* * * «Канадец» вернулся на УАЗе около четырех часов дня. Как мы и предполагали, машина была пустой. — Ну, как? Все убрали? — спросил он Гришина. — Проблем не будет? — Да не должно быть. Я все забелил и замыл. — Смотри, это коттедж «Жана». Если возникнут проблемы, то он тебя живым закапает в землю. — Я, что не понимаю, что ли. Сказал все нормально, значит, проблем быть не должно. Скажи, что будем делать с трупом? — Подождем темноты. Вывезем за город и закопаем. — «Канадец», а что будем делать с женой покойного? Она по всей вероятности догадается, кто убил ее мужа. Может, и ее закопаем рядом с мужем, так будет надежней? — Не суетись. Она женщина не глупая. У нее двое маленьких детей, тем более ей объяснили, что ее ждет, если она даст показания в милиции. Сейчас, ее можно пытать и она будет молчать. — Канадец, значит «Мерин» теперь твой? Может, ты отдашь мне свои «Жигули»? — Извини, но не могу. Эту машину я уже отдал «Жану». Поговори с ним, может он отдаст ее тебе. Я за тебя просить у него машину не буду. Гришин, молча, отошел от него и направился в коттедж. Отказ «Канадца» отдать ему машину вызвал в нем не однозначную реакцию. Его душила обида, и он считал себя полностью обделенным в этом деле. «„Жан“, получил коттедж, „Канадец“ оседлал „Мерина“, а я, который участвовал во всем этом, убил при этом человека, полностью обделен. Нужно поговорить на эту тему „Кактусом“, его ведь тоже, похоже, кинули», — подумал Гришин. Он поднялся на второй этаж и прошел в одну из комнат. Увидев меня, он произнес: — Валяешься, «Кактус»? Тебе не кажется, что нас с тобой швырнули? Сам подумай, коттедж отходит «Жану», машину забрал себе «Канадец», а что досталось нам с тобой? Думаю, что ничего, кроме срока. Если менты выйдут на нас, то «Жан» и «Канадец» никакого отношения к убийству Корнеева не имеют. Им это дело не пришьешь. Только мы с тобой зарядились на это убийство. — А, причем здесь я. Ты же замочил его, а не я. Ты мне «мокруху», Гришин, не шей. — Ты, наверное, ненормальный «Кактус». Мы же с тобой вдвоем были в коттедже. Здесь не было никого кроме нас. Следовательно, ты такой же участник этого преступления, как и я. Если меня подожмут, я молчать не буду. — Это, в каком смысле? — спросил я его. — Что, сразу расколешься? Тогда озвучь свои предложения. Что молчишь? — Я предлагаю забрать деньги от реализации этого товара. По-моему, это будет справедливо. Как ты думаешь? — Может, ты и прав, но денег нам с тобой не видать, как собственных ушей. А, начнешь возникать, зароют. Для них, что ты, что я, просто дорожная пыль. — Вот и я об этом. Я думаю, что и на нашей улице будет праздник. Сейчас, главное отделаться от трупа, надежно закопать его, а там посмотрим. Если так пойдет и дальше, то я найду себе другую бригаду. В конечном итоге, свет не сошелся на этом «Жане». Он спустился на первый этаж и стал рыться в кухонных ящиках. Открыв один из них, он наткнулся на неполную бутылку с водкой. Он открыл ее и налил себе полный стакан водки. Посмотрев на вошедшего в дом «Канадца», он опрокинул в себя содержимое стакана. — Ты, что творишь Гришин? Ты думаешь, я жмура за тебя буду таскать? Нет, ты нагадил, ты и убирай за собой. «Канадец» плюхнулся на стул и с угрозой посмотрел на Гришина. — До темноты еще часа три, так что не переживай. Жмура тебе таскать не придется. Мы с «Кактусом» сами закапаем его. Прошло часа три. Солнце скрылось за деревьями. «Канадец» поднялся с кресла и направился к машине. Я и Гришин направились в подвал. Кое-как подняв труп с пола, мы потащили его к машине. Погрузив труп в багажное отделение машины, мы выехали со двора. Они удачно миновали город и выехали на федеральную трассу. Проехав километров десять, «Канадец» остановил автомашину. Я и Гришин вышли из машины и направились к лесопосадке, которая находилась в метрах пятнадцати от нас. — Возьмите с собой лопаты, — приказал им «Канадец». Мы посмотрели друг на друга. Никто из нас не взял лопаты, так как каждый из нас понадеялся один на другого. — Идиоты, — прошипел Канадец. — Запалить всех хотите? Жаль, что этот спектакль