— Лори, мне жаль. Мне жаль. Мой взгляд упал на отца, который выглядел живым, если бы не кровь повсюду. Медленно я посмотрела на маму в своих руках. Ее грудь не двигалась, даже немножко. Кровь на виске была застывшей, а ее губы приобрели немного синий цвет. — Нет, — я пытаюсь вдохнуть, но мне заблокировали доступ. – Нет, этого не может быть. Киро, этого не может быть, она… Я не смогла договорить. Кириан поднял меня на ноги и прижал к себе. В подвал вбежали копы, светя нам в лица фонариками. — Мне жаль, — Киро гладил мои волосы, а я судорожно пыталась сделать вдох. Нет. Этого не может быть. Мы же успели вовремя, у нас было еще двенадцать часов. Изо рта вырвался крик, и Кириан прижал меня к себе еще сильнее. Я осталась одна. Я не могла остаться одна, не сейчас. Слезы жгли мои щеки, картинка стала размытой, но я все еще пыталась уцепиться взглядом за жизнь, вдруг мы что-то упустили. Она не могла погибнуть. Она не могла оставить меня. У меня всегда с родителями были напряженные отношение, но я поняла, как была глупа. Они хотели для меня только лучшего. Мой папа. Моя мама. Моя дочь. Мой жених. Все это превратилось в пепел. Сгорело. Коул сказал, что они не смогли убить меня, но это не означает, что они не отнимут мою жизнь. Легкие болят, им нужен кислород, но я не могу. Я потеряла все. Я потеряла всю свою жизнь меньше, чем за месяц. За что мне это все? Я не могу дышать. Голова кружится, слезы продолжаю жечь щеки солью, а в горле появился огонь. — Лори, мне жаль, — Кириан продолжал прижимать к себе, но мне не становилось легче. И только когда я оттолкнула его, я позволила себе вдохнуть воздух. Говорят, перед смертью у человека пролетает вся жизнь перед глазами. Я уверена, так происходит только при физической гибели, когда тело вот-вот откажет тебе. Когда боль живет где-то внутри и сердце останавливается в душевном плане, не вся жизнь проносится перед глазами, а лишь отдельные моменты радости. Вот я маленькая бегу к маме с воздушным шариком и падаю прямо у ее ног. Она говорит мне, что эта боль пройдет. Вот я уже иду с папой за руку в его офис, и он знакомит меня с Марисоль. А потом я стою в своем красивом бальном платье, жду своего сопровождающего на школьный бал, а папа танцует со мной медляк под старую песню. Он говорит мне, что я самая красивая. Этого больше не будет. Папа не закружит меня на свадьбе в медленном танце. Не проводит до алтаря. Они с мамой не увидят внука или внучку. Они погибли. Их больше нет. В этот раз из моего рта не выходит даже крика, только хрип. Я оседаю на влажный грязный пол. Я осталась совершенно одна. И я чувствую, как тону. Глава 14. Утешение Я не помню, как добралась до дома. Я только плакала, плакала, рыдала и задыхалась от слез. Когда мы оказались в моей спальне, которая отличалась от всех других комнат тем, что здесь все было белым, мне стало хуже. Белый цвет теперь навеки будет ассоциироваться с похоронами, скорбью и трауром. — Я не хочу здесь оставаться, — в руках у меня была бутылка водки. Я открутила крышку и сделала глоток. Резкий запах спирта ударил мне в нос, я сморщилась, но заставила себя проглотить это противное пойло. Мне хотелось напиться и забыться. — Мы все еще живы, — я обратила свой злобный взгляд на Кириана. – Почему? Ты не выполнил свою часть сделки. Мы должны были найти маму живой, а она… На глазах снова появились слезы. Передо мной то и дело появлялась картинка, где я пытаюсь ее разбудить. Как мокрые джинсы противно приклеились к бедрам, но мне было это неважно. Все перестало быть значимым, когда мама лежала у меня на руках. — Теоретически я выполнил твое условие, — Кириан