— Где, где, — недовольно отозвалась мать, — на юга умотала с Гришей своим. Так ты приедешь? — Приеду, — сказала Валандра, хотя она чертовски устала и ехать ей никуда не хотелось. Позавчера родители сами приезжали к ней с Максимом, и они договорились, что проведут субботу на даче. Максим загорел и даже как-то повзрослел. Мать осторожно наводила справки о Ромашове, Валентина отвечала неохотно и уклончиво. В итоге Вера Гавриловна успокоилась на том, что «все бывает» и взяла с дочери клятвенное обещание, что в субботу она приедет на дачу. Переговорив с матерью, Валандра поставила на плиту чайник и вернулась к своим записям. Глава десятая К пяти вечера в понедельник в кабинете Вершининой собрались все приглашенные. Пришлось принести стулья из других комнат, занимаемых администрацией «Кайзера», и расставить их амфитеатром вокруг стола Валандры. Размещением гостей занимался Алискер, проинструктированный Вершининой. В первом от стола ряду справа налево сидели Марк Трауберг, Антонов-старший, Карпов, Маркелов и брат Оксаны Цыбиной, согласившийся присутствовать только при том условии, что ему будет позволено время от времени вставать и делать снимки. Следующий ряд занимали Коркин, Толкушкин, Цыбина и Антонов-младший. Льву Траубергу предложили кресло для посетителей, стоявшее перед вершининским столом. Кресло напротив него Алискер оставил себе. Мещеряков, не одобрявший затею Вершининой, но все же, скрепя сердце, согласившийся на «это мероприятие», как он выразился, устроился позади всех, на кресле у чайного столика. Его соседом был Семен Семенович, — приятель из прокуратуры. Еще четыре стула, стоявшие вдоль боковой стены, занимали дюжие бойцы в камуфляже, с автоматами, которые они держали меж колен. Некоторые из собравшихся искоса поглядывали на автоматчиков, нервно поводя плечами. — Что ж, — Вершинина поднялась из-за стола, — кажется, все устроились. Прошу прощения, если кому-то не очень удобно, но лучшего предложить не могу. Будем надеяться, что это мероприятие, — она взглянула поверх голов на своего шефа, — не отнимет у нас слишком много времени, впрочем, — добавила она, обведя взглядом сидящих в «амфитеатре», — это будет зависеть и от вас тоже. В кабинете воцарилась тишина, нарушаемая лишь жужжанием кондиционера. — Вы все, — продолжила она, — кто в большей, кто в меньшей степени осведомлены о проводимом службой безопасности фирмы «Кайзер» расследовании серии убийств, произошедших в нашем городе за последние полгода. Мамедов, сидя напротив Льва Земовича, краем глаза поглядывал на симпатичную мордашку Цыбиной. — Я прошу прощения, — Лев Трауберг поднял глаза на Валандру, — я так до конца и не понял, для чего вы нас здесь всех собрали? В конце концов, я имею право это знать. — Действительно, — поддержал его сын, — у меня, например, экзамены, а мне приходится, по вашей прихоти, просиживать здесь штаны, да еще в обществе этих людей с автоматами. — Я как раз собиралась об этом сказать, — Вершинина посмотрела на старшего Трауберга, — так вот, у меня есть основания полагать, что присутствующие здесь люди помогут пролить свет на это запутанное дело. — Вы хотите сказать, — встрял Цыбин, поправляя «никон», висевший у него на шее, — что убийца находится среди нас? По кабинету пробежал приглушенный ропот. — Я этого не говорила, — Вершинина сурово посмотрела на Алексея. — Тогда для чего здесь эти люди? — не унимался Цыбин, кивнув головой в сторону бойцов. — На этом настоял присутствующий здесь представитель городской прокуратуры Семен Семенович Жмакин. Вершинина посмотрела в угол, где за столиком восседал Мещеряков со своим приятелем. Все без исключения присутствующие повернули головы в сторону Жмакина, который как-то неловко приподнялся с кресла и кивнул. — Еще вопросы есть? — Валандра выждала несколько секунд. — Нет? Тогда продолжим. Она опустилась в кресло и устроилась поудобнее. — Двадцать девятого мая в своей квартире была зверски убита Маргарита Львовна Трауберг. По просьбе ее отца — Льва Трауберга — мы принялись за расследование этого кровавого преступления. Оказалось, что это уже пятое подобное убийство, совершенное в нашем городе. Вы все наверняка читали в местных газетах, что с периодичностью примерно в один месяц, в квартирах обнаруживали трупы молодых женщин с выколотыми глазами. Более того, убийца оставлял на телах жертв свой знак — яблоко, внутри которого было написано слово Тарсус. — А что обозначает этот знак? — поинтересовался Цыбин. — Не торопитесь, молодой человек, я еще дойду и до этого, — осадила его Вершинина. — Из квартиры Маргариты Трауберг, — продолжила Валандра, внимательно