов. Он прогуливался по парку и, согласно никому не известным распоряжениям Юния, допускал до уха того или другого. Традиции было много лет, и Савелия пару раз после назначения тоже выслушивал. Но в основном интересовался не сложностями в дальних округах, а именно доносами. Причём не брал ни под каким видом в письменном виде. Исключительно устно. Это давало возможность при необходимости списать нечто неприятное на докладчика. Якобы неправильно доложил, а без соответствующей бумаги тот не мог доказать свою правоту и защититься. Такой любопытный и малоприятный для попавших в неудобное положение способ решения проблем. К тому же он дополнялся ещё и полным нежеланием хоть что-то подписывать. Вряд ли за шестьдесят лет правления он хоть раз где-то оставил автограф. В определённых случаях использовал печать и факсимиле, и даже магистры не знали, умеет ли он вообще писать или читать. С книгой или документом его сроду никто не заставал. Доклады излагали вслух специальные люди из канцелярии. И получали распоряжения. Обычно очень тихим голосом, так что приходилось старательно прислушиваться, и почти всегда тёмные и двусмысленные. Юний редко прямо занимал чёткую позицию, предпочитая находиться над схваткой чиновников и аристократов, вмешиваясь лишь в исключительных случаях. Поэтому личная канцелярия и отдельные допущенные до тела министры получали огромный вес. Одновременно, облекая решение в письменную форму и давая ему ход, чиновники крупно рисковали. В случае серьёзного недовольства по итогам указа громы и молнии обрушились бы на неправильно истолковавших сказанное Юнием. Колоссальная власть и немалые богатства, приобретаемые на этой службе, неоднократно заканчивались крупными неприятностями. Иных казнили, другие отделывались опалой или ссылкой, но сам презид, по определению, не способен на глупость. Этого мудрого и пекущегося о благе для всех подвели жадные бюрократы. Юний остановился перед приглашёнными придворными и внимательно обвёл их взглядом. Несмотря на дряхлость, зрение у него было отличное, однако, насколько хорошо он соображал, оставалось для большинства тайной. Господин благосклонно назвал несколько имён, и счастливые замеченные низко поклонились. Помнит. Собственно, их и позвали во дворец не столько выразить почтение, сколько чтобы они убедились в здравии презида. Уж точно не покойник и никто не держит в подвале с дулом у виска. Старик посмотрел на сына и кивком дал понять, что ему позволено удалиться. Валерий отвесил поклон и, пятясь, чтобы ни в коем случае не повернуться спиной, отодвинулся за спины. По аллее мягко подкатил «роллс-ройс» и остановился точно рядом с господином. Юний обожает машины из «тридцать второго» мира, и в гараже у него стоит пара десятков новейших моделей разных фирм; старые, в качестве жеста расположения, он дарит полезным чиновникам. Слуга в ливрее услужливо распахнул дверцу, и презид тяжело сел в автомобиль, держась за крыло. Всё-таки ходьба с прямой спиной и не спотыкаясь далась с трудом. «Роллс-ройс» тронулся в направлении спального крыла. Один, без охраны. Очередная демонстрация без слов: Юний у себя дома и ничего не боится. Гости, разбившись на группы, стали оживлённо обсуждать событие, всё ж две недели во дворец практически никого не допускали. К Савелию, уже собравшемуся тихонько удалиться (всё равно никто в толпе не станет прямо высказываться), подошёл один из слуг и поклонился. – Следуйте за мной, – произнёс он еле слышно. – Нет, – остановил слуга Савелия, когда тот оглянулся на Децима, – это личное приглашение. На провокацию походило меньше всего. Да и не собирался магистр разгуливать в одиночку по парку величиной с небольшой лес, где даже олени с зайцами свободно бегают. Савелий махнул своим людям, и Сергий с Иоанном пристроились сзади. Слуга пошёл по аллее, свернул в крытый переход и повёл их каким-то старым коридором мимо манекенов в латах, вооружённых саблями, мечами и огромными копьями для всадников с толщиной древка в руку взрослого мужчины. Всем этим добром, как и алебардами с булавами, давно не пользовались. Чисто галерея древностей. В этом крыле дворца магистру прежде бывать не приходилось. Ничего удивительного. Наверняка и постоянно живущие здесь не знали всей планировки. Дворец только назывался так. Здесь находился отнюдь не один красивый терем, подражающий местопребыванию Василевса в метрополии. На самом деле их было несколько, и они постоянно перестраивались. В течение нескольких столетий много чего воздвигли, множество