Бекка посмотрела на кадры, сменяющиеся на мониторе. — Пауза, — скомандовал Джо, и она нажала на клавишу на клавиатуре. — Он похож на Думитру, — продолжил распознаватель и указал на мужчину, обращенного спиной к камере: тот расталкивал пассажиров, чтобы добраться до края платформы. Бекка узнала ярко-розовую футболку, которую видела на цветных фотографиях, сделанных криминалистами на месте происшествия. — Теперь смотрим на людей, стоящих вокруг него, — сказал Джо. — Если его толкнули, это должен был сделать кто-то рядом. Они молча смотрели, как Думитру затеял ссору с человеком, стоящим позади него. На миг Думитру оказался лицом к камере, потом снова повернулся спиной к оппоненту. Несколько секунд спустя обернулся вновь, но на этот раз его движения были более агрессивными. — И вы были на платформе и не видели этого? — спросил Джо. — Я была занята тем, что проверяла почту на телефоне, — ответила Бекка. Лучше было не признаваться, что она увлеклась игрой в «Кэнди краш»[8]. — Смотрите, он на него замахнулся! Но прежде чем Думитру нанес удар, его рука вяло упала вдоль бока. Потом он начал терять равновесие и завалился назад. Несмотря на то что Джо и Бекка знали, каков будет финал, оба вздрогнули при появлении поезда. Нос кабины толкнул падающего Думитру в плечо, бросил вперед, а потом его затянуло под вагон — так же легко, как пылесос втягивает рисовое зернышко. — Боже, — прошептала Бекка. Она не раз видела последствия смерти в записях и лично, но никогда не видела сам момент убийства. Однако это была их работа — и они быстро отрешились от чувств, вызванных гибелью Думитру, раз за разом перематывая запись к началу сцены и просматривая ее с постоянными паузами. На стенах платформы и потолке тоннеля были закреплены пять камер, показывавших место действия с разных точек. Все их записи нужно было тщательно просмотреть, кадр за кадром. Но Бекка была голодна и знала, что не сможет сосредоточиться, если не поест. — Я собираюсь пойти и купить еды, — сообщила она. — Вам что-нибудь принести? — Да, спасибо, — пробормотал Джо, но не высказал никаких конкретных пожеланий. Бекка покачала головой и вышла, досадуя на то, что ей приходится общаться с кем-то настолько красивым, но при этом совершенно равнодушным и неразговорчивым. Жаль, что нельзя прямо сейчас оказаться в офисе уголовного розыска. Двадцать минут спустя она вернулась, купив в аптеке глазные капли, а в сэндвичной «Прет-а-манже» — большой пакет еды и две банки холодного лимонада. За время ее отсутствия Джо, похоже, даже не сдвинулся с места и на ее возвращение никак не отреагировал. Запрокинув голову назад, Бекка закапала по две капли из аптечного флакончика в каждый глаз. — Как вы еще не ослепли — так долго смотреть на экран? — спросила она, протягивая Джо упаковку с обедом. Со всех сторон из сэндвича торчали кусочки курятины и салата-латука. Джо даже не посмотрел, что собирается есть, — просто развернул целлофан и откусил кусок. — Если я перестараюсь, то заработаю приступ мигрени, который выведет меня из строя на пару дней. Так что пытаюсь вести себя разумно. — Но разве все эти лица у вас не сливаются в одно? У меня уже начали. — Пока что нет. Я вижу различия во всех лицах, на которые смотрю. Бекка откусила слишком большой кусок сэндвича и почувствовала, как майонез стекает по ее подбородку — и конечно же, как раз в этот момент Джо повернулся к ней. Она попыталась стереть соус пальцами, но вместо этого только размазала его. Заметила, как Джо прячет усмешку. Разблокировав телефон, он вывел на экран фотографию Стефана Думитру, присланную Нихатом. Она была взята из базы данных уголовных дел, куда Думитру в прошлом был внесен за участие в драке. — Когда вы смотрите на его лицо, что первое вы видите? — Его глаза. — Это то, на что смотрит большинство людей. Однако такие люди, как я, фокусируются на середине лица и носе. Таким образом, мы можем лучше рассмотреть лицо человека в целом и запечатлеть его в памяти. — Можно ли натренироваться, чтобы стать таким, как вы? — Нет. Это как-то соотносится с двумя крошечными боковыми участками мозга, которые активизируются, когда мы видим чье-то лицо — вживую или на фото. Такие люди, как вы, могут распознать примерно двадцать процентов лиц. У суперраспознавателей этот процент доходит до восьмидесяти. — Мне кажется, вы хвастаетесь. — Если вас это утешит, в остальном память у меня довольно