— Не хвалил — снова скривился я — Я ведь ботаник…был. — А как же ты стал таким…колдуном? — не унимался Горан. — Рассердился очень, вот в голове и щелкнуло. Обрел способности — ответил я не задумываясь. А что еще я мог ему сказать? Что выпил снадобье, от которого или умирают, или сходят с ума? И что это оно что-то сотворило с моей головой? И что до этого снадобья некая девица заставила меня глотнуть еще одного снадобья, от которого тоже можно сдохнуть, и возможно именно оно способствовало тому, что я не сдох от второго снадобья? Долго объяснять, рассказывать, да и зачем? Пусть принимает как факт — я теперь могу управлять воздушными массами и с помощью воздуха творить всякое непотребство. Или потребство. Ну это с какой стороны посмотреть. Горан собирался еще что-то спросить, но тут в дверь кабинета (мы совещались в кабинете моего отца) постучали, я откликнулся, и в комнату вошли пятеро. Типичные бойцы пограничья — обветренные загорелые лица, жесткие взгляды темных глаз (там кстати много и полукровок, в пограничниках). На лицах, руках — следы ожогов. Но не такие явные и сильные, как я ожидал увидеть. — Кто старший? — спрашиваю строго, не предлагая вошедшим сесть. Кстати — они с оружием, что вообще-то противоречит правилам Клана. Как и к императору, все чужие должны входить в кабинет Главы без оружия. Потом с этим разберусь. Вижу — Кендал уже наготове, рука на мече. Впрочем — и остальные не спят. Мало ли… — Я — веско, медленно говорит тот, что постарше, с проседью в волосах. Явный полукровка — глаза уже, чем у имперца — Салан Гавор. — Как сумели уйти от степняков? — спрашиваю в лоб, глядя в глаза мужчине. Почему-то он мне не нравится, сам не знаю — почему. Может слишком надменное лицо, губы сжатые в ниточку…что-то не то с ним. — Быстро скакали, нас не успели схватить — так же веско отвечает этот самый Салан, и глаза его чуть щурятся, будто у снайпера, выбирающего цель. — Брат! — мысленный «голос» Уго полон тревоги — Это плохой человек, он желает тебе зла. Он желает зла всем, кто тут. Он хочет вас убить. — Вот как…быстро скакали! — киваю я — быстрее ветра, да? Кендал бросает на меня быстрый взгляд, потом смотрит на Максима, и тот встает в дверном проеме. — Да…быстрее ветра — подтверждает мужчина с каменным лицом. — Кто тебя послал? — так же спокойно и весело спрашиваю я — Зачем тебя послали? Внедриться в ряды защитников замка? Открыть ворота врагу? Почему ты предал? Он двигался очень быстро. Очень. Мгновение — и меч в его руках. Шаг ко мне, замах! И мужчина застывает, скованный затвердевшим воздухом. Остальные тоже схватились за мечи, и…повалились, обливаясь кровью. Максим двумя ударами уложил двоих. Этот гигант когда хочет, двигается молниеносно. Даже и не поверишь, что такой здоровила, который весит не менее ста тридцати килограммов, может ТАК двигаться. Двух других завалил Кендал — но это не вызывает никаких вопросов. Победитель турниров мечников, что ему два степняка, пусть даже и опытные, тренированные и умелые. Они даже его меча не сумели коснуться своими ковырялками. Одному вскрыл горло, другого убил уколом в сердце, изящным, длинным выпадом. — Как понял? — спокойно осведомился Кендал, вытирая меч об одежду одного из убитых. — Не понравился он мне — отвечаю, не собираясь раскрывать тайну моего кота. Ни к чему им знать — даже Кендалу. Так, на всякий случай. Пусть это будет нашей с Уго тайной. Тут ведь еще и Горан, а вдруг он по-пьянке кому-нибудь сболтнет…не хочу, чтобы об этом знали многие. Потом как-нибудь расскажу Кендалу…и Максиму. При случае. — Не понравился — повторил я — Глаза бегают, ну и вообще…ожоги слабые, хотя говорят, что ушли чудом, обожженные. Похоже, что ожоги нанесли специально. Если бы их коснулась огненная сеть…они бы с нами не