жилых зданий с населением размером в приличный городок и кучу хозяйственных помещений, и по размеру комплекс не уступал Древнему Риму, с его храмами и семью холмами. – Магистр Савелий Рубрий Цека, – снимая очки, произнёс вместо приветствия сидящий за заваленным бумагами столом наследник презида. В молодости он был очень красив. Те времена давно прошли, волосы поредели, живот вырос. – Мой господин, – кланяясь, ответил гость. В кабинете они находились вдвоём. Сопровождающие остались с охраной снаружи, но по их униформе магистр уже знал, к кому его привели. – Занятный ты тип, Савелий. Доносы пишут регулярно. Между прочим, отнюдь не простое мероприятие. В подобных вещах, как многим известно, требуется немалая осторожность. Кляузничать на прямое начальство чревато серьёзными последствиями. А вдруг у того наверху покровители и он вытворяет подозрительные вещи с их благословения? – Мне будет позволено ознакомиться с текстом? – Зачем? И так перескажу: Цека вымогает взятки и строит на них школы для простонародья. Не брать – как-то странно и вызывает подозрение в ненормальности. – Хозяин кабинета вовсе не шутил. «Подарки» были чуть ли не узаконены, а иногда на местах чиновникам не платили вовсе, ожидая, что сами возьмут. – Но пример начальника – закон для подчинённых. Они вынуждены тоже тратить доход на просвещение мужиков! «Это моя магистратура и моё право», – мог бы ответить Савелий и был бы абсолютно прав. Но он не хотел ссориться с замещающим презида. Не сейчас. Василевс далеко, Валерий рядом. Когда-то в каждый конкретный мир назначался наместник, который ставил во главе провинций своих людей. Те, в свою очередь, доверяли на местах власть прокураторам, а всё управлялось из метрополии. Наместники и сейчас существовали с отдельным чиновничьим аппаратом. Но с каждым новым миром бюрократическая система становилась всё менее гибкой и более сложной. Сигналы из одного конца до другого доходили с огромным опозданием. Даже телеграф не исправил в полной мере ситуацию. Неизбежно возникали центробежные силы, и даже регулярная смена назначенцев, чтобы не врастали и не ставили местные интересы выше василевсовых, не слишком помогала. В какой-то момент, поскольку серьёзный внешний противник отсутствовал, угрозы не имелось, начались внутренние войны, каждый стремился урвать очередной кусок власти. Формально назначение высших администраторов в любом мире (да и вообще всех бюрократов) до сих пор прерогатива исключительно монарха. Фактически главы провинций и магистратов давно передают территории по наследству, являясь в своих землях полными хозяевами. При этом провинцией Имаус считаются не Уральские горы с южными отрогами плюс Алтай, а все тридцать один Урал и Алтай. В каждом мире свой правитель-магистр отдельно, например, для Южного Урала, Центрального и Северного, а также Алтая из нескольких аристократических семей, числящих в предках принцев крови. Объединение Империи пошло не по горизонтальному, а по вертикальному пути. – В Золотом кодексе, – то есть своде законов, общеупотребительных во всех мирах и имеющих преимущество перед местными при арбитраже споров в разных мирах, – нет запрещения тратить «подарки», – у Валерия на лице появилась ироничная улыбка, – на нечто неугодное нижестоящим. Но не стоит в данный момент раздражать остальных. Твои расходы – это твоё дело. Я понятно выразился? – Предельно, доминус. – Господин наш Юний не был и не является противником изменений и прогрессивных реформ, – сообщил наследник, глядя куда-то поверх головы гостя. – Напротив, он всегда симпатизировал умным людям, стремящимся улучшить положения народа. Но нельзя же быть таким наивным! Не допускается, чтобы некто сам, без согласования принялся совершать нечто серьёзное и непривычное вне личных владений. У иных подданных, не умеющих думать, может возникнуть неправильное впечатление, будто в провинции существуют какие-то другие благодетели помимо презида. Разумный человек, будь он хоть магистром, обязан представить дело так, чтобы всем стало очевидно: приказ пришёл свыше. – Я понял, – после небольшой паузы хрипло выдавил Савелий. Не важно, кто конкретно в данный момент управляет провинцией. На своей земле он по-прежнему может продолжать делать что угодно. Хоть университет открыть и рабство запретить. А вот заставлять других собственников, пусть и ниже по положению, следовать примеру – только с одобрения презида. Не самый плохой итог. Кто с мозгами, и сам возьмёт полезное, а прочие проявятся заметно, и на будущее