Люди двинулись. В отупении брели они по снежной, заледенелой прерии. Время от времени кто-то из шайенов падал на землю, но другие снова ставили его на ноги и, окоченевшие от холода, они шли вперед. Полуодетые, голодные, замерзшие дети даже не имели сил плакать. Безумному путешествию, казалось, не будет конца. Ледяной ветер оплакивал трагическую судьбу красных людей с Великих равнин. Наконец, в снежной заверти показались очертания лошадей и людей. На помощь братьям шайенам кинулись не только мужчины, но и женщины вахпекуты, а во главе их шайенка Скалистый Цветок, жена Желтого Камня. При виде ужасного состояния беглецов-шайенов раздались рыдания и причитания, перемежавшиеся проклятиями жестоким белым людям. Несмотря на сильный снегопад, людей одели, усадили на лошадей. Тех, кто уже не мог держаться на коне, уложили на волокуши, укрыли одеялами и шкурами бизонов. Вскоре жалкая кавалькада добралась до лагеря вахпекутов. Лагерь жужжал подобно улью. Шайенов быстро разместили по типи. Все вахпекуты стремились помочь несчастным братьям, пострадавшим от общего врага — белого человека. Но прежде всего нужно было поддержать гаснущие искорки жизни в этих истощенных, пораненных, замерзших телах. Их натирали снегом, чтобы кровь быстрее бежала в жилах, перевязывали раны и обморожения. Шаман Ва хи'хи сбивался с ног, умело удалял пули, заново складывал сломанные руки, давал отвары трав, перевязывал обморожения, а одновременно бил в барабан, танцевал, чтобы отогнать злых духов и призвать добрых, окуривал шайенов дымом священных растений, произносил сильные заклятия… Благодаря его неустанным трудам и молитвам от ран и истощения умерли только одна женщина и два ребенка. Вахпекуты проявили громадную заботу о несчастных беглецах, поделились с ними всем, что имели сами. Кормили их, снабдили теплой одеждой. Когда призрак смерти был отогнан, в типи совещаний у Та-Тунка-Скаха собрались старейшины вахпекутов, чтобы услышать от шайенов, каким образом случились эти ужасные события. История шайенов была так схожа с печальной судьбой многих индейских племен, которых гнали с их земель алчные белые люди… XIV. ИСТОРИЯ ПОВТОРЯЕТСЯ Бизоны и другие животные паслись в основном на землях шайенов и арапахо. Туда часто приходили дакоты с севера, а с юга команчи и кайова. Это не вызывало конфликтов, поскольку шайены закопали военный топор с этими племенами. Какое-то время белые переселенцы огибали страну шайенов, так как Орегонская дорога задевала лишь северное ее окончание, а дорога на Санта-Фе — южное. Но такое положение не могло длиться вечно. В 1858 году в Скалистых горах было найдено золото. Прослышав об этом, через край шайенов и арапахо потянулись тысячи белых искателей золота, они передвигались вдоль реки Смоки Хилл с востока на запад и обратно. Обозы охваченных золотой лихорадкой людей истребляли и спугивали животных, сводили деревья по берегам рек. Поначалу индейцы довольно дружественно относились к белым людям, однако вскоре начались конфликты. Рудокопы пробирались в лагеря индейцев и приставали к индианкам, пока их мужья отсутствовали. Не считаясь с правами индейцев, белые основательно осели в предгорьях Скалистых гор, в западной части края шайенов. Правительство Соединенных Штатов заставило шайенов и арапахо принять это обстоятельство как свершившийся факт. По договору, заключенному в форте Уайз 18 февраля 1861 года, шайены и арапахо отдали правительству все свои земли за исключением клочка, расположенного между реками Арканзас и Биг Сэнди, этот клочок и назывался резервацией Сэнд Крик. Резервация представляла собой бесплодную, песчаную территорию. Шайены и арапахо, не желая умирать с голода, по-прежнему кочевали по тем же местам, что и раньше, никак не беспокоя при этом белых людей. Иногда только, при случае, молодые, горячие воины совершали нападения. Стада бизонов исчезли из мест, часто навещаемых белыми людьми, и потому в 1863 году среди шайенов и арапахо воцарился голод. По суровой необходимости они стали нападать на обозы белых, забирая продовольствие и не трогая людей. В апреле 1864 года произошел случай, положивший начало войне. Фермер Рипли пожаловался в Кэмп Сэнборн, что индейцы увели у него с ранчо на Бижу Крик табун коней. Отправившийся вместе с сорока