разговаривали. Так, ладно…допросить его надо. Кендал, ты как? Не боишься рук замарать? Кендал бесстрастно посмотрел на меня, чуть поджал губы и дернул плечом: — Допрошу. Все расскажет. Ведь расскажешь, придурок? «Придурок» стоял с вытаращенными глазами и раскрытым в крике ртом, и ничего не мог сказать, по крайней мере — сейчас. А может самому допросить? Все-таки меня учили допрашивать, в том числе и с применением специальных средств. Можно снадобье сделать…сыворотку правды. Только долго это. Лень. Пусть Кендал допрашивает, с него не убудет. А я пойду вымоюсь и немного посплю. Одежду сменить нужно, истрепался, пропотел. Гигиена — наше все. Глава 11 Солнце пекло немилосердно. Скарла уже не в том возрасте, чтобы долго стоять на солнцепеке, потому медленно и незаметно переместилась под навес позади Собирателя. Тому на жару и солнечные лучи было абсолютно наплевать. Мощный, мускулистый, он стоял по пояс голым, уперев руки в бока, и с радостной улыбкой предвкушения смотрел на то, как перед воротами крепости выстраивается треугольник, состоящий из нескольких десятков шаманов. Разного возраста, разного пола, роста — шаманы стояли взявшись за руки, и заунывно распевали что-то непонятное, на один мотив. Что-то вроде: «Аууэыыы….ауэыыы…баа…баа…ауэыы». Скарла знала что это такое, но никогда не видела в действии. И у нее по коже бегали мурашки. Даже не обладающий магическими способностями мог ощутить, какая невероятная сила накапливается в этом единении магов. Человек не может ей управлять, не может применить магическую силу в своих нуждах, но ощутить, когда энергия просто-таки кипит и бурлит в пространстве — это запросто. Скарла слушала, когда учитель рассказывал маленькому Альгису о магии — откуда та берется, кто ей может управлять. Волей-неволей слушала, занимаясь в комнате хозяйственными делами, или просто отдыхая, тихонько сидя в углу на пуфике. Так вот из этих лекций она вынесла несколько неоспоримых фактов: первое — это то, что никто в мире не знает, что такое магия. Второе — люди не знают, почему одни из них могут управлять магией, другие — нет. Ну и в добавку к двум пунктам: абсолютно неизвестно, почему одни становятся могучими магами, другие — еле-еле справляются с самым маленьким ее потоком. Учитель объяснял, что это как с физической силой, присущей человеку. Одни рождаются сильными, другие дохлячками. И да — как и физическую силу, магические способности можно натренировать. С годами они развиваются все больше и больше, но опять же — не у всех и не всегда. Так вот он и рассказал о способе, который может увеличить силу мага в десятки, сотни, а то и тысячи раз. Это так называемый «Клинок». Делается он так: маги выстраиваются в нечто подобное клинку меча, и взявшись за руки, вначале приводят себя в нечто подобное состоянию транса — распевая простейшую мелодию-заклинание. А потом по команде того, кто стоит на острие Клинка, и кто собственно будет использовать эту магию — маги подключаются к своим источникам энергии. Получается нечто могучее, невероятное по своей мощи. Этим Клинком можно сносить города и уничтожать рати противника. Вот только одна беда у этого самого Клинка: тот, кто стоит на острие, рискует потерять и магию, и саму жизнь. Если он не сможет совладать с потоком энергии, который бушуя рвется сквозь него, то как минимум выжжет у себя в мозгу каналы, служащие дорогой для магической силы, а как максимум — просто сварит свой мозг. И потому на острие обычно ставят самых сильных, самых умелых волшебников, которые способны контролировать протекание энергии сквозь свои каналы, не допуская слишком ее быстрое истечение. Но и в этом случае маги невероятно рискуют. У того, кто сейчас стоял на острие — выбора не было. Откажись — и его тело украсит один из кольев на