Позже Маркби подумал: он как пожарная машина, которая приехала на место еще до того, как начался пожар. Он ответил довольно неуклюже: — И да и нет. То есть… я действительно полицейский, но не знал, что вы ждете полицию. Вы туда звонили? Мужчина круто повернулся к нему. Симпатичный, темноволосый, примерно ровесник Маркби. — Вот уж точно, мы им звонили, чтоб им провалиться! — заревел он. — А если вы не из полиции, то чего приперлись? — В чем дело? Маркби подошел поближе. Запах химикалий усилился. — В чем дело?! — завопил Армитидж. — Да вы сами взгляните! Он отошел в сторону и позволил гостю беспрепятственно осмотреть машину. Великолепный «ренджровер» был безнадежно испорчен снаружи. На крыше пузырилась широкая лента шелушащейся краски; по стеклам стекала белая пена, распространяя жуткую вонь. Весь кузов оказался в разноцветных потеках. — Растворитель для краски! — наконец вспомнил Маркби. — Вандализм! — ревел ветеринар. — Злобный вандализм, и ничего больше! — Кто это сделал? — прошептала его жена. — Хулиганы! Я засажу их за решетку! Где же наши полицейские, чтоб им провалиться?! Эй, послушайте… — Армитидж вдруг вспомнил первые слова Маркби. — Если вы тоже из полиции, значит, и вы сгодитесь. — Извините, нет. Особенно если вы уже позвонили в местный участок. Видите ли, я здесь в отпуске. Зашел к вам совершенно по другому делу, но, очевидно, сейчас неподходящее время. Зайду попозже. — Нет, погодите! — Армитидж схватил его за рукав. — Сейчас здесь, кроме вас, других полицейских нет. Вы мне нужны! — Приехали! — сказала миссис Армитидж. — Те, другие… настоящие… ой, простите, я совсем запуталась… Я имею в виду — приехали полицейские, которым я звонила. Маркби с облегчением увидел патрульную машину, которая остановилась у ворот. Оттуда вышли два молодых констебля. — Значит, вы в надежных руках… — проговорил Алан, пятясь. Очень неудобно получилось! Эти юные и старательные констебли наверняка спросят, кто он такой. Вот они удивятся! Наверное, подумают: что здесь забыл чужак-суперинтендент? — Прошу вас, подождите, — сказала миссис Армитидж, решая его судьбу. — Рори в ужасном состоянии; еще спустит собаку на молодых людей и оскорбит их. А вы им все объясните. В конце концов объяснять Маркби ничего не пришлось. Армитидж и сам вполне внятно рассказал, что случилось. Он вышел на улицу после завтрака, хотел съездить на заправку — он всегда заливает полный бак, потому что его в любой миг могут позвать на какую-нибудь отдаленную ферму. В общем, он вышел и все увидел. Позвал Джил; она тоже выбежала из дому. Пока они осматривали машину, подошел этот человек… Тут ветеринар устремил указующий перст на Маркби, привлекая к нему всеобщее внимание. Маркби изо всех сил старался напустить на себя вид невинного случайного прохожего. Двое молодых сотрудников полиции смерили его беглым взглядом и расспрашивать не стали, ведь он явился уже после происшествия и, следовательно, ничего не видел и ничего не может им сообщить. Маркби вздохнул с облегчением. Рори все больше выходил из себя. Да, он обычно оставляет машину здесь, под навесом. Да, гараж у него есть, но там стоит машина жены («Ведь так, Джил?»). Гараж небольшой, и «ренджровер» входит в него с большим с трудом. Он боялся поцарапать краску, поэтому и ставил машину под навес. Нет, вы только подумайте! Боялся маленькой царапины, а теперь посмотрите-ка на машину! Нет, ничего он не слышал. И его жена тоже («Ведь правда, Джил?»). И он понятия не имеет, кто мог это сделать («Верно, Джил?»). Нет, никаких других происшествий или ущерба они не обнаружили («Правда, Джил?»). Кстати, что полиция теперь намерена делать? («Вот именно, Джил!») Полицейские мудро позволили Рори выкричаться, записали его показания и обещали держать его в курсе. Ветеринар, которому пришлось довольствоваться такой малой помощью, смотрел вслед отъезжающей патрульной машине. — Вот за что я плачу налоги! — с горечью проговорил он. — Иди-ка лучше позвони в страховую компанию, — посоветовала жена. — Да, да… — пробурчал Армитидж и посмотрел на Маркби. — Извините, забыл, кто вы такой… Что вы хотели? Вы насчет заболевшего животного? — Нет, — ответил Маркби. — Я насчет мертвого. Меня интересует пони миссис Смитон. — Не могу сказать, что хорошо знал Оливию, — сказал Рори. — Как и все мы, впрочем. Не такой она была человек, чтобы охотно собирать вокруг себя большое общество. Они сидели в уютной, хотя и неприбранной