Он испугано посмотрел по сторонам, а затем, понизив голос до шепота, произнес: — Заметьте, я вам этого не говорил. Вы, сами догадались об этом. — А, что вы так напугались? Можно подумать, что вы открыли для меня военную тайну. Я это знал и без вас. Просто, вы лишний раз подтвердил мне мою версию. Лавров явно блефовал, говоря о том, что он знал весь этот расклад до Богомолова. Просто, он понял, что тот испугался, что наговорил ему лишнее. — Может это и так, но я просто не хочу оказаться на ножах у ребят «Жана». Зачем мне лишние проблемы. Он допил свое остывшее кофе и посмотрел на часы, давая понять Лаврову, что у него больше нет времени вести эти разговоры дальше. Павел встал из-за стола и, пожав руку Богомолову, направился к выходу. Вслед за ним кафе покинул и Богомолов. * * * Утром Лавров снова был на рынке Приволжского района. Он быстро нашел нужную ему палатку и подошел к продавщице. — Здравствуйте. Извините, вы вчера пообещали мне принести джинсы «Монтана». Вы принесли их? Продавщица внимательно посмотрела на него, а затем нагнулась и достала из сумки джинсы. Павел взял джинсы в руки и стал их внимательно рассматривать. Так и есть, джинсы полностью совпадали с теми, которые так долго разыскивал оперативник. Действительно, на клепке джинсов была выбита пятиконечная звезда. — Скажите, чьи это джинсы? Я имею в виду, чье производство? — Это американские джинсы, — коротко ответила она. — Вы будете, брать джинсы или нет? — Скажите, а кто вам поставляет эти джинсы? — поинтересовался у нее Павел. — Тебе это зачем? Или бери штаны, или проваливай отсюда. Ты, кто такой? Ты, что здесь все ходишь, вынюхиваешь! — стала шуметь она, привлекая к себе внимание других продавцов. Моментально около них образовалась толпа зевак. — Ты, что орешь? — грубо ответил ей Лавров. — Хочешь со мной поговорить? Давай, поговорим! Он, молча, достал из кармана свое удостоверение и протянул его женщине. — Я, из уголовного розыска. Кричать и шуметь не рекомендую. — Ты, что мне суешь свою корочку? Мне плевать на нее хотелось! Что ты мне можешь сделать? Может, в тюрьму посадишь? — Будешь орать, суток пять ареста получишь. Мне наплевать кто ты, женщина или мужчина. А, сейчас, быстро собирай весь свой товар, закрывай палатку и поехали со мной в милицию. Не заставляй меня применять в отношении тебя силу. Женщина замолчала и стала быстро складывать свой товар в сумки. Заметив на рынке знакомую, она попросила ее присмотреть за товаром и молча, последовала за ним. Павел завел ее в административное здание. Увидев открытую дверь, он заглянул в помещение. — Здравствуйте, я из милиции. Вы не подскажите, где я могу поговорить с человеком. Из-за стола поднялся мужчина и направился к нему. Взглянув на удостоверение, он повел Лаврова в другой конец коридора. Мужчина достал ключи из кармана и открыл дверь комнаты. — Проходите, — предложил он Павлу. — Вот поговорите здесь. Как закончите, захлопните дверь. Он вышел из кабинета, оставив их двоих в этом небольшом по размерам помещении. — Присаживайтесь, — предложил ей оперативник. — Паспорт у вас есть? — Паспорта меня, нет. Не должна же я каждый день таскать его с собой? Лавров воспринял это абсолютно спокойно и, глядя на нее в упор, произнес: — Нет, так нет. Сейчас поедим в милицию, закроем вас на трое суток, для установления вашей личности. Этот вариант устраивает вас или нет? Что, так смотрите на меня? Пора уже знать советские законы! Женщина испугано посмотрела на него. Сидящий перед ней сотрудник милиции, похоже, не шутил с ней. Она порылась в своей объемной сумке и вытащила из нее свой паспорт. Лавров взял его в руки и открыл. Быстро пробежав по страницам паспорта, он отложил его в сторону. — И так, гражданка Васильева, мне захотелось вас спросить, почему у вас нет прописки в нашем городе. Судя по данным вашего паспорта, вы прописаны в Вятских Полянах Кировской области. Как вы оказались здесь в Казани и где вы живете? Лицо женщины покрылось красными пятнами, а руки заметно затряслись. Она молчала, так как не знала, что ответить этому сотруднику милиции. Чувство самозащиты моментально сработало в ней. Она закрыла лицо руками и громко, как