«Прощай, Монк». 16 часов 02 минуты Пейнтер, словно играя с монетой, поставил ее ребром на поверхность письменного стола и щелкнул по ней ногтем. Монета завертелась волчком, а он, глядя на ее серебряный блеск, размышлял о заключенной в ней тайне. Монету вернули из лаборатории полчаса назад вместе с детальным отчетом о результатах исследований, который Пейнтер Кроу внимательно прочитал. Было проведено тщательное лазерное исследование на предмет обнаружения отпечатков пальцев, ее металлическую поверхность и более поздние наслоения подвергли анализу с помощью спектрометра, чтобы определить содержание в ней конкретных металлов. Были также сделаны многочисленные фотографии, в том числе и при помощи стереомикроскопа. Вращение монеты стало замедляться, а затем она и вовсе упала на поверхность стола из красного дерева. В лаборатории монету осторожно очистили, и древнее изображение на ее поверхности засияло. Греческий храм, поддерживаемый шестью дорическими колоннами. В центре храма красовалась большая буква. Е Греческая буква «эпсилон». На обратной стороне было выбито погрудное изображение женщины, а под ним – слова: DIVA FAUSTINA. По крайней мере, теперь, после отчета экспертов, происхождение монеты больше не являлось тайной. Но какого же… Его размышления прервал интерком, оживший на столе. – Директор Кроу, прибыл коммандер Пирс. – Очень хорошо, Брент, пусть войдет. Пейнтер пододвинул отчет ближе к себе, и в тот же момент дверь распахнулась. Вошел Грей. Его черные волосы были мокрыми и расчесанными. Он сменил свою запачканную кровью одежду, и теперь на нем была зеленая рубашка с вышитым на левой стороне груди словом «АРМИЯ», черные джинсы и ботинки. Пейнтер сразу заметил, как мрачно лицо его подчиненного и насколько печален взгляд его синих глаз. О причине этих перемен было несложно догадаться. Пейнтер уже слышал о случившемся от своих знакомых в военно-морской разведке. Он жестом пригласил Грея присесть. Как только коммандер сел, он сразу заметил лежащую на столе монету, и в его взгляде вспыхнул интерес. Это хорошо. Пейнтер пододвинул монету к Грею. – Коммандер, я не забыл, что вы просили разрешения отсутствовать на службе в течение неопределенного времени, – заговорил он официальным тоном, – но сейчас мне хотелось бы попросить вас заняться расследованием этого дела. Грей даже не протянул руки, чтобы взять монету. – Можно мне сначала задать вам вопрос, сэр? Пейнтер кивнул. – Тот убитый, профессор… – Арчибальд Полк. – Вы говорили, что он, должно быть, направлялся сюда, чтобы повидаться с вами. Пейнтер снова кивнул. Он уже догадывался, почему Грей задает эти вопросы. – Значит, профессор Полк был знаком с «Сигмой»? Несмотря на строжайший режим секретности, в условиях которой мы существуем и работаем, он знал о нашей организации? – Да, в некотором смысле. Брови Грея сошлись в одну линию. – В каком именно? – Арчибальд Полк придумал «Сигму». Удивление, отразившееся на лице подчиненного, порадовало Пейнтера. Грею была необходима встряска. Тот выпрямился на стуле, намереваясь что-то сказать, но директор предупреждающим жестом поднял руку. – Я ответил на твой вопрос, Грей. Теперь ты ответь на мой. Возьмешься ли ты за расследование этого дела? – После того как профессора застрелили прямо у меня на глазах, мне хочется получить ответы не меньше, чем всем остальным. – А что с твоими, гм, внеслужебными делами? Лицо Грея на мгновение исказила мучительная гримаса. Его черты окаменели, как будто что-то внутри его болезненно сжалось. – Полагаю, вы уже обо всем слышали, сэр. – Да, флотские свернули поиски. Грей тяжело вздохнул. – Я испробовал все, что мог, но безуспешно. Больше я ничего не могу сделать и признаю это. – По-твоему, Монк еще жив? – Я… Я не знаю. – И сможешь жить с этим? Грей не мигая встретил