гостиной. Рори горбился в любимом кресле. Джил Армитидж только что поставила на низкий столик кофе. Одну кружку она протянула гостю, вторую — мужу, третью взяла себе и села. — По-моему, — сказала она, — Оливия заботилась о своем пони больше, чем о человеке. Мне кажется, это была чересчур сильная привязанность. А вы как думаете? Она подняла взгляд на Рори; тот шумно хлебнул кофе. — Понимаю, о чем вы. — Маркби кивнул Джил. — Но у многих людей животные — единственные друзья. Конечно, печально, когда так получается, но иногда люди делают сознательный выбор. Теряют веру в людей. — Но Оливия вполне могла завести себе друзей и среди людей! Найти тех, кто бы о ней заботился. У нее не было оснований подозревать никого из нас в недобрых намерениях. Мы никогда не причиняли ей вреда. Она сама не желала ни с кем дружить. Правда, Рори ей нравился, — добавила Джил, поразмыслив. — Ко мне она относилась похуже, но все потому, что я считала ее сварливой старой склочницей; наверное, она это понимала. — Да ладно тебе! — возразил ее муж. — Ты всегда относилась к ней очень по-доброму. — Да. Но ее не проведешь! Старушка наверняка догадывалась, что я о ней думаю. Маркби повернулся к ветеринару: — Из-за чего околел пони? — Наелся крестовника, — сухо ответил Рори. — Он вызывает поражение печени. — В этом нет сомнений? — Никаких. Я послал на анализ содержимое желудка. — Рори наклонился вперед и поставил кружку на стол. — Слушайте, давайте я лучше расскажу вам, что случилось, хотя происшествие до некоторой степени меня смущает. Любой ветеринар знаком с пожилыми одинокими людьми, которые привязаны к своим уже старым и больным любимцам. Пони Оливии было двадцать два года. У нее он прожил лет двенадцать. Лето было очень жарким, тяжелым, как для человека, так и для животных. Когда Оливия позвонила и сказала, что пони какой-то вялый, я не удивился. Я уже давно подозревал, что пони долго не протянет, а когда настанет роковой день, Оливия может и не перенести удара. Я даже вкратце обсудил возможные последствия с ее лечащим врачом, Томом Барнеттом. Том со мной согласился, что старушке станет плохо, когда пони умрет или его придется усыпить. Мы оба заметили, что в последний год Оливия сильно сдала, хотя голова у нее варила по-прежнему хорошо. Как только я увидел пони, сразу понял: его состояние безнадежно. Я решил, что настал миг, которого я так боялся. Пони умирает от старости. У меня не было никаких оснований подозревать отравление. Он много лет пасся в загоне без проблем, а похожих случаев отравления, которые могли бы навести меня на нужный вывод, в то время не было. Я позвонил Тому; пока мы обсуждали, как бы поделикатнее сообщить новость Оливии, пони околел. Рори поерзал в кресле и покраснел. — Признаться, мне и самому стало неприятно; я не думал, что он вот так рухнет на месте. Я начал подозревать, что упустил что-то. Получил у Оливии разрешение на вскрытие. То, что я обнаружил, показалось мне подозрительным, и я послал в лабораторию содержимое желудка. Маркби, вы не знали Оливию, но поверьте мне: несмотря на физическую слабость, соображала она отлично, и уж если на что решалась, то на попятный не шла. Когда я робко предположил, что ее любимец, возможно, наелся ядовитой травы, она сначала и слышать ничего не хотела. Ужасно разволновалась. Видите ли, она решила, будто сама виновата: неправильно ухаживала за своим любимцем. Она ждала результатов с таким же нетерпением, как и я, потому что хотела, чтобы мои подозрения не подтвердились! А еще она потребовала, чтобы пони похоронили в загоне. Я пытался ее отговорить. Труп разлагался. Я предлагал немедленно вызвать скупщика туш. Но Оливия была непреклонна. Поскольку ей становилось все хуже, Том попросил меня не перечить ей и все устроить. Я сдался и позвонил Эрни Берри, вызвал его вместе с парнем… Ну и морока же была! Пришлось вначале удостовериться, что место захоронения находится выше уровня грунтовых вод и не заразит водопровод; но даже и потом нам не удалось вырыть могилу без экскаватора, который прислал Макс Кромби. Земля была твердая, как железо, ведь погода стояла жаркая и сухая. Видимо, из-за того, что в загоне почти не осталось травы, пони и наелся крестовника. Рори хмуро посмотрел в свою кружку. Джил Армитидж открыла было рот, но потом, видимо, передумала и ничего не сказала. — Значит, когда ваши подозрения подтвердились, вы больше ни в чем не сомневались? — уточнил