плохая. Слушая рассуждения Джо, Бекка не могла не заметить то, с каким энтузиазмом он относится к своей работе. Она украдкой взглянула на его безымянный палец и сама удивилась тому, насколько ее порадовало, что кольца на этом пальце не оказалось. Однако это не означало, что дома его не ждет постоянная возлюбленная, двое (или даже семеро) детей и лабрадор-ретривер. Прошло два с половиной часа, прежде чем они отсмотрели последнюю запись с камер. — Почему у вас в офисе все стены увешаны снимками? — неожиданно спросила Бекка. — Мы называем их «преуспевающими неизвестными». Они снова и снова попадают на камеры, совершая одни и те же преступления, но мы пока что не можем опознать их. — Но, я полагаю, у суперраспознавателей есть свой срок годности, верно? Разве это не та работа, для которой созданы программы по распознаванию лиц? Их использует даже Фейсбук. Ведь это должно быть намного быстрее, чтобы вам не пришлось тратить столько времени. При этих словах Бекки Джо возвел глаза к потолку. — Еще одно распространенное заблуждение у людей, которые слишком легко верят в то, что им показывают в кино или по телевидению, — отозвался он. — Знаете, сколько человек было опознано этими программами во время лондонских беспорядков? Ровным счетом один. — Один, — повторила Бекка, даже не пытаясь скрыть недоверие. Ей хотелось добавить: «Вы что, считаете меня дурой?» — однако она удержалась. Когда запись подошла к концу, Бекка расправила ссутуленные плечи, и суставы ее щелкнули. Ей казалось, что мир действительно навалился на нее всей своей тяжестью. — Итак, у нас пока нет никаких доказательств того, что Думитру толкнули, — сказала Бекка. — И я думаю, что самоубийство можно исключить, если только он не талантливый актер. Выглядит так, как будто он просто… упал. — Если не заниматься в качалке круглые сутки, то без стероидов такие мышцы не накачаешь, — отозвался Джо. — Может быть, у него просто сдало сердце. Несколько секунд оба сидели молча, не очень-то стараясь скрыть свое разочарование оттого, что дело оказалось не столь зловещим, как они надеялись. Бекка понимала: к тому времени как она вернется в отдел уголовного розыска, расследованием убийства Чебана будет заниматься достаточное число детективов, и ей останется только подбирать крошки, упавшие со стола. Она гадала, сильно ли разочарован Джо тем, что ему не удалось блеснуть своими способностями перед скептиком в ее лице. — Что ж, в любом случае спасибо за помощь, — произнесла сержант, когда они оба встали и вышли за дверь кабинета, в коридор. — Извините, если это было напрасной тратой вашего… — Ее реплику оборвал телефонный звонок. Спустя несколько минут разговора она остановилась и похлопала Джо по плечу. — Спасибо, Ник[9]. — Улыбнулась и завершила звонок. — Нихат — ведущий детектив в расследовании по делу Чебана, — объяснила Бекка. — У него есть старый товарищ по универу, который по-быстрому соорудил токсикологические отчеты. И Чебан, и Думитру перед смертью были обколоты. У Чебана в крови оказалось достаточно пропофола, чтобы это парализовало его, а Думитру получил огромный передоз какого-то другого вещества. Нихат говорит — количество было такое, что Думитру должен был умереть примерно через минуту после того, как ему это ввели. — Думитру стоял на платформе около четырех минут, — сказал Джо. — Это вещество должны были ввести ему, пока он находился там. Мы должны получить как можно более отчетливые изображения людей, окружавших его. Бекка ощутила новый прилив энтузиазма — ее внутренний инстинкт относительно этого дела оказался правильным. Сейчас она непосредственно занималась расследованием двойного убийства. Они вернулись в кабинет с мониторами, откуда только что вышли, и, выведя записи на экраны, стали внимательно всматриваться в трех незнакомцев, стоящих ближе всего к Думитру. Телефон Бекки завибрировал — пришло текстовое сообщение. Она посмотрела на экран, и Джо заметил, как она нахмурилась. — Все в порядке? — спросил он. — Да, — солгала она. Тридцать минут спустя Джо распечатал изображения троих людей. Бекка рассудила, что первый из них, судя по телосложению, — мужчина. Несмотря на жару, царившую в подземке в вечер гибели Думитру, человек был одет в худи с капюшоном, прикрывавшим его лицо. Маскировался ли он намеренно? Судя по цвету его рук, он, вероятно, принадлежал к белой расе. Украшений на нем не было, никаких