окраине армейского лагеря. Собиратель не прощает отказа, и карает быстро и безжалостно. Походя, будто давит надоевшую букашку. Все эти дни, недели, Хессар таскал Скарлу за собой. Зачем — она не знала. Он приказал выдать ей юрту, а когда шаманка Эльга «умерла» — отдал Скарле все имущество колдуньи — юрту, все содержимое юрты, рабов, и даже украшения, которые имелись на теле «погибшей». Похоронили тело Эльги без почестей, но и не бросили гнить в степи — просто закопали в сухую землю на три локтя. Рабам пришлось хорошенько потрудиться, чтобы выдолбить узкую могилу. Когда тело Эльги опускали в землю, «Барби» расплакалась, что вызвало неподдельный интерес у тех, кто видел это погребение. Пришлось Скарле цыкнуть на свою подчиненную, и та сразу же натянула на себя обычную маску бесстрастности. Эльга теперь играла роль Барбары, чье сознание улетучилось в неизвестные миры. Самое главное, на что рассчитывала Скарла, и что на самом деле случилось — Эльга вместе с телом получила и подчиненность Нью-Барби. То есть — если сознание, личность Барби была подчинена Альгису, а с его подачи и Скарле, то теперь Эльга так же подчинена своему хозяину и тем, кому он передал свои права. И это очень облегчало задачу Скарлы. Какую задачу? А такую: ей нельзя было выдать слишком много информации Хессару. Эльга должна была изображать Барби, которая очнулась и стала жить, но забыла практически все, что с ней происходило до этих пор. И слава Создателю, что Скарла успела первыми короткими фразами привести Барбару-Эльгу к подчинению, а самое главное — направить ее по нужному пути. То есть не дать разоблачить ту же Скарлу, невольно завравшуюся по самую макушку. А Хессар терпеть не мог, когда ему врут. Врунов он просто казнил. — Ну что, тетушка, нравится? Как тебе это? — Хессар похлопал Скарлу по плечу, и она вздрогнула. Рука его была тяжелой и горячей, лицо красное от возбуждения, глаза горят, а в уголке рта белый клочок пены. Скарла внутренне содрогнулась — Собиратель на самом деле был слегка не в своем уме. А может и не слегка… — Красиво — улыбнулась Скарла, кивнула на строй шаманов — А какой смысл так сложно уничтожать эту крепость? Здесь мало чести! Добрый клинок — вот спутник настоящего воина! — Ха ха ха! — Хессар расхохотался, и довольно помотал головой — Узнаю тетушку! Мало чести! Успокоившись, вытер глаза тыльной стороной ладони, и продолжая наблюдать за «раскачиванием» шаманов, с усмешкой сказал: — Ты отстала от жизни, тетушка. Честь не в том, чтобы размахивая мечом забраться на стены крепости, и потом сдохнуть, проткнутым копьем имперского мягкотелого слизня. Честь в том, чтобы победить, чтобы как можно больше отправить на тот свет твоих врагов! И для этого любые средства хороши! И мне плевать на то, что кто-то скажет, будто в использовании шаманов против врага мало чести. Главное — результат. А сейчас мы тренируемся перед тем, как пойдем на Империю. Там крепости гораздо больше и сильнее, так пусть пока снесут эту, и мы посмотрим, что они могут. Ага, началось! Смотри, тетушка! Передний маг что-то выкрикнул, все застыли на месте, и…Скарла увидела, как задрожал, заструился воздух перед стрелой, созданной из шаманов, как он стал непрозрачным. А затем…затем произошло ужасное. Стена крепости, довольно-таки высокая, сложенная из огромных камней просто разлетелась в щебень! Не стало ни башен по углам, ни зубьев, за которыми прятались стрелки — туча песка, щебня, пыли и кровавого мяса поднялась к небу и величественно зависла, будто поддерживаемая невидимой рукой. А затем рухнула, погребая под собой, калеча, убивая, размалывая в труху все, на что упали эти самые крепостные камни. Крыши казарм, домов, конюшни, с бьющимися в них несчастными лошадьми, все было завалено и разбито, и мало кто из