Маркби. Рори смущенно поерзал в кресле. — Не совсем так. Дело в том, что мы с Джил обошли весь загон и не нашли там ни единого кустика крестовника. Хотя можно было ожидать, что там растет еще несколько. Но ни одного не оказалось, и никто из местных жителей не обнаружил крестовник ни в своих загонах для скота, ни на полях. Кое-где крестовник растет, но его очень мало. Почти все скотовладельцы знают, как выглядит это растение, и, если оно вырастает, немедленно выпалывают его. Дочка Макса, Джули, несколько часов подряд прочесывала свой загон после смерти пони Оливии и тоже ничего не нашла. — Рори вскинул голову и вдруг подозрительно спросил: — А почему это вас интересует? Маркби постарался объясниться как можно туманнее. — Понимаете ли, — сказал он, — возможно, кто-то нарочно скормил пони сорную траву. Своего рода вандализм, как и растворитель для краски, которым облили вашу машину. — Ужас! — пылко вскричала Джил. — Какой-то псих! Ее муж с сомнением покачал головой: — Я знаю случаи, когда на лошадей нападали на пастбищах. Любопытное явление. Но, как правило, животным наносят наружные травмы, чаще всего с целью повлиять на их детородные способности. Но чтобы отравить — такое бывает редко. Разве что кто-то хотел подольститься к пони и не знал, что крестовник ядовитый. — Он покачал головой. — Нет… Злоумышленнику пришлось бы специально привезти траву с собой и регулярно скармливать ее пони. Но если крестовник давали умышленно, кто мог затаить злобу против Оливии? — Мне все время кажется, — сказала Джил, — что несчастный случай с пони привел к смерти Оливии — точнее, к ее падению… Вы знаете, мистер Маркби, что она упала с лестницы в «Грачах» в выходные, сразу после того, как похоронили пони. Должно быть, она все время думала о своем любимце, горевала и не смотрела под ноги, поэтому и упала. — Джил замолчала; на ее лице появилось смущенное выражение. — Правда, это лишь мои предположения. — Кстати, вы, случайно, не были на дознании по поводу внезапной смерти Оливии? Рори резко выпрямился: — Слушайте! Уж не хотите ли вы сказать, что и ее смерть тоже какая-то подозрительная? Бедная старушка споткнулась и упала с лестницы, как вам и сказала Джил! — Мы оба присутствовали на дознании, — сказала Джил. — Полицейские всех допрашивали очень подробно. Не обнаружили признаков взлома. Когда Джанин пришла в понедельник, все было заперто. Она вошла, отперев дверь ключом, и нашла Оливию… у подножия лестницы. Она… Джанин… сразу же сбегала за Томом Барнеттом, нашим врачом. Он живет напротив, в бывшем Доме настоятеля. Том установил, что Оливия к тому времени была мертва уже двое суток. На ней была та же одежда, что и в пятницу, значит, скорее всего, она упала вскоре после того, как мы все ушли. Рори с несчастным видом покачал головой: — Мне от всего этого как-то не по себе. Кому-то надо было заехать к ней в выходные… Мне следовало навестить ее! — Не вини себя, Рори, — вмешалась его жена. — К ней ведь мог зайти и Том Барнетт. Он ее лечащий врач и живет напротив. А ты всего лишь ветеринар и выполнил свой долг, похоронив ее пони. После такого тяжелого труда ты заслуживал отдыха. — Я ведь видел, как она расстроилась. А Тому сейчас и без нее тяжело, ведь у него маленькие дети… Нет, заехать должен был я. Я бы сделал доброе дело и, возможно, спас ей жизнь, — упрямо возразил Армитидж. Видимо, он решил взвалить всю вину на себя и теперь купался в сознании собственной виновности. Спорить с ним в таком состоянии было бесполезно. Маркби решил, что в чем-то ветеринар прав. Все видели, какое потрясение пережила миссис Смитон. Кому-то нужно было навестить ее в выходные. Но никто к ней не пришел. Или… все же пришел? — Насколько мне известно, — сказал Маркби, — у нее на тапке отрывалась подошва. Именно из-за нее и произошел несчастный случай. Джил кивнула: — Должно быть, подошва хлопала при ходьбе. А Оливия и в лучшие времена не очень твердо держалась на ногах, как говорил Рори. Да и перила оказались сломаны… — Джил нахмурилась. — В общем, никаких подозрительных обстоятельств не обнаружили. Так сказал коронер. — Да я и не утверждаю, что подозрительные обстоятельства были, — заверил их Маркби. — Если честно, навести справки меня попросила Уинн Картер. Смерть Оливии ее очень расстроила. Уинн довольно часто заходила к ней в последние недели и немного лучше с ней познакомилась. Я твержу ей, что теперь уже ничего нельзя поделать.