Так, чтобы понял он, сколь он блажен И что блаженством этим он владеет Вполне свободно, волею своей; Скажи ему, что так как эта воля Свободна, то изменчива она; Остереги его, дабы не слишком Себя он в безопасности считал; Открой ему, напротив, всю опасность И от кого ему она грозит; Открой ему, кто Враг его, который Отпал недавно от Небес, а ныне Стремится, чтоб другие точно так, Как он, свое утратили блаженство. Насильем? Нет, в том встретит он преграду: Коварством, ложью действовать он будет. Об этом всем дай человеку знать, Чтоб он, по воле собственной нарушив Святой завет, не мог потом сказать, Что был застигнут он врасплох, что не был Предупрежден иль предостережен». Так говорил ему Отец наш Вечный И тем всю справедливость совершил. Святой же Ангел, выслушав веленье, Его немедля начал исполнять. Средь тысячи блестящих Духов Неба, Стоял он, крылья пышные свои Сложив вокруг себя; легко вспорхнул он Из их среды и быстро полетел Сквозь Небеса; все ангельские хоры Повсюду расступились перед ним, Путь открывая через эмпиреи. Вот он домчался до небесных врат, И перед ним они раскрылись сами На золотых своих петлях – так дивно Божественный их Зодчий сотворил. Ни облачком, ни звездами отсюда — Ничем его не заслонялся взор, И Землю он перед собой увидел, Хоть малою казалася она, Подобная другим блестящим сферам, — Узрел на ней и Божий сад, и кедры, Венчавшие высокие холмы. Ее ясней он различал, чем ночью Мог Галилей, смотря в свое стекло, Увидеть то, что он считал за страны И области на светлом лунном диске, Ясней, чем лоцман видит средь Циклад Пятном туманным Самос или Делос, Вдали встающий. Наклонясь вперед, Летит он быстро сквозь эфир небесный Среди миров; вот рассекает он Полярный ветер быстрыми крылами; Вот реет он уж в воздухе земном На высоте орлиного паренья, И на него вокруг дивятся птицы: Он фениксом является меж них[114] Единственным, который, пепел свой Неся, летит в египетские Фивы, Чтоб схоронить его во храме солнца. Вот он уже спустился на утес Восточный Рая, образ свой обычный Приняв: шестикрылатый Серафим, Со всех сторон он осенен крылами, Из коих два, с его широких плеч Спускаясь, пышной мантиею царской Ему роскошно одевали грудь, Другие два легли, как звездный пояс, Вкруг чресл его, покрывши их и бедра, Как разноцветный золотистый пух,