надо запомнить недовольных. Валерий при желании способен доставить крупные неприятности. Не нужно вмешиваться напрямую, создавая неудовольствие низших сословий. Достаточно надавить на главу рода Децима и парочку прилегающих миров. Торговые тарифы, заворачивание переселенцев в другие миры, палки в колёса при вербовке букеллариев. А уж когда о недовольстве прознают иные магистраты, непременно вцепятся в ляжку, норовя выдрать кусок пожирнее. И винить их глупо. Лично он, вероятно, повёл бы себя так же. – Надеюсь, в дальнейшем не придётся возвращаться к этому, и опыт будет полезен. А теперь как думаешь, почему ты учился на «тридцать второй»? – Стандартная программа обучения для высших чинов провинции, магистратов и префектур Службы дальнего поиска. Храм Януса вербовал перспективную молодёжь. В тот момент для многих было приятно внимание, а в будущем шанс если не получить нечто весомое в Службе, то по крайней мере помощь в затруднительных ситуациях. – Это мысли сейчас или тогдашние? – упёршись руками в стол и впервые глядя в глаза, потребовал ответа Валерий. – Полагаю, не одному мне, – Савелий позволил себе слегка улыбнуться, – внушали с детства: «Никто ничего не делает просто так» и «Смотри, где чужая выгода». Я всё ж воспитывался дедом, а он был мудр и немало дал. Могу ошибаться, но именно он пробил разрешение на жительство и обучение. Таких, не адептов Януса, учившихся на независимой планете, на все миры с полсотни наберётся. Не больше. – Три года в Академии дружбы народов, – барабаня пальцами, задумчиво произнёс Валерий. – Не закончил лишь из-за смерти родственника. Вернулся занять его место. И возможно, крупно повезло. Если не считать нелегалов, все учившиеся по той программе так и не смогли подняться. Никакие знания и умения не помогли. Их сознательно оттирали от важных должностей. Считалось, и справедливо, люди возвращались на родину, полные неблагонамеренных мыслей, нелояльных взглядов, вредных помыслов, безрассудных и разрушительных для порядка прожектов. Будь они происхождением пониже, плохо закончили бы. А так жили в поместье и, если не спивались, пытались нечто делать на местном уровне. О том исправно шли доносы. Как и на него. Только магистр может позволить себе гораздо больше обычного человека. – По праву крови и завещанию! – Я не сомневаюсь, – посмотрел Валерий удивлённо. – Тут не стоит беспокоиться о занимаемом высоком посте. Важно, хорошо ли будешь служить на месте… Ладно, – похоже, решил окончательно, стряхивая сомнения, – перейдём к делу. Служба дальней разведки демонстрирует в последний год сплошные провалы. Причём речь не идёт о перехваченных поставках, – прямо слово «наркотики» он не сказал, – или вывозе полезных вещей. Все понимают, что при интенсивной работе бывают накладки. Не в первый раз и не в последний. К сожалению, речь идёт о гораздо худшем. Глава нелегальной резидентуры в Иберии-32 снял со счетов огромные деньги, фактически оставив без средств всю западную организацию, и ушёл на отдых. – В каком смысле? – оторопело спросил Савелий. – Будет лежать у тёплого моря и ласкать красоток, – с иронией объяснил наследник. – Отказался возвращаться для доклада. Вероятно, деньги утекали давно, и рисковать, вернувшись, не стал. Он оставил послание, пообещав при признаках преследования сдаться властям на той стороне и выложить всё ему известное. – То есть в спецслужбы не пошёл? – Вроде бы нет. Хотя какие гарантии? Может, уже поёт в общении с тамошними друзьями из контрразведки или Интерпола. А знал он много. Не беря в расчёт саму ситуацию и происхождение. Это ж бомба! Ловить и трогать нельзя, но любые операции и стационарные переходы в Иберии, Галлии, Италии и Далмации с Паннонией необходимо из чувства самосохранения закрыть. Ты представляешь, во что это обойдётся?! – гневно воскликнул Валерий. – Но если бы на этом всё! В Ахейе какие-то местные идиоты приняли наших людей за террористов. Зачем Службе понадобились закупки оружия и взрывчатки в таком количестве, очень любопытный вопрос. Наши придурки устроили пострелушки. В результате трое убитых агентов-нелегалов, один честно застрелился, ещё одного пришлось добивать в больнице, устроив бессмысленный переполох и утвердив тамошнюю полицию в мысли, что чуть не всё правительство мечтали прикончить подозрительные типы с востока. У людей были документы беженцев. Сейчас там туземцы роют землю в поисках заговора на три стадия[20] в глубину. И что-нибудь нароют непременно. Опять же приходится резать все концы, надолго