Имя Паркера и дата рождения. Диагноз — рваная рана. Медицинское заключение по результатам. Записи о симптомах, на которые следует обратить внимание, и о возможном сотрясении. Рецепт на обезболивающее. Направление к пластическому хирургу, если он понадобится. У меня задрожали руки. А дальше, в самом низу, рядом с подписью врача, — дата. Через два дня после аварии, в которую попали мои родители. Как будто Ломаны сначала всеми силами старались скрыть случившееся, избежать подозрений, и лишь потом поняли, что их сыну необходима медицинская помощь. Я задумалась: неужели поэтому у него и остался шрам — из-за того, что они слишком долго медлили, ждали, когда закончится следствие по аварии с участием всего одной машины. Может, второй платеж, сведения о котором Сэди скопировала на флешку, был отправлен ему — тому врачу, который знал, что Паркер серьезно пострадал, потому и получил плату за молчание. Вознаграждение за то, что не стал задавать лишних вопросов. Это была она. Информация, максимально подпадающая под определение доказательства, какую я только могла добыть. Я выглянула в окно, но подъездная дорожка по-прежнему пустовала. Я сфотографировала документ о травме Паркера, в том числе дату врачебного осмотра, и отправила снимок на номер детектива Бена Коллинза с припиской: «Мне надо поговорить с вами о Паркере Ломане». Потом послала эсэмэску Коннору: «Церемония еще идет?» Снова выглянула в окно. Машины все еще не было. Я начала было убирать папки, потом остановилась. Мне все равно, узнают они или нет. В ушах зазвучали слова Гранта, его жестокий шепот, — о том, что он переоценил меня. Как и Фейт, мне захотелось, чтобы они узнали. Кому еще известно лучше, где искать, чем человеку, которого они приняли в свой дом? Из-за них моя жизнь отклонилась от курса. Из-за них я потеряла все, что имела. Мой телефон дзынькнул, пришел ответ. Не от детектива, а от Коннора: «Уже заканчивается. Ты где?» Мне хотелось увидеться с Коннором, рассказать ему. Хоть он и хранил секреты Фейт, но ведь и мои тоже. И после всего, что было, он заслужил право знать истину. Но сначала требовалось отыскать детектива Коллинза, попросить о встрече с ним в полиции, выложить все, что я разузнала, — спокойно и четко. Я по-прежнему не знала наверняка, кто убил Сэди. И не могла доказать, что это сделал Паркер, но теперь у меня появился его возможный мотив. Теперь самое важное — чтобы мне поверили. Я начала собираться, готовясь к выходу, как вдруг где-то в доме хлопнула закрывшаяся дверь. Мои руки зависли над столом, я застыла. Даже не дышала. На лестнице послышались шаги, я в отчаянии огляделась в поисках укрытия. Единственным местом, где я могла бы спрятаться, был шкаф — если бы я не вынула из него все папки. Если шаги повернут по коридору в другую сторону, можно попробовать бегом добраться до… — Эйвери? — Голос прозвучал совсем близко. Мужской. Не Паркера. И не Гранта. Прятаться не было смысла. Кто бы это ни был, он уже искал именно меня. А потом в дверях кабинета возник детектив Бен Коллинз, озадаченно нахмурив лоб. Обвел взглядом письменный стол и мои руки, зависшие над ним. Сделал шаг в комнату. — Что вы делаете в этом доме? Сглатывать было нечего, в горле пересохло. — Вы получили мое сообщение? — Да. — Он подходил к столу. — И видел раньше, как вы направлялись сюда. Вы не ответили на мой вопрос. Что вы здесь делаете? Я вломилась в чужой дом, а он меня застукал. Он знал, что я ищу и где искать меня. Загнал меня в угол и поймал с поличным. — Подождите, — взмолилась я, выставив руки перед собой. — Просто подождите, пожалуйста. Мне надо было показать ему сразу же — пока он не передумал, не привлек меня, не позвонил Ломанам, и тогда у меня не останется ни единого шанса. Ломаны способны уничтожить любого. — Я должна кое-что показать вам. — Я вывалила из сумки все, что принесла с собой. Попыталась расчистить место на столе. — Вот что я вам послала, — я показала медицинские записи с именем Паркера. — Видите? Его лоб собрался в сосредоточенные морщины, он прочел бумагу. — Не понимаю, что я должен здесь увидеть. — Это доказательство тому, что Паркер получил травму в то же время, когда мои родители погибли в дорожной аварии. Он уставился на меня, в его зеленых глазах отразился свет со стороны окна. Выражение лица осталось непроницаемым: я так и не смогла определить, верит ли он мне, собирает ли сам подробности в общую картину. — Сэди, — продолжала я, протягивая ему флешку, и ее имя царапнуло мне горло. — Она нашла доказательство тому, что ее семья откупилась от моей бабушки после гибели моих родителей. Сто тысяч долларов. Все здесь. Он взял у меня флешку и нахмурился. Повертел ее в руках. — Это еще не все, — продолжала я. Остальное было у меня под рукой. Перечисляя улики, я придвинула папку по столу в сторону детектива. Совпадающий номер счета из бабушкиной чековой книжки. Одного его было вполне достаточно. — Вот доказательство, что моя бабушка расплатилась по ипотеке этими деньгами сразу после смерти моих родителей. И еще, — я протянула телефон трясущимися руками, — доказательство, что в прошлом году Сэди пострадала в доме, где проводилась вечеринка. Детектив, она была там. — Я открыла только недавно сделанные снимки, показала ему телефон, и слова посыпались из меня скороговоркой. Я старалась провести его по всей цепочке событий — пятно крови в ванной, моя убежденность, что кто-то вынес ее из дома, закутанную в одеяло, и при этом потерял ее телефон. — Они воспользовались моей машиной. Моим багажником. — У меня вырвался всхлип. — Место преступления было там. А не здесь. Она не спрыгивала. Углы его рта опустились, он покачал головой. — Эйвери, помедленнее. Но так было неправильно. Следовало прибавить скорость. Сэди не нужен гребаный колокол и печальная надпись. Вот что ей нужно. Чтобы ее поняли. Отомстили за нее. А он не слушал. Что еще мне сделать, чтобы заставить его понять? Он уставился на снимки на экране моего телефона, его рука еле заметно дрожала, будто я передала ему свой страх напрямую. Его взгляд метнулся в сторону окна за моей спиной, и я поняла, о чем он думает, — что скоро вернутся Ломаны. Он должен был поверить мне до их прихода. — Наверняка в полиции есть люди, которые помнят аварию, — продолжала я. — Кто знает что-нибудь. Времени прошло немало, но такое не забывается. Это был кошмар — так сказал первый полицейский, прибывший на место аварии. В папке, лежащей на столе, сохранилась газетная вырезка. — Может, нам удастся поговорить с человеком, который прибыл туда первым. Может, какие-нибудь подробности не вписывались в общую картину. Еще одна деталь, чтобы связать воедино оба дела. Я открыла папку, вынула статью, чтобы он вспомнил. Детектив Коллинз однажды сказал мне, что знает, кто я, через что прошла и что расклад мне достался говенный. Он старше меня. Он наверняка помнит это дело. — Можно… — он прокашлялся, показывая мой телефон. — Можно мне взять его? Я кивнула, он сунул мой телефон к себе в карман, вытащил пачку сигарет, вытянул из нее одну и достал зажигалку. — Вредная привычка, сам знаю, — сказал он. Его рука дрожала, пришлось дважды щелкнуть зажигалкой, чтобы появилось пламя. Медленный выдох дымом, прикрытые глаза. — Но иногда помогает. Мне представилось, как дым впитывается в стены Ломанов, в узорчатый ковер под нашими ногами. Как они взбесятся. И чуть было так и не сказала, но одумалась. Мне-то что? В статье был черно-белый снимок дороги — как же я раньше не заметила, что это то же самое место, которое сняла на свой телефон Сэди? Деревья, образующие дугу, выглядели иначе при дневном свете, но в целом вид соответствовал. В газете поместили и снимок разбитой машины. Груда металла, смятого о дерево. У меня защемило сердце, пришлось зажмуриться даже после стольких лет. Я пробежала глазами несколько абзацев, пока не нашла тот, который мне запомнился, врезался в память еще много лет назад. — Первый полицейский, прибывший на место аварии, рассказал об этом журналисту, — объяснила я и прочла слова, которые так долго хотела забыть. — Вот: «Я ничего не смог поделать. Это был ужас. Кошмар. Я думал, что мы уже потеряли их всех, но, когда прибыла «Скорая», оказалось, что женщина на заднем сиденье еще жива. Просто без сознания. Утрата будет ощутима для всего сообщества, в том числе для молодого полицейского…» Я умолкла, комната словно опустела. Было невозможно дочитать. Выговорить эти слова. И оставалось лишь наблюдать, как все меняется. Он поднял брови и снова щелкнул зажигалкой. Поднес ее к краю документа о травме Паркера, дал бумаге загореться и бросил ее в мусорную корзину из нержавейки. Я перевела взгляд на газетную вырезку у меня в руке. Истина, всегда находившаяся на расстоянии нескольких дюймов, только и ждала, когда я присмотрюсь к ней еще раз. Незаконченное предложение, наши пути — пересекающиеся снова и снова, незримо, неведомо. «…полицейского Бена Коллинза». Глава 29 Дым поднимался над мусорной корзиной, воздух ожил, стал зловещим. — Вы знали, — произнесла я и попятилась. Детектив Бен Коллинз стоял между мной и дверью, не глядя мне в глаза. И время от времени ронял в мусорное ведро страницу за страницей. Все доказательства, которые я отдала ему, все улики. Одну за другой — в горящую корзину. Мой мобильник был у него. И моя флешка. И свидетельства платежей… В том числе и второго, который Сэди нашла и сфотографировала, а потом сохранила на флешке вместе с платежом, поступившим на счет моей бабушки. Этот второй платеж был отправлен ему. — Ломаны и от вас откупились, — сказала я. Только тогда он наконец посмотрел на меня. Мужчина весь из острых углов, из негативного пространства. — Это была авария. Если что, он не хотел. Пронесся мимо меня как угорелый среди ночи. Я не знал, что это Паркер Ломан, когда помчался за ним. Он не видел, что приближается другая машина. Наверное, их ослепили фары на крутом повороте. Обе они съехали с дороги, но другая машина… — Другая… — Я поперхнулась. Мои родители. Там, внутри, были люди. Которых отняли у меня. Сколько же он ждал, прежде чем вызвать «Скорую» уже после того, как Паркер Ломан вышел из машины? Может, Паркер, зажимающий ладонью рану на лбу, сам просил его подождать, когда увидел, что натворил? Или это Грант Ломан позвонил Коллинзу, объяснил, что к чему, убедил отпустить его сына — ведь ничего уже не поделаешь, зачем губить еще одну жизнь: угроза под видом уговоров? А мои родители истекали кровью, пока он ждал? И боролись, противились мраку, а молодой Бен Коллинз взвешивал собственную жизнь и выбирал? В мусорной корзине потрескивало пламя, жар нарастал между нами, пока мы стояли по разные стороны письменного стола. — Эйвери, послушайте, все мы были молоды.