его взгляд. – Я обязан. Пейнтер удовлетворенно кивнул. – Тогда давай поговорим о монете. Грей протянул руку и взял монету со стола. Покрутив ее в пальцах, он внимательно изучил недавно очищенные поверхности серебряного кружка. – Удалось ли вам что-нибудь выяснить о ней? – Не много. Римская монета, отчеканенная во втором веке. Обрати внимание на портрет женщины, выбитый на обратной стороне. Это Фаустина Старшая, жена императора Антонина Пия. Она покровительствовала детям-сиротам и занималась благотворительностью в отношении нуждающихся женщин. Она также восхищалась сестринским обществом сивилл, женщин-прорицательниц из храма в Греции. Пейнтер жестом предложил Грею перевернуть монету. – На другой стороне – изображение того самого храма. Храма в Дельфах. – Как в книге «Оракул из Дельф»? О женщинах-пророчицах? – Совершенно верно. Отчет на столе Пейнтера включал в себя и короткую историческую справку об оракуле. В ней подробно рассказывалось о том, как эти женщины вдыхали галлюциногенные испарения, после чего отвечали страждущим на вопросы об их будущем. Но эти пророчества представляли собой нечто гораздо большее, нежели обычное гадание, поэтому те женщины оказывали значительное влияние на Древний мир. – На протяжении тысячелетия пророчества оракула помогли обрести свободу тысячам рабов, посеять зерна западной демократии и возвысить святость человеческой жизни. Существует даже мнение, что их слова сыграли решающую роль в том, что Греция вырвалась из мрака варварства и стала развиваться в направлении современной цивилизации. – А что тут делает большая «Е», выгравированная в центре храма? – спросил Грей. – Насколько я понимаю, это греческая буква «эпсилон»? – Да, и она тоже из храма оракула. Там еще были загадочные надписи: «Gnothi seauton», что переводится как… – Познай себя, – закончил за него Грей. Пейнтер кивнул. Как это он забыл, что Грей был отлично подкован во всем, что связано с философскими течениями Античности? Когда Пейнтер – прямо в Ливенуортской тюрьме – завербовал его для работы в «Сигме», тот занимался углубленным изучением химии и даосизма. Именно эта уникальность ума Грея Пирса и привлекла с самого начала внимание Пейнтера Кроу. Однако за столь выдающиеся способности приходилось платить. У Грея эта цена заключалась в замкнутости и неприязни к работе в команде, что он в очередной раз наглядно продемонстрировал на протяжении последних недель. Поэтому Пейнтеру было приятно видеть, что этот человек наконец вернулся к реальности и сосредоточился на насущных делах. – Изображение загадочной буквы «Е», – Пейнтер кивнул на монету, – располагалось на фронтоне храма. – Но что она означает? Пейнтер пожал плечами. – Этого не знает никто, даже сами греки. Несколько вариантов объяснения предложил древнегреческий ученый Плутарх, посвятивший этой теме отдельный труд, общий смысл которого сводился к тому, что буква «Е» имела очень большое значение. Некоторые современные ученые предполагают, что первоначально там было две буквы: «G» и «Е», являвшиеся древним символом Геи, богини, олицетворяющей землю. Ведь изначально оракул принадлежал Гее. – Не пойму одного: если значение символа столь таинственно, зачем выбивать его на монете? Пейнтер подвинул ему отчет экспертов. – Дополнительные детали ты сможешь узнать из этого документа. Со временем «Е» оракула стала символом культа пророчества. На протяжении веков живописцы изображали ее на своих полотнах. К примеру, на картине Никола Пуссена она изображена над головой Христа, который вручает апостолу Петру ключ от врат рая. Этот символ предположительно обозначает поворотные моменты в истории человечества, происходящие благодаря отдельным людям, будь то Дельфийский оракул или Иисус из Назарета. Грей, не прикоснувшись к бумагам, покачал головой.