СИМОН Жарко, слишком жарко, воздух наполнен запахами хлорки, сигаретного дыма, воды и мокрых тел. Крики, смех и плеск эхом отражаются от кафеля, оконных стекол и высокого потолка. Заглушают вырывающуюся из динамиков музыку. Ее явно подбирала Тильда. Это она предложила устроить вечеринку здесь. У нее все еще остались ключи. Учебный год должен был начаться сегодня. Именно это событие мы и празднуем. Вроде бы должно стоить того. Будь все как обычно, я бы сейчас пошел во второй класс гимназии. Я смотрю на большие часы, висящие на торцовой стене бассейна, и понимаю, что провел в туалете более часа. Приличный отрезок от времени, учитывая, что его остается все меньше и меньше. Секундная стрелка неумолимо двигается все дальше по циферблату. Осталось четыре недели и пять дней. Сущие крохи. Сегодня растаяла наша последняя мизерная надежда. Прощай, жестокий мир. Я делаю глоток самогонки, у нее отвратительный вкус, черт знает, что туда намешали, но это единственное, чем еще можно разжиться. Я ищу Тильду среди торчащих из бирюзовой воды голов. Это ее мир. Ее место, ее друзья. Я уже сам больше не знаю, где чувствую себя комфортно. Только одно мне понятно, я не хочу оставаться здесь, но и не могу пойти домой. Люди вокруг постоянно поскальзываются на мокром полу. Вот-вот произойдет несчастный случай. Это не так трудно предсказать. Хампус делает сальто, прыгая в воду, и ударяется затылком о край бассейна. Когда я сам ныряю мгновение спустя, мне с трудом удается выплыть на поверхность. Руки и ноги повсюду. Я опустошаю пластиковую бутылку, и кто-то хлопает меня по спине. Али. Он смеется и говорит что-то, но я не могу разобрать. – Что? – Я спросил, где ты был? – Ты видел Тильду? Мой собственный вопрос даже для меня звучит как непонятный набор звуков. – Черт с ней сейчас, – кричит Али и бежит дальше в сторону бассейна, группируется, чтобы прыгнуть бомбочкой. Я, покачиваясь, иду дальше мимо трибун, где много раз сидел и смотрел на Тильду, когда она участвовала в соревнованиях. На них сейчас полно тел. Кто-то спит в одиночку или обнявшись с кем-то. Другие занимаются сексом. На нижнем ряду замотанная в полотенце девица скачет на парне. Я спотыкаюсь о его колено, когда прохожу рядом. У торца бассейна я встречаю Юханнеса. С его курчавых локонов капает вода, голова втянута в плечи, словно ему холодно. Он кивает кому-то неподалеку, но не спускает с меня взгляд. Мой лучший друг. Я вижу, что он беспокоится за меня. Его подружка Аманда сидит вместе с несколькими девицами перед низкой покрытой кафелем перегородкой. Элин говорит что-то, вызывая всеобщий смех, однако Аманда косится на меня, собирая вместе волосы и выжимая их. Юханнес кладет свои холодные руки мне на плечи. Кожа на кончиках его пальцев сморщилась – наверное, от холода. – Как дела? – интересуется он. – Ты не видел Тильду? На этот раз голос меня не подводит. Юханнес пытается улыбнуться: – По-моему, она ушла домой. – Юханнес, – говорю я. – Я люблю тебя, но врать ты абсолютно не умеешь. Он убирает прилипшие ко лбу волосы. – Ты явно перебрал, – говорит он. – Пошли поболтаем где-нибудь. Его предложение очень кстати. Я это знаю. Но внезапно я слышу смех Тильды. За перегородкой находится детский бассейн с красной пластмассовой горкой. Юханнес тоже смотрит в ту сторону: – Симон, пошли лучше со мной. Мы можем смыться отсюда, если хочешь. Я не отвечаю. Уже слишком поздно. Я должен все знать. Юханнес что-то кричит мне вслед, когда я огибаю перегородку. С другой ее стороны не так много народа. Я сразу замечаю Тильду. Она лежит на животе на резиновом матрасе, раскачивающемся посередине бассейна. Даже издалека мне видно, что она под дозой. Зрачки большие и темные. На ней купальник, который она обычно использует на соревнованиях, с логотипом спортивного клуба на груди и с витиеватой надписью «Тильда» на ягодицах. Саит стоит на коленях рядом с ней, вода наполовину закрывает его кубики на животе. Он тащит Тильду с матраса. Она громко смеется. Их зубы блестят в свете установленных на дне ламп. «Я по-прежнему люблю тебя», – сказала мне Тильда в начале июня. Это произошло всего через несколько дней после того, как мы впервые услышали о комете. Она любит меня, но этого