Часть 50 из 73 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Она не захотела рассказывать мне, почему рассталась с Юханнесом, но я все равно это знаю. В день футбольного матча она написала Тильде, что он признался ей в своих чувствах к Симону, и умоляла ее встретиться и поговорить с ней.
У них все перемешалось невероятным образом. Аманда влюбилась в Юханнеса, в свою очередь воспылавшего страстью к своему другу. А тот не желал видеть никого, кроме Тильды, которой вообще никто не был нужен.
Несмотря на мою нервозность по поводу вечеринки, я с облегчением покинула дом Аманды.
Мы шли к Хампусу, который жил всего лишь в нескольких кварталах. И я могу признаться тебе, что мое второе впечатление от него оказалось не лучше первого, на похоронах. Парень, похоже, еще до конца не осознал происходящее. Богатые родители явно всю жизнь учили его, что мир принадлежит таким, как он. А Фоксуорт, наверное, стала жутким разочарованием для него.
Я давно чувствовала себя одинокой. Но никогда это ощущение не было столь сильным, как сегодня вечером, в окружении людей. Казалось, я не присутствовала там по-настоящему, а по-прежнему видела все на экране.
Сейчас, когда нельзя больше купить одежду, молодежь все чаще носила вещи из родительских гардеробов, и чем старее и уродливей, тем лучше. И уже одно это произвело на меня неприятное впечатление.
А тут еще для начала они занялись забавой, которую назвали «игрой в льдинку», когда кусочек льда должен путешествовать изо рта в рот с помощью поцелуев вместе с талой водой и слюной. Я тогда чуть ли не обрадовалась моей болезни, поскольку, сославшись на нее, смогла избежать этого сомнительного удовольствия.
– Но рак ведь не заразен, – сказала Моа.
Я знала, что она изучала естественные науки, поэтому сначала приняла это за шутку. Но когда выяснилось, что она говорила всерьез, мне пришлось объяснять, что это как раз они представляли опасность для меня.
Я встретилась там и с Саитом, но не смогла разговаривать с ним спокойно, поскольку мне сразу вспомнились снимки, которые он присылал Тильде летом. И вообще я очень скоро пожалела, что решила их увидеть.
Странно было присутствовать на вечеринке трезвой. Перед приходом туда я даже подумывала расслабиться вместе со всеми. В первый и последний раз. Немного уподобиться Тильде. Но стоило мне оказаться с ними, и эта мысль сразу вылетела у меня из головы. Казалось, сам воздух там был пронизан усталостью. И по настроению все мероприятие отчасти напоминало сверхурочную работу. По-моему, никто другой не замечал этого. Они явно винили самих себя в том, что веселье не наступало. Поэтому пили больше. Орали громче. Бурно обсуждали послезавтрашний финал, болтали о том, кто пойдет к кому на вечеринку его смотреть. А когда Аманда обиделась, что они даже не упоминали женский футбол, Хампус с презрением заявил, что она начала разговаривать, как Элин.
Я попыталась завести речь о Тильде, но никто не смог сказать ничего нового. А потом Хампус отвел меня в сторону и заявил:
– Да какая разница, кто ее убил? Ей ведь все равно скоро пришлось бы умереть.
А когда я спросила его, не нужно ли тогда просто убивать людей с таким болезнями, как у меня, раз уж мы все равно стояли на пороге смерти, он просто предложил мне заткнуться. Они собрались веселиться, а не говорить о Тильде или жертвах рака.
Когда я уходила оттуда, ожил телефон Джудетт (который я взяла с собой на всякий случай). Номер не высветился, но я сразу знала, что звонил человек, снабжавший Тильду наркотиками. Представившись Сарой (это мое второе имя, так звали мою маму), я рассказала ему о своей болезни и попросила о помощи.
Он никак не назвал себя. Явно параноик, как я и думала. Когда он спросил, кто дал мне его номер, мне пришлось сослаться на Тильду.
Тем самым я, конечно, рисковала, поскольку это могло отпугнуть его. Но я знала и то, что он не будет встречаться с кем попало.
Он сказал мне приходить одной. И я обещала сделать это завтра.
Я так нервничаю, что тело словно наэлектризованное. И мне явно не удастся заснуть в эту ночь.