включая блокировку Врат. Плюс вынужденный уход из провинций Африка и Сирии из-за тамошних войн и беспорядков. Чем это могло закончиться? – спросил он риторически. – Естественно, нашлись ответственные члены древних родов, донёсшие до Василевса недоумение отвратительной работой дальнего поиска. Откуда взялись такие озабоченные, понятно. Таким образом ещё больше возрастает роль Совета провинций, превратившегося давным-давно в нечто вроде парламента, состоящего из одной палаты лордов. Отнюдь не сенат, где находятся для фикции ни на что не влияющие. – Будет создана комиссия? – лихорадочно просчитывая последствия, спросил Савелий. Кто-то на самом верху вышибал одну из важнейших подпорок под троном Божественного. – Доклад по проверке Службы уже существует, – извлекая из ящика толстую папку и швыряя её на стол, заверил занимающий неизвестно какую должность, зато, без сомнения, очень информированный Валерий. – Всё это произошло отнюдь не вчера. Недавний очередной провал стал заключительной каплей. – Он опять побарабанил пальцами по столу, нервно дёргая головой, будто жмёт воротничок. – Не мне объяснять, – произнёс он после паузы, – что может произойти при столкновении с «тридцать вторым». Не говоря уж о важнейшем военном отставании лет на шестьдесят-восемьдесят, а что это такое, можно представить, вспомнив покорение «девятки». Два серьёзнейших разгрома. Несмотря на знакомство с порохом, мы невероятно уступали местным армиям в первый период. В результате – почти столетняя война и существование даже сегодня практически независимых государств. Официально это никогда не признавалось, но на определённом уровне все прекрасно в курсе. – Кроме того, мы по общей численности населения ненамного превышаем новый мир. И то одна видимость. Послать в бой население аграрных миров без обучения и соответствующего вооружения – сделать себе хуже. А они при этом продолжают совершенствоваться. Да, наши парни умеют умирать, а эти дрожат за каждого солдата, но когда речь пойдет о выживании… Признание провала требует поиска причины и лица, ответственного за него. Оно обязывает предпринять действия, которые не допустят повторения. Разбирательство в таком случае очень проблематичное дело, потому что, естественно, ответственность за него несёт правитель, а Василевс критике не подлежит. Полетят головы в окружении. В итоге сидящим у трона проще ничего не делать, чем всерьёз рисковать. Это не очередной народ, проживающий в бронзовом веке, на колени ставить. – Тупик. Отсюда вывод: прежние методы не работают. Царь царей давно превратился в божество, владеющее Империей, но не управляющее. И технологию врат он не контролирует. «А вот это высказывание уже тянет на государственную измену с квалифицированной казнью. Хотя многие давно о том говорят среди своих. Не мужичьё, понятно. Но среди своих. Я его человек?» – Храм Януса неизвестно чем занимается. Точнее, известно. Богатеет и расширяет сеть врат, получая за монополию немалые дивиденды. Мало того, его приверженцы выдавали очень пристрастную и дозированную информацию даже для окружения Василевса. Впредь, – в голосе наследника звякнула сталь, – никогда не будем полагаться на одну Службу и подобострастно упрашивать дать «глаза» – информаторов. Фраза была крайне многозначительной. Чужие данные его не устраивают. Это игра на высшем уровне, куда Савелию доступа не было. Придворные в метрополии делились на фракции и группировки, которые беспощадно враждовали, взаимно ослабляя и изничтожая себя. Сейчас одна из них, воспользовавшись провалами основной опоры Царя царей, взяла верх и диктует новые правила. Основной расклад – аристократы, бюрократы и личные выдвиженцы. Точно так же, как у Юния. Аристократы обычно крайне консервативны. В партию входили владельцы крупных земельных угодий и потомки древних родов. Фракция бюрократов, наиболее податливая к переменам и наиболее просвещённая, ибо часть её представителей была с высшим образованием, заполняла ведомства и управленческие должности. Ну и некоторое количество поднявшихся из грязи молодых и смышлёных служащих с неописуемым рвением. Именно их и назначал император на посты, требовавшие высочайшего доверия. Министерство пера, императорская политическая полиция, канцелярия дворца были заполнены этими людьми. Конечно, всё в жизни намного сложнее, и не одним происхождением исчерпывались варианты. Союзы заключались и разрывались, иные аристократы не прочь изменить окружающий мир, не удовлетворённые происходящим вокруг. А