плачут маленькие дети, зарыдала. — Ну и что мне с вами делать? Может, вас действительно отправить в отдел милиции? — Не нужно меня никуда отправлять. Спрашивайте! Я все вам расскажу. — Это хорошо, что вы, еще не зная, о чем я вас хочу спросить, уже готовы все рассказать. Тогда у меня к вам первый вопрос. Где вы взяли эти джинсы и польские пуховики? Я не думаю, что вы их купили в Москве у гражданина Кузнецова? — Вы знаете, эта палатка не моя. Я лишь наемный работник, что привозит хозяйка, то и продаю. Эта палатка принадлежит Хакимовой Луизе. Это ее товар, с нее и спрашивайте. — Хорошо, второй вопрос. Скажите, когда она привезла вам этот товар? — Если память мне не изменяет, то она его привезла в конце марта. Да, точно. Это было двадцать седьмое марта. — Скажите, где живет ваша хозяйка? — спросил он ее. — Она живет на улице Кирова, в двухэтажном доме. Дом, напротив Центрального колхозного рынка. Номер дома я не помню, но если вам нужно, то я могу вам его показать. Павел посмотрел на часы и предложил ей проехать с ним на улицу Кирова. — А, как же торговля? — спросила она у него. — Хозяйке это не понравится? — Торговля подождет. Время еще есть и вы к обеду вернетесь на свое рабочие место. Они вышли с рынка. Павел, остановил попутную машину и поехал вместе с Васильевой на улицу Кирова. * * * Около Центрального колхозного рынка они вышли из машины. Осмотревшись по сторонам, Васильева указала ему на дом, в котором проживала Хакимова Луиза. — Вот в этом доме живет хозяйка, — произнесла она. — Что вам от меня еще нужно? — Какая у нее квартира? — спросил ее оперативник. — Я не знаю, какая у нее квартира. Я никогда не была у нее дома. — Не врите мне Васильева, а иначе пожалеете об этом. Я еще раз спрашиваю вас, какой номер квартиры у вашей хозяйки? Она снова предприняла попытку вырваться из цепких рук Лаврова, но, убедившись в тщетности своих попыток, сразу же, сникла. — Вот пристал. Я же сказала, что не знаю номера ее квартиры. Визуально могу показать, а вот номер квартиры я точно не знаю. — Вот мы сейчас войдем в дом, и вы мне лично покажите эту квартиру, — произнес Лавров. — Смотрите, если обманете, тогда сразу же уезжайте из Казани, а иначе… Он не договорил, но Васильева уже представила, что может быть с ней. — Я не такая набитая дура и все понимаю. Просто мне страшно. А, если Луиза узнает, что это я вам показала ее адрес? Что тогда будет со мной? В лучшем случае она выкинет меня с работы, а в худшем расскажет об этом своей «крыше». Там ребята такие, что мало никому не покажется. — А, что у нее за «крыша»? Откуда эти ребята? Может, я их знаю? — Да, откуда вы их можете знать? Да приезжают с ней ребятишки, то одни приедут, то другие. Чаще всего вместе с ней приезжает «Канадец», здоровый такой. Вот такая морда, наглый, как черт. Он на той недели мою сменщицу Зойку сильно избил. Она не все деньги отдала хозяйки и та, рассказала об этом ему. Васильева замолчала, так как они вошли в покосившиеся от старости ворота и направились в крайней подъезд двухэтажного дома барачного типа. В подъезде дома сильно пахло кошачьими экскрементами, и еще какими — то непонятными запахами. Торговка повела его на второй этаж дома. Лестница была деревянная, со сломанными перилами и чтобы не свалиться с нее, приходилось цепляться за доску, которую прибыл кто-то из жильцов подъезда. — Вот ее квартира, — пальцем указала Васильева на дверь. — Сами видите, что здесь нет ни какого номера. Я могу теперь идти? — Идите, — коротко ответил ей Павел. — Не забудьте, что я вам сказал. Васильева словно на крыльях, устремилась вниз по лестнице, оставив на площадке одного лишь Лаврова и легкий запах женских духов. Когда шаги Васильевой стихли, Павел осторожно постучал в дверь. За дверью было тихо. Он снова постучал посильнее и приложил к двери свое ухо. За дверь по-прежнему было тихо, ни шагов, ни разговоров. Неожиданно открылась соседняя дверь и в проеме показалась голова старухи. — Чего стучишь, ирод? Нет ее дома. Как вчера вечером ушла, так еще и не приходила. Ты кто такой? — строго спросила Лаврова старушка. Он не успел открыть рот, чтобы ответить, как старуха снова начала ворчать.