защитников крепости остался в живых. Теперь лишь осталось войти в крепость и добить тех, кто раненый и оглушенный все еще был жив — на их несчастье, и на радость победителям. Хессар хохотал — дико, взахлеб, тыча пальцем в сторону крепости. Он приседал, хлопал себя по ляжкам, оглядывался на Скарлу и снова хохотал — огромный, мускулистый…больной ребенок. И Скарла с ужасом представила — что ждет империю, когда в нее войдет этот кровавый маньяк. Но это было еще не все. Отсмеявшись, Хессар подозвал одного из телохранителей и что-то ему сказал. Тот вскочил на лошадь и помчался туда, где возле готовых к бою спешившихся бойцов виднелись султаны десятников, сотников и тысячников. — Скоро повеселимся, тетушка! Сегодня будет пир по поводу захвата первой крепости, и я приказал как можно больше имперцев захватить в плен. Я сегодня намерен насладиться муками этих мягкотелых имперцев. Сегодня будет хорошее представление! Я думаю, тебе это доставит удовольствие, ведь ты так долго была у них в рабстве! А что слаще для раба, как не зрелище умирающего на колу бывшего хозяина? Хессар подумал и добавил: — А может предоставить тебе возможность отличиться в искусстве пыток? Снимешь кожу с живого имперца, или вспорешь ему живот, прибьешь кишки к колу и заставишь бегать вокруг него кругами! Представляешь, как это весело? Скарла представляла. И ничего веселого в этом не находила. Пытки ради пыток, убийства ради убийств — как это может быть веселым? Только ненормальный человек наслаждается пытками! Только больной убивает ради удовольствия! В конце концов — это же ресурс, это деньги. Зачем убивать человека, если кто-то может дать за него выкуп? Опять же — его можно использовать в качестве раба. А что толку от того, что ты посадишь пленного на кол, и будешь смотреть как он стонет и корчится в предсмертных муках? Где тут удовольствие, где тут выгода? Но говорить об этом Собирателю она ничего не стала. Ни слова, ни полслова. Скарла уже знала, как быстро он переходит от смеха и умиротворения в состояние абсолютного, бездумного бешенства. Он убил своего телохранителя только за то, что тот не расслышал его слова и не ответил на приказ Собирателя. Задумался, понимаешь ли. За то и лишился жизни. Страшно лишился. Хессар сунул его головой в кипящую баранью похлебку и держал так, пока несчастный не отдал душу Создателю. А потом приказал выбросить труп в степь на съедение степным шакалам. Скарла была согласна, что парню следовало быть внимательнее на посту, но если он и заслужил смерть, так не таким же образом! Ну отрубил ему голову, и все. Или приказал вогнать кинжал в сердце. Или можно было всего лишь хорошенько высечь. Но варить живьем в кипятке своего преданного слугу, соратника? Это уже слишком. Кстати, он потом спокойно ел эту похлебку, как будто в ней только что не варился человек. И приказал налить миску Скарле, которая сосредоточенно изобразила, будто ест эту смертную похлебку. Только бы не злить опасного племянничка. В живых осталось десять пограничников — все раненные, все помятые. Кого-то вытащили из-под обломков, зажатых упавшими бревнами и камнями. Кого-то оглушило, и его подобрали в бессознательном состоянии. Тяжелораненых не было, похоже их добили на месте, чтобы не тащить в лагерь на себе. Скарла смотрела на ряд окровавленных, перепачканных в пыли пограничников, и на душе у нее разливалась тоска. Она представила родной замок, в котором провела практически всю свою сознательную жизнь, представила знакомых бойцов, которые вот так будут стоять перед Хессаром, понимая, что жизнь их кончилась, и что впереди нет ничего кроме страшных мук и бесславного конца. И Скарла знала — так оно все и будет. Потому что перед такой силой, перед такой мощью не устоит ничто на всем белом свете. Жаль