недостаточно. «Я хочу прожить остаток жизни на полную катушку», – добавила она. Я желаю того же самого. Но хочу делать это с ней. Для меня нет жизни без Тильды. Именно с ней я хочу быть, когда небо станет белым. Саит стаскивает ее в воду. Я едва знаком с ним, он на пару лет старше нас. Его рука под купальником Тильды. Костяшки пальцев проглядывают под тонкой тканью. Она закрывает глаза, когда он целует ее в шею. Мне надо уйти, но я застываю на месте как вкопанный. Я не могу видеть этого, но не в состоянии отвести глаза в сторону. Кто-то громко кричит у меня за спиной. Тильда смотрит в мою сторону. Наши взгляды встречаются. Саит вытирает капли воды с лица и тоже замечает меня. Мне наконец удается пошевелиться. Я ухожу настолько быстро, насколько это позволяет скользкий пол, не представляя, что несколько сидящих на краю бассейна девиц провожают меня взглядами. Я бегу мимо погруженного в темноту кафе прямо в раздевалку. Когда за мной захлопывается дверь, музыка и голоса сразу становятся тише. Но вместо этого я слышу свое тяжелое дыхание. Внутри воняет. В душевых явно кто-то пытался очистить желудок, сунув два пальца в рот. Наполовину переваренные остатки еды прилипли к краю решетки водостока. Я продолжаю путь между рядами шкафчиков. Мне уже тяжело держаться прямо. Кажется, что силы покинули меня. Кожа чешется. Голова гудит. Я опускаюсь на одну из скамеек. Надо было уйти с Юханнесом. Я не могу вернуться и искать его, но мне хочется убраться отсюда поскорее, и я не верю, что смогу сделать это сам. Дверь в раздевалку открывается и закрывается снова. Чьи-то мокрые ноги шлепают по кафелю, потом по резиновому коврику. Когда я поднимаю глаза, она стоит передо мной. Тильда обхватила себя руками. Ее темные волосы убраны назад, вода капает вниз, образуя лужу у стоп. У нее стеклянные, как у куклы, глаза. Пару месяцев назад я рассмеялся бы, если бы кто-то сказал, что Тильда употребляет наркотики. Но с тех пор многое изменилось. – Я не специально делала это у тебя на виду, – говорит она. – Я думала, ты ушел. – Может, сделаем это вместе? – спрашиваю я. – Уйдем отсюда? Я ужасно скучаю по тебе. Она качает головой. Мне следовало бы промолчать, но что мне терять? – Не хочу оставаться один, – говорю я и слышу, как снова заикаюсь. – Это не слишком хорошая причина, чтобы быть вместе. – Не только поэтому. Я натягиваю резинку на запястье. Ключ от шкафчика звенит, задевая бирку с его номером. Я оттягиваю резинку и отпускаю ее, она бьет по коже, потом повторяю это снова и снова, пытаясь привести мысли в порядок. Но явно без особого успеха. – Я люблю тебя, – говорю я. – Почему ты не любишь меня? – Просто не хочу быть вместе с кем-то в оставшееся время. Ты это знаешь. Я хочу делать, что хочу. – У нас могут быть открытые отношения, – предлагаю я. Кривая улыбка в ответ. Она не верит мне. Я сам не верю себе. – Мы можем попробовать, – все равно говорю я. – Мы же просто созданы друг для друга. Тильда садится рядом со мной. Она выглядит печальной, но я не знаю почему именно. Может, она тоже соскучилась. Или ей просто жаль меня. – Нет, – отвечает она. – Никаких нас больше не будет. Той Тильды, которая хотела быть с тобой… больше не существует. Ее, наверное, вообще нет. – Что это означает? – фыркаю я. – Ты должен забыть меня. Сейчас я вижу страдание в ее взгляде. Комната начинает ходить ходуном. Тошнота подступает к горлу. – Тебе надо понять это, – говорит Тильда. – Ты же не хочешь, чтобы все продолжалось в том же духе до последнего дня? Внезапно у меня возникает страстное желание, чтобы она ушла. Мне больно, когда она находится так близко, но остается так далека. – Ты пожалеешь, когда он настанет, – говорю я. – Но знаешь, потом ничего не удастся вернуть, поскольку никакого потом не будет. Кукольные глаза моргают. Кто-то зовет ее по имени, и мы одновременно направляем взгляды в ту сторону. Элин и Аманда. Я не знаю, долго ли они стояли там. Много ли услышали. – Нам надо уходить, – говорит Аманда. Дверь раздевалки открывается снова. Со стороны душа слышны голоса. Кто-то кричит. Тяжелые ботинки топают по полу. Двое полицейских появляются среди шкафчиков. Мужчина с бородой и женщина, чье лицо я, кажется, где-то видел.