солдатами разобраться в этом деле лейтенант Данн наткнулся на группу индейцев, ведущих лошадей. Индейцы согласились отдать лошадей, заявив при этом, что те скитались по прерии. Но высокомерный лейтенант не стал вдаваться в дискуссии. Когда солдаты приступили к разоружению индейцев, началась схватка, в результате которой погибло четверо солдат, двое было ранено. Губернатор Колорадо Джон Иване воспользовался ситуацией. Для противодействия индейцам в Кэмп Сэнборн был направлен майор Джэкоб Даунинг. Получив известие, что шайены напали на ранчо на Южной Платт, Даунинг немедленно отправился в погоню. Тем не менее, отряд покрыл пятьдесят миль, не видя ни индейцев, ни якобы подвергшихся нападению ранчо белых. Несмотря на это, Даунинг с сорока солдатами пустился в погоню во второй раз. На этот раз он наткнулся на лагерь шайенов в Сидар Каньон. Солдаты сразу же открыли стрельбу, убили двадцать шесть и ранили тридцать индейцев. Затем они сожгли все типи и отобрали у индейцев сотню лошадей, поделив их между собой. В свою очередь полковник Чивингтон, командующий всеми добровольческими отрядами Колорадо, послал против индейцев лейтенанта Эйра с пятьюдесятью солдатами и двумя гаубицами. На пути Эйра попался брошенный индейцами лагерь, они убежали, завидев войско. Эйр уничтожил большое количество сушеного бизоньего мяса, порох, олово, одежду, всякое лагерное снаряжение, поджег все типи. Вскоре ему попался еще один лагерь, его во время предупрежденные обитатели тоже успели сбежать, с ним он поступил так же, как с предыдущим. Во второй раз Эйр выступил в Денвер с приказом убивать шайенов везде, где он их встретит. В мае поблизости от форта Ларнед он вышел на лагерь шайенского вождя Лин Бира. На этот раз вождь вместе с сыном вышли с приветствием навстречу. Однако солдаты, не обращая внимания на все дружественные жесты индейцев, тут же застрелили и вождя, и его сына. Увидев такое, шайены бросились в бой. Четверо солдат погибло, трое было ранено. Главный вождь шайенов, Черный Котел, сторонник мирного сосуществования, удержал разъяренных воинов и дал лейтенанту Эйру отступить с поля боя. После этого крайне безосновательного нападения Эйра члены шайенского воинского общества «Солдаты-Псы» напали на некоторые ранчо на Волнат Крик. В это же самое время торговец Уильям Бент, друг шайенов и сам женатый на шайенке, пробовал охладить боевой энтузиазм полковника Чивингтона. Он заверял его, что шайены не хотят войны, желают сохранить мир. Губернатор Ивэнс опасался, что нарастание конфликта может вызвать войну, в которой будет не обойтись одними добровольческими отрядами. Война между северными и южными штатами все еще тянулась, профессиональные солдаты требовались там. Поэтому губернатор отдал распоряжение, чтобы племена с равнин собирались в определенных местностях68 и таким образом можно было бы отличить мирных индейцев от воинственных. Однако к его воззванию прислушалось лишь несколько небольших групп, большинство опасалось какого-нибудь нового обмана. Индейцы, убежденные, что белые стремятся к войне, собрались на большой совет на реке Соломан. На совет прибыли южные и северные шайены, арапахо и дакоты с реки Платт. Одни только северные шайены уклонились от вступления на военную тропу. В начале августа 1864 года начались групповые нападения индейцев на станции для дилижансов69, расположенные по дороге Смоки Хилл и Орегонской дороге. Военные действия проводили не только шайены и арапахо. Часть дакотов орудовала на реке Платт, кайова же и команчи нападали на Техас. Тем временем Уильям Бент не оставлял попыток добиться установления мира. По его инициативе майор Вайнкуп сопроводил в Денвер депутацию военных вождей для ведения мирных переговоров. Группу вождей возглавлял верховный вождь шайенов — Черный Котел. Предложения о заключении мира, с которыми выступил Черный Котел, были встречены крайне холодно, раздавались угрозы в его адрес70. Тем не менее, вожди отправились в обратный путь в убеждении, что они успешно справились с заданием. По возвращению в форт Лайон Вайнкуп разрешил шайенам раскинуть лагерь недалеко от форта. Однако губернатор, разгневанный на Вайнкупа, что тот так не вовремя привел депутацию вождей, вскоре отозвал его и на место коменданта форта назначил