— Мы что-нибудь придумаем, — заверил Лоусон. — Энн и я останемся в Хелене и будем свидетельствовать о бандитском налете. — Что же это за кусающиеся бандиты? Нет, меня прямо с платформы бросят в камеру и больше оттуда не выпустят! — Я лично поговорю с шерифом. Я могу быть очень убедительным, когда это необходимо, — заверил Тревор. Сейчас он лишний раз порадовался, что его нынешнее состояние наградило его Взором, который может сломить волю жертвы и превратить ее разум в податливую глину, коей можно придать любую угодную форму. Так или иначе, он понимал, что им с Энн придется довольно активно поработать с глиной там, в Хелене. — Я подтвержу все, что скажет Лоусон, — с уверенностью произнес Эстерли. — Мы не можем позволить кому-то еще пострадать в этой истории. — Мы? — Лоусон недоуменно приподнял брови. Эстерли подошел к нему и остановился в паре шагов. Его пронизывающий взгляд упал поочередно на Уайлдера, Дыма и Годфри перед тем, как обратился к Лоусону. — Обо мне вы уже все знаете, — кивнул он. — Я жил в чернейшей из теней. Я делал ужасные вещи собственными руками во имя Бога. Я потерял… самый драгоценный дар, который был дан мне: мою семью, — он опустил голову, и ему потребовалось несколько мгновений, чтобы собраться с силами и заговорить снова. — Теперь у меня ничего нет, — продолжил Эстерли, и голос его зазвенел от плохо скрываемых эмоций. — Я был вором и шарлатаном, избивал жену, пил, насмехался над отцом, изображал фальшивого пророка… а позже подался в охотники за головами. Тревор терпеливо вздохнул, выдерживая взгляд проповедника. — Но, мистер Лоусон, — продолжил тот, находя взгляд Тревора. — Я никогда не был солдатом. Вы окажете мне такую честь? — Сомнительная честь, — отозвался Лоусон. — Честь, ради которой вы можете умереть… или получить нечто похуже, чем смерть. — Я уже перешел эту черту, — покачал головой преподобный. — Я уже мертв сейчас… и вряд ли моя душа когда-нибудь сумеет вернуться к тому, что называется жизнью. Эстерли знал, что говорит. Лоусону даже не потребовалось использовать Взор, чтобы убедиться в этом. — Поговорим, когда доберемся до Хелены, — неопределенно покачал головой он. — Ну, что, стоит начать убирать этот мусор? — спросил Годфри. — А потом приступим к работе с завалом. Лоусон все еще был не в том состоянии, чтобы передвигать тела. Рана на боку, пусть она и заживала, все еще была тяжелой и болезненной, а кости правой руки не успели срастись в достаточной мере. Он неуверенно окинул взглядом вагон, однако преподобный будто уловил его мысль и пресек ее на корню. — Вам лучше отдохнуть, мистер Лоусон. Присядьте. — Он прав, Тревор, — сумрачным голосом поддержала его Энн. Спорить не было ни сил, ни желания, поэтому Лоусон сел, пока Годфри, Дым, Уайлдер и Эстерли начали перетаскивать тела убитых вампиров на улицу и сталкивать их в подлесок, что стелился ниже. Энн присела напротив, по щекам ее струились слезы, но выражение ее лица было пугающе спокойным. Однако чувства прорвутся в какой-то момент, в этом Лоусон не сомневался. Сегодня или завтра — обязательно прорвутся… С этой мыслью он, казалось, начал проваливаться в забытье… — Тревор? — окликнула девушка. Ее голос казался таким далеким. Однако поняв, что он может ее не слышать, она повторила с чуть большим нажимом. — Тревор? — Да? Прости я… — Я действительно убила своего отца? Он посмотрел ей прямо в глаза, стараясь дать ей столько поддержки и силы, сколько только мог. — Мне очень жаль, — искренне произнес он. — Но ты знаешь ответ. Энн кивнула, и две свежих слезинки сбежали по ее щекам. — Мне жаль… — повторил Тревор. — Я знаю, — отозвалась она. Он потянулся своей здоровой рукой и накрыл ее ладонь своей. Он больше ничего не мог сказать и ни о чем не мог спросить. Энн вздрогнула от холода, в тот же момент снег агрессивно бросился ей в лицо из разбитого окна, и пламя уцелевшего фонаря дрогнуло. Девушка заметила через окно, как их спасители выбрасывают тела убитых вампиров в подлесок. Что-то заставило ее извлечь свой пистолет из кобуры и положить на сидение рядом с собой. Она уставилась на оружие так, словно это был ее самый ненавистный враг из всех, с кем она когда-либо сталкивалась. Затем, выждав несколько мгновений, Энн убрала пистолет обратно в кобуру, где ему и было самое место. Когда вагон был очищен от тел, пришедшие вампиры сопротивления вместе с Илаем Эстерли приступили к расчистке путей. Эрик и Рустер отправились понаблюдать за прогрессом, а заодно проверить состояние локомотива и двигателя. — Тревор, — обратилась Энн, кивнув в сторону раненой девушки. — Она снова приходит в себя. Лоусон молча поднялся и, подойдя к ней, опустился на колени. Она все еще была очень бледна и явно нуждалась в срочной операции, но голос ее показался удивительно сильным, когда она заговорила. Ее взгляд, казавшийся поначалу рассеянным, нашел Лоусона. — Я з…з. здесь умру? — Нет. Мы отвезем тебя в больницу в Хелене. Очень скоро. Ты только держись, хорошо? Осталось немного. Она издала слабый смешок, который, очевидно, причинил боль, потому что лицо ее тут же исказилось страдальческой гримасой. Затем девушка набралась сил и