взял бутылку и сделал глоток. – Там было написано, что я должен найти ее раньше одиннадцати утра завтрашнего дня. Ни слова о том, что она должна быть жива. Мы ее нашли. Злость обожгла мои вены. — Ты специально это сделал, да? Ты знал, что мы не найдем ее живой, но все равно допустил заключение соглашения? Как ты мог? Я кинулась на него с кулаками, но они не успели даже встретиться с его грудью, Кириан поймал их в воздухе. — Давай, прикажи мне остановиться, моя воля теперь у тебя, — прошипела я. — Я говорил, чтобы ты подумала. Я заключаю сделки только тогда, когда это выгодно мне, Глория. — И зачем тебе моя воля? — Потому что ты станешь моей женой, — Кириан отпустил мои кисти. – Ты непредсказуема, и, возможно, мне нравится это, но не тогда, когда я не могу контролировать это. Как еще я мог сделать тебя послушной? Ты до сих пор собираешься убить меня, а ведь я ничего плохого тебе не сделал! Сердце застучало от страха. Видимо, Кириан все же прочитал тогда мои мысли. — Ты пытал меня голодом, когда я была беременна. Это ты относишь к хорошему отношению ко мне? Кириан закрыл глаза. Его челюсти были сжаты, и от напряжения в воздухе казалось, что все вокруг трещит от электричества и вот-вот нас ударит током. Но это лишь моя фантазия. — Мне жаль, что мы не успели, — продолжил Кириан, — мне, правда, очень жаль. Твои родители не должны были пострадать. Но я не умею воскрешать мертвых. Это не в моих силах. Теперь не время жалеть о том, что ты сделала, Глория. Слишком поздно решать, когда прошлое изменить нельзя. Тебе надо постараться просто пережить это. — Просто пережить это? – я усмехнулась. – Ты думаешь, это так легко? — Я знаю, каково тебе, — Кириан сделал еще один глоток и протянул бутылку мне. – Моих родителей тоже убили, только сделали это на моих глазах. Зарезали, как свиней. Мне было семь лет. Тогда я ощутил настоящую злость, и теперь я – демон. Не позволяй эмоциям захватить тебя так, как это произошло со мной. Ты сможешь это пережить, только если сама захочешь этого. — Я не знаю, что мне теперь делать, — мои плечи поникли. После водки я планировала уснуть, но сейчас во мне снова появились силы. Нет, я по-прежнему была слаба в моральном смысле, но мне захотелось совершить ошибку, чтобы потом думать над ее решением. Что угодно, только не о смерти родителей. Я вспомнила, о чем думала, когда Кириан подошел ко мне в баре. Некоторые женщины искали утешения в постели с новыми мужчинами. Я сделала еще один глоток водки и подошла к Кириану. Тот закурил сигарету и вдыхал горький дым. — Возьми меня, — в тишине мой голос был оглушающим. Кириан даже бровью не повел. — Предлагаешь мне переспать с тобой? Ты не в лучшем состоянии, чтобы делать это. Но я проигнорировала его слова и подошла практически вплотную к нему. Пуговицу за пуговицей я стала раздевать его. — Что ты делаешь? От Кириана пахло сигаретами и водкой, но аромат его тела был гораздо сильнее. Смесь шоколада и апельсина. Терпкий и кислый. Горький и сладкий. Я провела пальцем по его груди, и его мышцы мгновенно напряглись при прикосновении. — И почему ты такой привлекательный, Кириан? – я подняла на него взгляд. – Мне было бы проще ненавидеть, если бы у тебя был пивной живот и волосы на груди. — Глория, прекрати. Но он не останавливал меня, нет, потому что я по-прежнему могла касаться его. — Прекратить что, Кириан? Трогать тебя или говорить? Мой палец приблизился к ремню на брюках. Дыхание сбилось, внизу живота появилась приятная боль. — Ты сам сказал, что ты сможешь со мной развлекаться, — я расстегнула ремень. – Так давай. Я хочу забыться. — Ты ищешь утешение не у того.