парней. Смотрят хмуро, все понимают, но не дрожат и не плачут. Впрочем — они и не знают, что им уготовано. — Эй, имперские свиньи! Сегодня я добрый! — со смешком начал свою речь Хессар, явно рисуясь перед окружившими площадку у его шатра воинами. Они стояли так тихо, что гулкий голос Хессара разносился если не до самых задних рядов, то очень и очень далеко. — Да, я добрый! Потому представляю вам возможность выбрать смерть, которую вы скоро получите! А выбор такой — вас посадят на кол, сварят живьем в масле, или снимут живьем кожу и отпустят! Что выберете? Кто первый начнет? Толпа степняков хохотала. Вот это выбор! Вот это шутник! Собиратель — такой мастер шутить! Об этой шутке потом будут годами рассказывать во всех стойбищах! — Племянник! — внезапно решилась Скарла — У меня есть к тебе интересное предложение! — Какое, тетушка? — с улыбкой обернулся к женщине Хессар — Хочешь сама с ними позабавиться? — Нет. Я уже стара для таких молодецких забав — широко улыбнулась Скарла — Я хочу предложить тебе нечто иное. Помнишь, ты хотел посмотреть, как моя Барбара убивает людей? Давай предложим этим пленникам — пусть попробуют ее убить, а если смогут ее уложить, то тогда уйдут живыми и здоровыми. Все! Пусть возьмут меч, и убьют ее. Вот это будет делом чести! Настоящий поединок! Красивое представление! — А если они правда ее убьют? — задумался Хессар — Я ведь обещал их убить! И назвал — как это сделаю! Не будет ли перемена решения моими людьми воспринята как слабость? — Отпустишь! Если убьют! Ты же властитель, а властитель тем и отличается, что он может менять решения когда захочет. Даже из прихоти. И это как раз признак силы! Только сильный человек, который не боится того, что подумают о нем другие — может изменить свое решение. — Хорошо… — Хессар медленно кивнул — Ты как всегда права. Ты мудрая женщина. И в самом деле — что интересного в том, что мы посадим их на кол? Или сварим в масле? Это мы и так делаем — каждый день. А тут…да, ты молодец! Хорошо придумала! Скарла тихонько перевела дух. Если уж этим парням суждено умереть — они умрут не в мучениях. Уж об этом Барби позаботится. Она уже вошла в силу — Скарла тренировала ее каждый день, восстанавливая былые умения, и была уверена, что нынешняя Барби ничуть не хуже той, что вырезала целый клан. Душа несчастной Барби улетела в иные миры, но ее знания, ее умения — все осталось в прекрасном белом теле. Которое уже восстановило былую форму. Хорошая, сытная еда, сон, постоянные, непрерывные тренировки под руководством хорошего тренера (а Скарла хороший тренер!) — все это дало замечательный результат. Хоть Барби пока еще и тощевата, но назвать ее скелетом уже никто не решится. Упругие мышцы, гладкая кожа — Барби сейчас чем-то походила на саму Скарлу в ее лучшие годы. Впрочем — чем походила, тут сомнений нет никаких. Своей смертоносностью, выносливостью и скоростью реакции. Только у Барби это все было помножено на пять. Пока что на пять. Что будет дальше — Скарла могла только догадываться. — Веди ее сюда! — приказал Хессар, и объявил свою новую волю. И воинам эта воля очень понравилась. Особенно когда он сказал, что девушка будет драться обнаженной — что лучше зрелища голой красотки, которая танцует танец смерти? Когда воин попадет в рай, он встретит там сотни таких красоток, и они будут сражаться с ним — каждая, по очереди, и каждой он потом овладеет. И это будет сладко, ибо нет слаще этой победы! * * * — Убить?! Этих людей?! — Барбара-Эльга ахнула, и тут же помотала головой — Я еще не готова! — Ты готова. И ты сделаешь это, дура! — резко сказала Скарла, и оглянувшись на двух молодых рабов, возившихся у очага и прислушивающихся к разговору, приказала — Пошли вон отсюда! Быстро! Сейчас же! Ну?! Сдеру с вас кожу, придурки!