Эпилог Я Утред, сын Утреда, тоже бывшего сыном Утреда, а отец его тоже звался Утредом, и все они были владетелями Беббанбурга. Таков и мой титул, хотя в эти дни в народе меня называют Владетелем Севера. Земли мои простираются от овеянных ветром берегов Северного моря до обращенного к Ирландии побережья, и хотя я стар, моя обязанность не давать скоттам проникать на юг. В страну, которую мы научились называть Инглаландом. Я установил в Камбрии мир. Отрядил сына и Эгила покарать тех, кто сеял смуту. Они повесили несколько человек, пожгли усадьбы и роздали земли тем, кто сражался на пустоши в Вирхелуме. Большая часть Камбрии по-прежнему заселена данами и норманнами, но они живут в мире с саксами, их дети говорят по-саксонски, а некоторые поклоняются пригвожденному Богу христиан. Мы гордимся своим нортумбрийским происхождением, но все мы теперь жители Инглаланда. Его зазубренный меч висит в королевской резиденции в Винтанкестере, хотя мне не довелось съездить на юг и посмотреть на него. Государь проявил ко мне щедрость, вознаградив золотом и серебром, добытым на поле в Вирхелуме, где так много воинов обрели могилу. Три дня спустя после битвы состоялся пир. Этельстан хотел устроить его в ночь после боя, но люди слишком устали, многие были ранены, и им требовался уход. Поэтому он выждал до тех пор, пока сможет собрать вождей в Сестере. На пиру угощали больше элем, чем яствами, а у той еды, что подавалась, вкус оставлял желать лучшего. Там были хлеб, ветчина и жаркое, сделанное, как я подозревал, из конины. Примерно сто двадцать человек собрались в большом зале Сестера после службы, которую епископ Ода провел в церкви. Арфист играл, но не пел, так как ни одно героическое сказание не сравнится с тем побоищем, которое мы пережили. Праздник назывался победным пиром, и, наверное, по праву, но пока эль не развязал людям языки, он больше напоминал тризну. Этельстан произнес речь, в которой оплакал гибель двух олдерменов, Эльфина и Этельвина, а потом перешел к похвалам в адрес тех, кто сидел на скамьях. Он поднял здравицу в честь Стеапы, получившего удар копьем в щитовую руку, когда его всадники взламывали «стену щитов» Анлафа. Упомянул он и меня, поименовав военным вождем Инглаланда. Пирующие кричали. Инглаланд! Помню, как я впервые услышал это название и счел его странным. Король Альфред мечтал об Инглаланде, и я рядом с ним прошел путь от болот Суморсэта до сражения с великой армией во главе с дедом Анлафа. – Мы должны были погибнуть при Этандуне, – сказал мне как-то Альфред. – Но Бог был на нашей стороне. Инглаланд будет. Я ему не поверил, но долгие годы сражался за эту мечту, не всегда по своей воле. Теперь внук Альфреда разгромил союз северян – и Инглаланд раскинулся от шотландских гор до южного моря. – Бог передал нам эту страну, – провозгласил Этельстан в зале Сестера. – И Бог охранит ее. Однако Этельстанов бог позволил Анлафу и Константину уйти живыми с побоища в Вирхелуме. Анлаф сидит в Дифлине и грозит вернуться. Возможно, так оно и случится, поскольку он молод, амбициозен и зол. Ходят слухи, что король шотландцев отрекся от престола и поселился в монастыре, а государством управляет теперь Индульф, его второй сын. Набеги за скотом через мою северную границу продолжаются, но их меньше, ведь, поймав налетчиков, мы убиваем их и приколачиваем головы к деревьям в назидание прочим. Дракон и звезда не солгали. Беда нагрянула с севера, и дракон умер на вирхелумской пустоши. Домналл и Селлах погибли там. А еще Анлаф Сеннкайрех по прозвищу Плешивая Башка. Он был королем Глимрекра в Ирландии, и сражаться в Вирхелуме его заставил победитель, носивший одно с ним имя. Овейн из Страт-Клоты тоже пал среди своих чернощитников, зарубленный людьми Ситрика. Гиблеахан, король островов Судрейяр, был заколот копьем в спину, когда пытался сбежать. Поэты утверждают, что погибли семь королей, и, возможно, они правы, хотя часть из этих семи были просто вожди, величавшие себя королями. У меня больше земель, чем у иных государей, однако я называю себя владетелем Беббанбурга, и это единственный титул, который мне нужен. Его я передам своему сыну, а он своему. Иногда