не видит «Жан», он бы вас балбесов заставил бы руками рыть яму. Они кое-как выгрузили труп и, увязая в грязи, потащили его в посадку. — Хватит, я дальше тащить труп не буду, — произнес я. — Кому надо, пусть тот и тащит. Я и так извозился, в этой грязи словно свинья. — Ты, что думаешь, я его потащу? — произнес «Канадец». — Вы его завалили, вы и тащите. У бедных слуг не бывает. Мы снова волоком потащили труп, стараясь спрятать его в придорожных кустах. Дорогу нам преградила большая лужа. — Ты, как хочешь, но с меня хватит, — произнес я и опустил на землю ноги трупа. Я выпрямился и направился обратно к машине. Гришин попытался сам оттащить труп подальше, но через метр другой бросил его около деревьев. Сев в машину, мы поехали в Казань. * * * Лавров закончил писать и посмотрел на Ермолина. — Ты, все рассказал? Больше ничего добавить не хочешь? — спросил его Павел. — Что мне за это грозит? — спросил он у Лаврова. — Я же не убивал Корнеева? — Я не судья и не могу сказать тебе пока ничего. Все будет зависть оттого, что скажут другие участники этого преступления. Кстати, где сейчас Гришин? — По крайней мере, до вчерашнего дня был дома. Сейчас, не знаю. — Ермолин? Ты знаешь людей «Жана», которые работают в нашем отделе? — Не всех. Одного я видел. Это ваш начальник криминальной милиции. Я его несколько раз видел у «Жана» на базе. — Понятно. Сейчас я отведу тебя в камеру, — произнес Лавров. — «Душман»! Поменяй мне хату, а то у меня там возник нехороший конфликт с одним дяденькой. — Хорошо. Вопросов нет. Что могу, то могу. Прочитай свои показания и если они соответствуют тому, что ты мне рассказал, напиши внизу, что с твоих слов записано правильно и тобой прочитано. После этого распишись и поставь дату. Ермолин прочитал протокол, написал то, что его просил Павел и расписался. Лавров еще раз перечитал протокол и положил его в сейф. Он отвел «Кактуса» в камеру и быстро поднялся к себе в кабинет. Удовлетворенный результатом своей работы, он направился в кабинет Харитонова. Павел открыл дверь его кабинета и увидел, что в кабинете помимо его находится еще начальник криминальной милиции. — Извините, я зайду попозже, когда вы освободитесь, — произнес он и попытался закрыть за собой дверь кабинета. — «Душман», погоди. Заходи, что у тебя? — спросил его Харитонов. — Да, вот хотел доложить, что я развалил «Кактуса». Он дал мне показания, по факту убийства Корнеева. Правда, говорит, что сам он никого не убивал и все валит на Гришина. — Молодец! Все-таки дожал его. Главное, что он заговорил и признался в том, что именно они убили Корнеева, — произнес Харитонов. — Вот, видите Владимир Иванович и наш Лавров, вырос из коротеньких штанишек. Одно слово, молодец. Новиков посмотрел на радостное лицо Павла и процедил сквозь зубы. — Это еще доказать нужно. Сегодня он дал такие показания, а завтра с таким же успехом откажется от них. Ты, Лавров, наверное, опять его бил, вот он и рассказал тебе то, что ты так хотел услышать от него. Ты еще молод и, наверное, не сталкивался с этой проблемой. Ты знаешь, что показания, добытые с нарушением законности, не могут являться доказательствами вины человека в суде. — Я его даже пальцем не тронул, товарищ полковник, — произнес, обижено Павел. Его счастливая улыбка, которая еще с минуту назад сияла на его лице, исчезла неизвестно куда. — Ты на меня не обижайся, я просто тебя учу. Я не думаю, что ты просто так мог развалить этого «Кактуса». Он человек тертый и имеет достаточный авторитет в преступном мире. Павел посмотрел на Харитонова. Глаза его искали поддержку, но Харитонов, что-то писал и не видел этого взгляда. — Я действительно не трогал «Кактуса», — произнес он. — Может мне вызвать следователя, чтобы он официально закрепил эти показания. — Не спеши. Если он действительно сознался в этом, то он подтвердит это и завтра. Ты знаешь Лавров, что каждый документ должен пройти определенный срок своего старения. Пусть он полежит дня два, а затем вы решите, что с ним делать дальше, — назидательно произнес Новиков. Павел развернулся и молча, вышел из кабинета. * * *