особых примет — тоже. После того как Думитру упал под поезд, этот человек бросился на помощь, даже разговаривал с представителями Лондонского транспорта, но, выйдя из кадра, скрылся в слепой зоне, которую камеры на платформе не захватывали. Второй была женщина с длинными темными волнистыми волосами; на груди у нее в слинге висел младенец. Третьим был наполовину лысый мужчина с татуировкой на руке, вступивший в ссору с Думитру. Бекка посмотрела на Джо, на губах которого играла довольная улыбка. — Он, — произнес Джо, указывая на лысого на экране. — Кто он? — Пока что я не могу назвать его имя. Но он мне знаком. Вы знаете, что, когда в Лондоне происходит преступление, практически любое, — мы смотрим, попало ли оно на камеры наблюдения? — Нет, я только сегодня утром приступила к этой работе, — ответила Бекка, не скрывая сарказм. — Извините. Так вот, в Лондоне больше миллиона камер наблюдения. Так что, как только становится известным место преступления, мы смотрим записи ближайших камер, снимаем кадр с лицом преступника и загружаем его в централизованную столичную базу криминалистических данных. За последние шесть лет туда попало около ста тысяч изображений неоподов — неопознанных подозреваемых; у каждого есть свой шестизначный код, и этим кодам мы потом присваиваем метаданные. — Метаданные? — Я забыл, вы же сказали, что только сегодня утром приступили к этой работе, — с кривой усмешкой отозвался Джо. — Метаданные — это ключевые слова, имеющие отношение к преступлению, к тому, где оно произошло, или к внешности преступника. Они помогают в дальнейших расследованиях — например, как сейчас. По картинке с камеры мы видим, что мужчина, которого я узнал, белый, в возрасте от двадцати пяти до сорока лет, почти лысый, коренастый, с татуировкой на левой руке. Когда я введу эти данные в поиск, это сузит число возможных субъектов со ста тысяч до куда более приемлемого. — Сколько подробностей вы можете ввести? — Столько, сколько захочется. Мы используем такие метки, как «гладкая прическа», «шрамы», «сломанный нос», «виниры»[10], «отсутствие пальца», «выбитые зубы», «выступающие вены» и так далее. Меня это неизменно удивляет, однако те, кто совершает повторяющиеся преступления, часто надевают одну и ту же одежду, собираясь «на дело». Такое впечатление, что для них это рабочая униформа. Мы ставим на изображения такие метки, как «красная бандана», «футболка „Супер-драй“»[11], «белые кеды-„Конверсы“» и все в таком духе. Позже, вернувшись в офис, я просмотрю все фотографии людей, соответствующих описанию этого человека. — И сколько времени это у вас займет? — Мне может повезти, и я найду кого-нибудь за несколько минут, иначе же это займет несколько часов. Как только ты начинаешь искать, это затягивает. Ты не можешь остановиться, пока не найдешь нужного. Бекка не знала, что выбрать. Она хотела посмотреть, как он работает, но время было не на ее стороне. Сержант посмотрела на часы. Почти половина шестого. Иногда она хотела бы работать с девяти до пяти, а не с самого ранья и покуда не закончишь. Но сейчас понимала, что, если не направится домой, ее будут ждать упреки. — Что ж, не работайте совсем уж допоздна, — произнесла она. — Пока вы не ушли — можно попросить номер вашего телефона? От этого неожиданного запроса Бекка ощутила трепет внутри. Начало их совместной работы было не очень хорошим, и она знала, что не умеет быть привлекательной так, как это принято сейчас. К тому же Джо не проявлял никаких признаков того, что интересуется ею. — Конечно, — ответила она. — Я напишу вам позже, если найду его в базе данных, — добавил Джо. — Да-да, — произнесла Бекка, чувствуя себя глупо из-за того, что поверила, будто есть какая-то другая причина. Вбила свой номер в его телефон и заметила на заставке экрана фото: пес, лежащий на стеганом покрывале, задрав лапы к потолку и широко раскрыв пасть. Казалось, он улыбается. — Ваш? — спросила Бекка. — Да, зовут Оскар, — ответил Джо с гордостью. — Мы взяли его еще щенком. «Мы». Бекка едва удержалась, чтобы не повторить это вслух. Значит, у него кто-то есть. — Я оставил его у себя, когда мы разошлись, — продолжил Джо, и на миг лицо Бекки прояснилось. Позже в тот вечер, когда она сидела у себя в гостиной, широко открыв окна и наслаждаясь прохладным ветерком и стаканом белого вина, пришло первое сообщение от Джо. К сообщению был прикреплен снимок из досье.