сказала: — Если ч…ч…что… Ке… Ке… Кейси Фредрикс…. И я с. сделаю все, чтобы… де…держаться… — Кейси, — тихо произнес Лоусон, приложив руку ко лбу раненой девушки. — Так звали мою дочь. С усилием она постаралась уйти от этого прикосновения. — Ох…. — прошептала она. — Твоя рука такая х…холодная. — Прости, — печально улыбнулся он. На какой-то миг Тревор, казалось, забыл, кто он. Он дождался, пока Кейси Фредрикс снова уснет, затем поднялся на ноги. В поле зрения попал Дьюс Матиас, сидящий на остатке сидения, склонив лицо к сложенным на коленях рукам. Он не сразу понял, кто к нему движется. Лишь когда хруст половиц и разбитых стекол стал слишком громким, бандит поднял взгляд и тут же оторопел. Лоусон чуть склонился, и страх в глазах Матиаса заблестел еще ярче. — Когда доберемся до Хелены, — строго сказал он. — Ты уйдешь. Пойдешь в любом направлении, которое выберешь, но оглядываться не смей. — Что?.. Но… Тревор поднял указательный палец здоровой руки и настоятельно заговорил, перебив опешившего бандита. — Не задавай лишних вопросов. Считай, что с этого самого момента жизнь дает тебе второй шанс. Я полагаю, ты его заслужил. Молчи, — последнее слово он добавил с нажимом, поняв, что Матиас вновь собирается заговорить. А затем отвернулся, прежде чем здравый смысл и сумма, которую обещали за голову этого убийцы, заставили его изменить свое мнение. Еще через некоторое время Ахиллес Годфри и преподобный Эстерли вернулись в вагон. Пар из трубы локомотива уже расстилался в воздухе. Часть его будет со снегом и ветром проникать в вагон, но Лоусон сомневался, что кто-либо из его спутников сегодня будет жаловаться на дискомфорт. Главное, чтобы поезд дотянул до пункта назначения. Эстерли снова вернулся к Кейси Фредрикс. Энн сидела молча, углубившись в свои мысли. Дьюс Матиас также пребывал в раздумьях о прошлом, будущем и о том, что произошло так недавно… во что он никогда бы в жизни не поверил еще сегодня утром. Тела Кенни Преско, Джонни Ребинокса, Славного Джорджа Гантта и Джека Тэбберсона сбросили в подлесок вместе с телами убитых вампиров… в той зоне всегда хватало голодных хищников… — У меня есть вопросы, — обратился Годфри к Лоусону. — У тебя есть хоть малейшее представление, где все эти твари могли укрыться в таком количестве? И почему они бросили столько сил на этот вагон? Сомневаюсь, что их интересовали только люди… — Они преследуют меня и мою подругу Энн. — Это очевидно. Но с чего бы им это делать? Вы двое представляете для них какую-то особенную угрозу? — Угрозу сопротивления, — отозвался Лоусон. — Это понятно, но… есть что-то еще, о чем мне следовало бы знать? Они явно опасаются вас. И те пули, что вы использовали… из чего они? — Это серебряные пули, политые святой водой и освященные священником. — Ах! То есть, ты нашел более действенный способ убивать их, чем дробовик и топор? Лоусон чуть помедлил с ответом, и Годфри продолжил: — Без сомнения, нам стоит снова встретиться. На самом деле, я настаиваю на этом. Я хочу услышать твою историю. Где мне тебя найти? Лоусон извлек бумажник и протянул майору одну из своих визитных карточек. На ней под именем и адресом отеля “Святилище” значилась строка: Все вопросы урегулированы, а чуть ниже… — Я путешествую по ночам, — прочитал Годфри вслух, тут же усмехнувшись. — Ты пытался так пошутить? — Нет. Пытался быть реалистом. — Что ж… Новый Орлеан отсюда далеко, и мне тоже придется путешествовать по ночам. Но я думаю, это путешествие будет не напрасным. Нас мало, Тревор. Тех, кто предпочел бороться против этого. Нам нужно формировать нашу армию и планировать битву. — Согласен. — Я приеду к тебе туда. Когда — не могу сказать точно. Но скоро, — Годфри убрал визитку в карман своей куртки. Он и в самом деле насмешливо улыбался, или это раненое лицо искажалось в свете уцелевших фонарей? — Я помню Энтитем, — сказал он. — Ту ночь, когда меня забрали. И помню ту, что обратила меня. О, да, я хорошо ее помню. — Ее? — Женщину, называющую себя Ла-Руж. Это очень красивый монстр, Тревор. Именно ее я ищу и, поверь, я никогда не сдамся. Ты знаешь один миф? Лоусон был не в состоянии говорить. — Миф состоит в том, что… если поглотить ихор того, кто обратил тебя, это сделает тебя снова человеком! Миф это, или правда? Понятия не имею, но я знаю, что умереть я хочу человеком, и ничто под Божьими Небесами или над Адом Сатаны не остановит меня. Я найду это чудовище и выпью весь ихор из ее тела. Именно я должен убить ее, — Годфри положил руку на плечо Лоусона. — Это то, что дает мне силы жить дальше, Тревор. Только из-за этого я еще хочу жить. Но ты должен знать, что еще меня питает идея мести. — Да, — только и отозвался Лоусон, и это было единственное слово, которое он мог сейчас произнести. — Я навещу тебя в Новом Орлеане. Можешь на это рассчитывать. И когда я буду готов повести нашу армию в бой, мы должны будем победить! Его глаза действительно вспыхнули безумием, или это вновь была лишь игра света? — А пока что прощай, капитан, — сказал Майор Безбожник, быстро отсалютовав старому солдату из Алабамы, после чего он, Дым и Уайлдер скрылись из виду, слившись с вихрями снега.