назначенцы, как оказалось, могли быть купленными на корню Храмом Януса. Уж больно реакция Валерия характерна. Кстати, очень похоже, он давно готовил почву к дружбе с новыми людьми при дворце. Там явно произошёл переворот. В отличие от здешнего – бескровный. В дверь без стука вошёл почти неотличимый от прежнего слуга, разве пониже, и поклонился. – Я помню, – раздражённо заявил Валерий, отмахиваясь. – Моя кукушка, – объяснил он, – вместо часов напоминает о следующей встрече. Пора закругляться. Итак, необходим новый взгляд. Принято решение о создании трёх независимых групп. Под моё поручительство возглавишь одну из них ты, – сказал с нажимом, – а не Децим. О подробностях его ставить в известность не надо. Кое-что он и сам скоро выяснит, но нынешняя должность уже не светит. Портить отношения с родственниками не надо, однако отныне я твой патрон. – То есть покровитель, а не господин. Совсем иная связь. Более близкая и взаимовыгодная. – И отчитываешься лично передо мной. Это ясно? – Да, Валерий. «Я его человек. Такой пряник севаст[21] Децим предложить не способен. Но объясниться с ним всё равно придётся». – В течение года у меня на столе должен лежать предварительный доклад о направлении действий и рекомендации по «тридцать второму». Любые материалы получишь в Главном архиве. Соответствующее распоряжение на тебя и о допуске для пары секретарей поступит незамедлительно. Что? – потребовал Валерий, уловив нечто в лице Савелия. – Финансирование, Валерий? – Вместо закрывающихся стационарных переходов понадобятся новые точки. С перспективой атаки. Их координаты и обслуживание, естественно, находятся в твоём районе. Это был очень жирный кусок. Подготовка к вторжению занимала до тридцати лет, а пока нужно протянуть десять линий по десяти путям, с не очень большими интервалами. Это огромные транспортные узлы, откуда расходятся местные дороги, на которые завязана экономика района. Ну и обслуживание централизованной дорожной системы намного проще (и требует гораздо меньшего рабочего, а главное, инженерного персонала). В ближайшие тридцать лет надо построить тысячи магистралей масштаба БАМа. Причём не на электрической, а на паровой тяге. И перебросить по ним многие десятки миллионов тонн груза, который, кстати, надо где-то складировать. Ещё надо обеспечить жильём весь обслуживающий и рабочий персонал, не говоря уже о солдатах армий вторжения (этих в крайнем случае можно и в последний год перебросить, чего там, в палатках перезимуют…). Не только жильём, конечно. Без шлюх, развлечений и выпивки никак. Значит, будут целые города. Железнодорожников, строителей, инженеров, разведчиков, управленцев… Работать и жить им там десятилетия, потому что после вторжения работы у них только прибавится. – После одобрения плана строительства будут выделены соответствующие средства. По предварительным прикидкам, до четырнадцати миллиардов на пять лет. От размера вкладываемого капитала и огромных перспектив захватывало дух. Прежний план не предусматривал вкладов в Алтай, и за одно это стоит поблагодарить всех богов, дав им хорошую жертву. – Некоторые компании должны при распределении заказов получить привилегированные шансы на контракт. «Куда без этого!» – понимающе склоняя голову, согласился без слов Савелий. Без отката в ромейской земле ничего не воздвигнется. Кстати, прекрасный способ уладить неприятность с Децимом. Часть договоров пойдёт через него и его семью. – А на нужды группы – пять процентов от выделенного бюджета. Какой большой и вкусный пряник! Это миллионы в первом приближении. – Поспешай медленно, – с расстановкой сказал Валерий. – Мне нужен правдивый доклад, а не дутые обещания. Пока свободен! Вывел Савелия «кукушку» через другую приёмную. Иногда такое полезно, чтобы не встречались посетители. Главное, оба ближайших помощника дожидались там. Он сделал на ходу жест, запрещая говорить, и лишь в личном автомобиле, убедившись, что охрана не отлучалась (могли подсунуть прослушку), а шофёр за толстой перегородкой ничего не слышит, изложил, насколько возможно подробно, разговор. – Я не матёрый шпион, – сказал в заключение Савелий, – всего-навсего трёхлетний опыт жизни на той стороне, к тому же больше дюжины лет назад. Теперь обязан создать секретную службу на пустом месте! Это при условии огромной ответственности и абсолютного отсутствия точных указаний о полномочиях и направлении действия. – Браво! – воскликнул Сергий и показательно похлопал в ладоши. – Я ожидаю худшего и уверен, что не буду разочарован.