я сижу на террасе снаружи главного дома и гляжу на мужчин и женщин, служащих мне. Потом устремляю взгляд к бескрайнему морю, к облакам, громоздящимся над горами в глубине страны, к стенам, которые сделал выше, и шепчу благодарность богам, так долго благоволившим мне. Бенедетта сидит рядом, положив голову мне на плечо. Иногда она бросает взгляд на дом, построенный мною в северном углу крепости, и улыбается. Там живет моя жена. Этельстан настоял на браке. Иногда мне кажется, он сделал это смеха ради, и вот похожая на поросенка Элдрида стала моей супругой. Я думал, что Бенедетта разозлится, но ее это только позабавило. – Бедное дитя, – заявила она, и с тех пор больше ее не замечала. Элдрида боится меня и еще сильнее боится Бенедетты. Она принесла мне в качестве приданого Камбрию, и таково было ее предназначение. Я стараюсь быть добрым с ней, но все, что ей нужно, – это молиться. Я построил для нее личную часовню, она привезла с собой в Беббанбург двух священников, и всякий раз, когда иду к Морским воротам, я слышу их молитвы. Элдрида говорит, что молится за меня. Возможно, поэтому я жив до сих пор. Финан тоже жив, но теперь уже не так проворен. Как и я. Наверное, мы оба скоро умрем. Мой старый друг просит, чтобы его тело доставили в Ирландию и упокоили рядом с предками, и Эгил, который, будучи норманном, питает неутолимую страсть к морским путешествиям, обещает исполнить эту просьбу. Мое единственное желание – умереть с мечом в руке, так что я и Бенедетта делим ложе со Вздохом Змея. Похорони его со мной, говорю я сыну, и тот обещает, что меч отправится в Валгаллу вместе со мной. И в том огромном зале богов я встречусь с множеством тех, с кем прежде сражался, кого убил, и мы станем пировать и смотреть на срединный мир под нами. Наблюдать, как люди воюют, как некогда воевали мы. И так будет продолжаться до тех пор, пока мир не погрузится в хаос Рагнарёка. И до того дня, когда придет мой черед отправиться в зал богов, я останусь в Беббанбурге. Я сражался за Беббанбург. Его украли у меня, я его вернул и буду защищать от любых посягательств. Иногда, сидя на террасе, я думаю: что, если и тысячу лет спустя крепость будет стоять, такая же неприступная, возвышаясь над морем и над сушей? Мне сдается, что она сохранится, пока не наступит Рагнарёк, и тогда море вскипит, земля содрогнется, а небо вспыхнет огнем – и все закончится. Wyrd bið ful ãræd. Никогда прежде не случалось на этом острове такого побоища. Англосаксонская хроника, год 938, о битве при Брунанбурге Историческая справка Битва при Брунанбурге состоялась осенью 937 года. Этельстан, повелитель королевств Уэссекса, Мерсии и Восточной Англии, разбил армию, возглавляемую Анлафом Гутфритсоном, королем Дифлина в Ирландии, и Константином Шотландским. К последним примкнули люди из Страт-Клоты, норманнские воины с островов, которые ныне называются Оркнейскими и Гебридскими, а также сочувствующие им скандинавы из Нортумбрии. Союзники потерпели поражение. Англосаксонская хроника в высокопарном стиле повествует о победе: «Никогда прежде не случалось на этом острове такого побоища». Много лет спустя это событие называли просто «великая битва». Без сомнения, то была воистину Великая битва и одно из важнейших сражений, разыгравшихся на британской земле. Майкл Ливингстон, ведущий эксперт по Брунанбургу, отмечает в своей монографии «Брунанбург: досье», что «те, кто сражался и умирал на том поле, предначертали политическую карту будущего, остающуюся с нами до сего дня, и это позволяет рассматривать битву при Брунанбурге как одно из самых значительных сражений в долгой истории не только Англии, но и всех Британских островов… В один день, в одном месте была определена судьба страны». Страной этой была Англия, и Брунанбург стал краеугольным камнем в ее основании. Когда история Утреда начиналась, существовали четыре саксонских государства: Уэссекс, Мерсия, Восточная Англия и Нортумбрия, и король Альфред мечтал объединить их все в одно. Чтобы достичь цели, ему требовалось победить захватчиков-данов, завладевших Нортумбрией, Восточной Англией и Северной Мерсией. Сын Альфреда Эдуард и его дочь