майора Энтони, а тот, не желая действовать против воли губернатора, велел шайенам выметаться из окрестностей. Шайены, не чувствуя, как над ними сгущаются тучи, отправились в резервацию на Сэнд Крик и расположились там на зиму… Шайенские беглецы с вымазанными пеплом в знак траура лицами долго в молчании смотрели на дакотов. Первым нарушил молчание Та-Тунка-Сках: — Теперь пусть наши братья шайены расскажут, что случилось в лагере вождя Черный Котел. Может быть, наше сочувствие облегчит вашу боль. Тогда поднялся старейший из шайенов, Быстрый Мустанг, и сказал так: — Случилось это в нашей резервации в лагере на Сэнд Крик. Вожди только что вернулись из Денвера, где заверили губернатора, что мы хотим жить в мире. Мы были уверены, что теперь нам со стороны белых ничего не грозит. Однако мы ошибались, мы недооценили жестокости белых, силы их ненависти к индейцам. Наш лагерь был расположен на берегу реки, его прикрывали горы. Как-то в холодный день одна женщина вышла из типи по воду и с ужасом увидела на ближних холмах солдат. Она начала кричать, чтобы предупредить всех об опасности. На ее крик из своего типи выглянул вождь Черный Котел. Увидев, что происходит, он поднял на шесте американский флаг, одновременно обращаясь к солдатам с заверениями, что шайены заключили с белыми мир. В ответ прогремел пушечный залп. Многие типи были сметены с лица земли. Белые солдаты начали ружейную стрельбу. Среди испуганных шайенов началась паника, воины побежали за оружием, пробовали переправить мустангов с другого берега. Женщины с детьми бежали к реке, пробовали укрыться в складках холмов. От огнестрельного оружия падали мужчины, женщины, дети и старики… Повсюду раздавались отчаянные мольбы о помощи, стоны умирающих. Вождь Белая Антилопа не пожелал искать спасения в бегстве, он полагал, что вместе с другими вождями несет ответственность за то, что происходит. Встав со скрещенными на груди руками у шеста с флагом, он запел свою песнь смерти: «Ничто не вечно, кроме земли и гор…» И упал, сраженный пулей. Вождь Черный Котел тоже хотел, как Белая Антилопа, показать белым свое презрение, однако молодые воины силой увели его с поля боя. Кое-кому из воинов удалось добраться до лошадей, другие, прячась в ямах и за крутым берегом реки, пытались, стреляя из луков, остановить белых, сделать возможным бегство женщин и детей. Презирая смерть, боролись они за жизнь своих близких. А тем временем белые солдаты вторглись в лагерь. Они убивали, скальпировали, калечили всех, кто им попадался. Я сам видел, как солдат ударами длинного ножа ломал обе руки женщине с простреленной ногой. Я видел беременную женщину, лежащую с распоротым животом, а рядом лежало тельце еще не родившегося ребенка. Упала сраженная пулей жена Черного Котла, бегущие мимо белые солдаты еще много раз выстрелили в нее в упор. Убитому Белой Антилопе вырезали срам… Кучки женщин и детей укрывались в ямах, молили о жалости, но белые солдаты не знали жалости. Убивали всех и измывались над телами мертвых…71 Резня длилась до полудня, и жестокостям не было конца. Белые солдаты гнались не одну милю за теми немногими, кому удалось добраться до лошадей и спастись в прерии. Много, много невинных людей погибло на Сэнд Крик… И что нам теперь осталось? — Вам осталась месть! — твердо произнес Желтый Камень. Сейчас же шаман Ва хи'хи начал бить по своему чародейскому барабану, высоко поднял голову, отклонил ее назад, прикрыл глаза. Лицо его побледнело, застыло в каменной неподвижности. Вдруг барабан умолк, шаман упал спиной на землю, тело его окоченело, лишь судорожно дрожали руки и ноги. После долгого молчания он заговорил каким-то не своим голосом: — Слушайте, слушайте все! Моими устами говорит с вами Великий Дух! Большое зло причинено индейцам! Пусть дакоты отметят за невинно пролитую кровь братьев шайенов и арапахо! Тени наших покойных отцов в стране Великого Духа требуют удовлетворения… Ва хи'хи умолк, понемногу затихая, наконец открыл глаза, тяжело приподнялся: — Дакоты… Вы слышали слова Великого Духа… — прошептал он дрожащими губами и снова умолк. Грудь его тяжело вздымалась. — Война! — горячо воскликнул Длинное Копье. — Смерть белым! — поддержал его Орлиные Когти. — Мы требуем мести! — кричал Красный Кедр. Воины выхватывали