Но слова Хампуса еще больше убедили меня в моей правоте. Я должна выяснить, что случилось с Тильдой.
СИМОН
ОСТАЛОСЬ 1 НЕДЕЛЯ И 5 ДНЕЙ
Я в замешательстве смотрю на присланное Люсиндой сообщение:
«Рингвеген, 4. Табличка „Магнуссон“ на двери».
На часах почти двенадцать. Я все утро ждал ее звонка. Телефон начинает вибрировать у меня в руке, и я закрываю дверь в свою комнату.
– Не сердись, – говорит она. – Или сердись, но выслушай меня сначала. Я перед его домом.
Я подхожу к окну. До улицы Рингвеген всего несколько километров, она проходит по краю старых рабочих кварталов.
– Почему? – спрашиваю я.
– Ты же знаешь ответ. Он не встретится со мной, если я приду не одна.
Я мгновенно бледнею. Она, скорее всего, приняла решение, еще когда мы разговаривали вчера вечером, и просто не захотела со мной спорить.
– Ты не можешь сделать это одна! – говорю я и слышу, как машинально повышаю голос.
– Так будет безопаснее для нас обоих. Ты сможешь все слышать. У меня теперь карманы получше.
Она пытается рассмеяться, словно удачной шутке.
– Ты услышишь, если что-то произойдет. У тебя есть адрес. И знакомая в полиции.
– Чем это поможет, если он, например, вытащит пистолет?
– А чем помогло бы твое присутствие в такой ситуации?
Мне нечего на это ответить. Но я не могу спокойно сидеть и слушать, когда она идет домой к тому, кто, скорее всего, убил Тильду.
– Подожди меня, – прошу я.
– Нет.
– Я сейчас приду.
Я иду в прихожую. Сую ноги в свои старые кроссовки «Адидас». Слышу, как мамы разговаривают на кухне. Что-то шипит на сковородке.
– Поступай, как хочешь, – говорит Люсинда. – Но ты не должен звонить в дверь. Это опасно для нас обоих.
Она права, даже если мне это не нравится. Люсинда все продумала, даже если ее план иначе чем идиотским не назовешь.
– Люсинда, – шепчу я, шаря в сумке Стины в поисках ключей от ее машины. – Ты сама говоришь, что он параноик. Неужели, по-твоему, он не заметит, чем ты занимаешься? Подумай, а вдруг ему захочется проверить твой телефон?
– Он этого не сделает.
– Откуда ты можешь знать?
Ко мне прибегает Бомбом. Рьяно пыхтит. С надеждой смотрит на поводок.
– Мне надо входить, – говорит Люсинда. – Я не хочу, что он видел, как я стою и разговариваю с кем-то.
Я слышу, как открывается дверь подъезда. Слышу, как шуршит телефон, когда она кладет его в карман. Звук застегивания молнии. Шум шагов эхом отдается на лестнице.
Эмма проходит мимо прихожей как раз в тот момент, когда я нахожу ключи от машины Стины. Она с любопытством смотрит на меня:
– Куда ты собрался?
– Мне надо разобраться с одним делом.
Она замечает ключи. Я таращусь на нее с мольбой во взгляде. Она, не говоря ни слова, продолжает путь в сторону кухни.
Я отталкиваю от себя в Бомбома, он обегает меня, легонько хватает зубами за руку.
Из телефона слышно, как Люсинда представляется, называясь Сарой.
– Манге, – отвечает низкий мужской голос.
Бомбом наклоняет голову набок. Смотрит вверх на меня так, что я вижу белки его глаз.
– Симон, – кричит Джудетт из кухни. – Ты куда-то уходишь?
– Что это? – спрашивает мужчина в телефоне.
Черт. Мои потные пальцы скользят по экрану мобильника.
– Ой, – слышу я голос Люсинды. – Я слушала подкаст по пути сюда.
– Симон? – кричит Джудетт снова.
Я нажимаю на перечеркнутый микрофон и отключаю его с моей стороны.
– Скоро приду, – отвечаю я, стараясь говорить нормальным голосом. – Мне надо помочь товарищу в одном деле.
– Кому? – кричит Стина.
– Люсинде! Я вернусь через час!
book-ads2