следя за гостями, — пропала крупная сумма денег. Анализ этого факта не вызвал у нас никаких противоречий, так как и из квартир предыдущих четырех жертв убийца тоже забирал деньги. Одни только деньги, заметьте, никаких драгоценностей или других ценных вещей, могущих натолкнуть на его след. — Значит, это был не маньяк, — снова встрял Алексей, — а умный человек, который вполне отдавал себе отчет в своих действиях? — Хороший вопрос, — кивнула Вершинина, — только в нем есть неточность. — Какая же? — Маньяк — человек, которым овладевает навязчивая идея, мания, и это вовсе не значит, что он должен быть глупцом. Скорее, наоборот. — Как же может умный человек совершать такие зверства? — Оксана Цыбина подняла руку как в школе, задавая свой вопрос. — В мире каждый час, каждую минуту творится множество злодеяний, — заметила Вершинина, — и не меньшая, если не большая, их часть совершается далеко не глупцами. Но мы немного отвлеклись. В нашем случае определенно действовал маньяк, и он был человеком умным и хитрым. Для того чтобы доказать себе и другим, что он очень умный (люди, страдающие психическими расстройствами, постоянно нуждаются в этом), он и оставлял на груди жертв знак, в котором зашифрованы имя и фамилия. Как он действовал? Он посещал городские кафе, довольно дорогие, где знакомился с одинокими женщинами определенного типа. В нашем случае это были самостоятельные женщины, занимающие руководящие посты, добившиеся в жизни определенного успеха, но обделенные вниманием и лаской со стороны мужчин. — Но Маргарита не была руководителем, — заметил Трауберг-старший. — На этом я остановлюсь позже, Лев Земович, — Вершинина крутила в руках пачку «Кэмела», — а пока разрешите мне продолжить. Лев Земович вытер свой крючковатый нос клетчатым платком и пожал плечами. — Убийца умело располагал к себе будущую жертву, и добивался, что она приглашала его к себе домой в субботу. Почему именно в субботу? — Вершинина сделала паузу, — дело в том, что Тарсус или Тарс — город, где родился апостол Петр. Мне пришлось основательно проштудировать Библию, чтобы выяснить, что апостол Павел, по своему обыкновению, говорил из Писаний по субботам. Маньяк же, судя по всему, отождествил себя с библейским апостолом. Это подтверждается также и тем, что он ослеплял своих жертв, как это сделал однажды апостол Павел, ослепив сына дьявола. — Значит, в слове Тарсус зашифровано имя убийцы? — не выдержал Цыбин. — Я тоже сначала думала, что это его имя, но оказалось, что это имя его родственника, а точнее деда — Павла Преображенского. Я правильно говорю, Геннадий? Вершинина, а вслед за ней и остальные посмотрели на Коркина, с самого начала, казалось, безучастно сидевшего рядом с Толкушкиным, и не проявлявшего к происходящему ни малейшего интереса. У обычно спокойного Виталия, который по просьбе Вершининой уговорил Коркина прийти с ним, от заявления Валандры вытянулось лицо. — Гена? — чуть слышно проговорил он. Два автоматчика быстро поднялись со своих мест и не говоря ни слова встали за спиной Коркина. — Что это за концерт? — спросил он, глядя на Валандру. Он сохранял внешнее спокойствие, но в его голосе звучало возмущение. Потом он перевел взгляд на своего бывшего однокурсника. — Ты для этого привел меня сюда? — Валентина… — удивленно протянул Карпов. — Прошу всех сохранять спокойствие, — Вершинина поднялась из-за стола, вытянув вперед руку, потом снова обратилась к Коркину: — Я и не надеялась, что вы легко сдадитесь. Я права? — Не понимаю, о чем вы говорите, — Коркин был совершенно спокоен, можно даже сказать, чересчур спокоен. — Не понимаете… — Валандра, словно соглашаясь с ним, покачала головой, — тогда, если позволите, я задам вам несколько вопросов. Где вы были двадцать шестого декабря прошлого года, шестого февраля, тринадцатого марта и семнадцатого апреля этого года? Коркин усмехнулся. — Вы бы смогли ответить на этот вопрос, если бы его задали вам? Конечно, я не могу помнить этого. — Тогда я вам немного помогу, — Валандра снова села за стол, — все эти числа выпадают на субботу. Это вам ни о чем не говорит? Коркин пожал плечами и задумался. — Скорее всего, я был в Москве. Как вы знаете, у меня небольшой книжный бизнес, и пару раз в месяц мне приходится ездить туда за новыми поступлениями. Обычно я уезжаю в среду или в четверг, а возвращаюсь в пятницу, субботу или воскресенье. Это может подтвердить продавец, да и мама тоже. — Действительно, ваша мама сказала, и у нас нет оснований ей не верить. что вы в это время были в Москве. — Ну вот… — Коркин развел руками, как бы говоря, что же вы от меня еще хотите?