ножи и палицы, взывая: «Смерть белым!» Желтый Камень бросал огненные взоры на воинов. Трагический рассказ Быстрого Мустанга о кровавой бойне, учиненной над шайенами и арапахо на Сэнд Крик, возбудил в нем страшный гнев и желание немедленного отмщения. Взволнованный до глубины души, он встал и обратился к собравшимся: — На рассвете мы отправляемся в военный поход против белых. Тот, кто хочет идти со мной, пусть приходит с восходом солнца к типи совета. Возмущение гнусными деяниями белых было так велико, что даже старики объявили, что они примут участие в военном походе. Никто даже словом не упоминал о том, что зима — не самая подходящая пора для того, чтобы начинать войну. Все жаждали мести. Вернувшись в свой типи, Желтый Камень застал жен, причитающих и выкрикивающих проклятья белым людям. Скалистый Цветок, узнавшая от уцелевших женщин о смерти матери, сестры и отца, сидела полуобнаженная, с измазанным пеплом лицом и распущенными волосами. В знак великой скорби она расцарапала себе острым прутиком плечи и ноги. Глядя на рыдавших в отчаянии женщин, Желтый Камень в немой ярости сжал кулаки. — На рассвете выступаем против белых. Их ждет заслуженное возмездие, — коротко произнес он дрожащим от гнева голосом. Услышав это, Ва ку'та тут же достал кожаные мешочки с красками, уселся у очага и стал раскрашивать лицо боевой раскраской. Щедрая Рука подбежала к нему с криком: — Да, сын мой, да! Иди и ты! Я хочу увидеть тебя, обагренного кровью этих бешеных белых волков! Не щади никого, убивай всех, как это делают белые! — Я тоже пойду с тобой, отец! — воскликнул и Ва ко ки'йя. Гордость распирала Желтого Камня. Вот какие были у него сыновья! Гневные искорки погасли в его глазах. — Ты еще слишком мал, сын мой, — ответил он. — Зато ты, пока нас не будет, будешь заботиться о женщинах. На военный совет пришли все мужчины вахпекуты, а также несколько жаждущих мести воинов-шайенов, несмотря на то, что после резни на Сэнд Крик и отчаянного бегства по скованной холодом прерии они находились в плачевном состоянии. У Быстрого Мустанга была забинтована голова, поскольку пуля разорвала ему кожу на левой щеке, у других тоже хватало всяких ран. Желтому Камню пришлось немало потрудиться, пока он смог объяснить всем, что в зимнюю пору в войне могут принять участие лишь самые молодые и подготовленные воины. К тому же нельзя было оставить без всякой охраны от неожиданного нападения главный лагерь с женщинами, детьми, стариками и больными беглецами-шайенами. После долгих споров было решено, что в поход отправятся двадцать воинов вахпекутов, а также четверка мальчиков в помощь. Среди избранных находились самые отважные и опытные: Длинное Копье, Орлиные Когти, Красный Кедр, Малая Звезда, Длинное Перо и Парящая Птица. Ва ку'та также оказался среди избранников судьбы. В конце концов в типи совета остались только участники похода, им надо было обсудить план действий. Первым взял слово Орлиные Когти, который в последнее время немало рыскал по окрестностям, частенько забираясь довольно далеко: — Зимой на дороге не бывает больших обозов переселенцев, — говорил он. — Ездят только почтовые дилижансы да иногда небольшие торговые обозы, они состоят всего из нескольких фургонов и доставляют продовольствие станциям для дилижансов и в форты. В тридцати милях отсюда на северо-восток находится большая станция для дилижансов, там есть торговые склады. На этой станции для смены лошадей останавливаются все дилижансы, едущие вдоль реки Платт. Так что там есть и лошади, что необходимы нашим братьям-шайенам. — А мой брат. Орлиные Когти, проверил, сколько людей находится на этой станции? — спросил Желтый Камень. Орлиные Когти ответил: — На этой станции у белого торговца есть магазин, он покупает шкуры у индейцев. Я был там раз, менял бизонью шкуру на порох и табак. При случае я как следует осмотрелся. Там живет семья этого торговца, трое мужчин и две женщины. Кроме них, на станции есть еще с десяток, может двенадцать белых. Некоторые, похоже, служили раньше в синих мундирах, явно умеют обращаться с оружием. Еще я видел там черного белого, он ухаживал за лошадьми. — Ты точно видел склады с товарами? — задал вопрос Красный Кедр. — Да, точно, эта станция снабжает несколько станций поменьше.