Этельфлэд отвоевали Восточную Англию и Мерсию, но Нортумбрия упрямо отстаивала свою независимость и находилась под властью скандинавов. К северу от нее располагалась Шотландия, саксонское королевство Этельстана лежало к югу, и обе державы были заинтересованы в судьбе Нортумбрии. Этельстан хотел воплотить мечту деда о единой Англии, Константин опасался растущего могущества саксов, обещавшего только усилиться, если Нортумбрия станет частью Англии. Демонстрация этой возросшей силы произошла в 927 году при Имонт-Бридж в Камбрии, где Этельстан потребовал от присутствующих Константина и правителей Нортумбрии признать себя его вассалами. Еще прежде он получил такую же клятву от Хивела Диведского. Этельстан величал себя теперь Monarchus Totius Brittaniae, а Гутфрита оставил на престоле Нортумбрии. Смерть последнего привела к тому, что его двоюродный брат Анлаф из Дифлина заявил права на нортумбрийский трон. Также она породила смуту, когда Константин усилил свое влияние в Нортумбрии, особенно в западной ее части, Камбрии. Эта смута вынудила Этельстана вторгнуться в Шотландию в 934 году. Войско и флот саксов дошли до северных пределов королевства Константина, но шотландцы, судя по всему, избегали решительных столкновений, предоставив Этельстану без помех грабить страну. Таким образом, «северный вопрос» оказался приправлен ненавистью и унижением. Константин претерпел унижение дважды: при Имонт-Бридж, а затем от невозможности предотвратить вторжение Этельстана. Он был намерен уничтожить или по меньшей мере серьезно подорвать растущее могущество саксов и потому объединился с Анлафом. Когда союзники в 937 году вторглись во владения Этельстана, их намерением было отомстить саксам, а также возвести Анлафа на трон Нортумбрии, которой предназначалось стать буферным государством между Константином и его самыми опасными врагами. Эта попытка закончилась провалом при Брунанбурге, и саксы включили Нортумбрию в состав собственной страны, и так король Уэссекса стал королем Англии. Справедливым будет утверждение, что до этой битвы Англии не существовало. Когда же сумерки опустились на кровавое поле боя, она уже была. Это безусловно делает Брунанбург важным сражением, но, как ни странно, оно оказалось забыто. Более того, веками никто даже не знал, где эта битва состоялась. Высказывались различные предположения о месте битвы – от Южной Шотландии до графства Дарем или Йоркшира. Предлагались оригинальные теории, по большей части основанные на топографических названиях и свидетельствах древних хроник, но никакой определенности не было. Сформировались две основные точки зрения. Согласно первой, битва произошла близ реки Хамбер (Хамбр) на восточном побережье Англии, другая склоняется к Уиррелу на западном побережье. В двенадцатом веке монах по имени Джон Вустерский написал исторический труд, где говорит, что Анлаф и Константин ввели флот в реку Хамбер. С тех самых пор это утверждение сбивало с толку исследователей. Анлаф действительно привел из Ирландии сильный флот, но сложно поверить, будто он прошел вокруг половины Британии до реки Хамбер, тогда как есть путь от Дублина до западного английского побережья, прямой и короткий. Чего не хватало для разрешения спора, так это каких-либо археологических свидетельств, но в последние несколько лет они были наконец предоставлены Уиррелским археологическим обществом. Эта группа изыскателей-добровольцев обнаружила артефакты и могильники, неопровержимо доказывающие, что битва при Брунанбурге состоялась на реке Уиррел. Самый простой способ найти поле боя следующий: если вы едете на север по шоссе М53, то побоище состоялось непосредственно к северо-западу от съезда № 4. В различных рассказах о битве, написанных по большей части годы, а то и столетия спустя после события, упоминается про гибель некоего епископа накануне вечером. Смерть этого безымянного прелата приписывается лично Анлафу. Как якобы когда-то Альфред, он просочился в лагерь Этельстана в стремлении убить короля, но вместо этого наткнулся на епископа. В 937 году не существовало диоцеза в Честере, так что моя версия исключительно вымышленная, как и та, где епископ Ода позаимствовал меч Утреда в разгар битвы. Эта история тоже взята из хроник. Там говорится, что епископ сотворил чудо, снабдив Этельстана новым мечом вместо сломанного. Ода, сын захватчиков-датчан, с течением времени стал архиепископом Кентерберийским. Было ли место битвы определено заранее и размечено жердями из орешника? У нас есть фрагмент документа, известного как «Сага об Эгиле», в котором Эгил Скаллагримрсон (норманн, сражавшийся, судя по всему, на стороне Этельстана) описывает, как поле было отмечено жердями из орешника и по общему согласию избрано место встречи враждующих армий. Идея кажется невероятной, но таков был обычай того времени, и я использовал его. Другие источники отмечают, что Этельстан с запозданием отреагировал на вторжение. Отсюда возникает вопрос, почему Константин и Анлаф не пошли дальше вглубь страны, после того как сосредоточили свои армии на Уирреле. Гипотеза о согласованном месте битвы дает на него ответ. Битва при Брунанбурге стала краеугольным камнем возникновения Англии, хотя норманны не отреклись от своих притязаний. Этельстан умер в 940-м, всего три года спустя после великой победы. Анлаф вернулся в Англию и завладел троном Нортумбрии, а затем захватил территории в Северной Мерсии. Преемник Этельстана, король Эдмунд, в итоге изгнал его и восстановил Английское королевство, которое Этельстан создал благодаря победе под Брунанбургом. История возникновения Англии известна довольно плохо, что мне кажется на удивление странным. Я получил хорошее образование, но как-то поверхностно знакомился с англосаксонским периодом, исключая упоминание про короля Альфреда, а затем более подробный рассказ о событиях 1066 года. А ведь Вильгельм Завоеватель, сам внук грабителя-викинга, захватил страну, на момент смерти Альфреда даже не существовавшую. Альфред, без сомнения, грезил о создании объединенного государства, но это его сын, его дочь и внук воплотили эту мечту в реальность. В 899 году, когда умер Альфред, даны по-прежнему хозяйничали в Нортумбрии, Восточной Англии и Северной Мерсии. Все еще существовали четыре королевства, и было чудом, что Уэссекс устоял перед натиском. В 878 году Альфред вынужден был прятаться, как беглец, в Сомерсетских болотах, и казалось неизбежным, что Уэссекс будет захвачен данами. Вместо этого в битве при Этандуне Альфред разбил Гутрума и начал отвоевывать территорию, которая пятьдесят девять лет спустя увидит побоище под Брунанбургом и объединение четырех саксонских королевств. Это воистину невероятная история. Послесловие автора Я безмерно благодарен Ховарду Мортимеру из Уиррелского археологического общества, показавшему мне множество находок, сделанных на месте битвы, и щедро организовавшему мне тур по Уиррелу. Его коллега Дейв Кейпенер передал мне письменный отчет о битве, которым я активно пользовался при создании своей вымышленной версии. Кэт Джармен, археолог из Бристольского университета, помогла с решением множества вопросов, и именно доктор Джармен идентифицировала нож, который был обнаружен на поле битвы и щедро передан мне в дар Уиррелским археологическим обществом. Я благодарен всем членам этого общества, предлагавшим совет и помощь, и прошу у них прощения за то, что я несколько упростил топографию поля боя в желании сделать ее более понятной. Также я благодарен Майклу Ливингстону, охотно делившемуся со мной своими мыслями, и особенно за то, что он напомнил мне о почтенном возрасте Беовульфа на момент его схватки с драконом! «Повелитель войн» посвящен Александру Дреймону, актеру, воплотившему Утреда в телевизионном сериале, и в его лице я благодарю всех выдающихся артистов, продюсеров, режиссеров, сценаристов и техников, вложивших свой талант в экранизацию этих романов. Также хочу отметить удивительных людей из издательства «Харпер-Коллинз» и моего агента Энтони Гоффа. Превыше всего я благодарен моей жене Джуди, с присущими ей терпением и добросердечием четырнадцать лет выносившей «стены щитов» и смертоубийства. Всем вам я говорю спасибо! * * * notes Примечания 1 Иеремия, 4: 6. 2 Витан – собрание в англосаксонский период британской истории. 3 Марш в кровать! (ит.) 4