– Не переживай по этому поводу. Ее стоимость просто вычтут из твоей зарплаты, да и дело с концом. – Дьявол! А сколько, по-вашему, она может стоить? – Несколько сотен. Вояка испустил облегченный вздох. – Ну, это не так уж страшно. – Несколько сотен тысяч, – прояснил ситуацию Грей. – О господи, чтоб тебя… Словоизвержение Ковальски было прервано скрипом дверной ручки. Грей начал поворачиваться, но огромная лапа Ковальски схватила его за предплечье и дернула назад. Он заслонил Грея своим телом, а второй рукой с удивительной ловкостью выхватил из наплечной кобуры пистолет сорок пятого калибра. В хранилище вошла хрупкая женщина. Она покопалась в своей сумочке, а потом стала слепо шарить по стене в поисках выключателя, не подозревая об их присутствии. Это продолжалось до тех пор, пока она не заметила две вещи: свет от карманного фонарика и человеческую глыбу, направившую ей в грудь пистолет. От испуга женщина пискнула и прижалась спиной к дверному косяку. – Извиняюсь, – пробасил Ковальски и поднял ствол пистолета к потолку. Грей торопливо обогнул сбитого с толку телохранителя и заговорил: – Не пугайтесь, мэм, все в порядке. Мы – из службы безопасности музея и расследуем обстоятельства незаконного проникновения. Ковальски ткнул пистолетом в осколки вазы на полу. – Ага. Какой-то тип раскокал эту штуку. Засовывая оружие в кобуру, он поглядел на Грея, взглядом умоляя подтвердить его слова. Женщина крепко прижимала к груди сумочку. Второй рукой она придерживала на кончике носа крошечные очки. Тоненькая, с коротко стриженными каштановыми волосами, она больше напоминала старшеклассницу, но по прищуренным, полным подозрительности глазам было видно, что ей по крайней мере на десяток лет больше. – Могу я видеть ваши документы? – твердым голосом спросила она, оставаясь тем не менее рядом с открытой дверью. Грей продемонстрировал ей свою черную идентификационную карточку, на которой имелась его фотография и золотая президентская печать. – Если хотите, я назову вам телефонный номер, позвонив по которому вы сможете убедиться в том, что я говорю правду. Все так же щурясь, женщина посмотрела на служебное удостоверение Грея и, похоже, немного расслабилась, хотя напряжение не до конца отпустило ее. Окинув хранилище взглядом, она спросила: – Что-нибудь похищено? – Вам виднее, – ответил Грей, надеясь извлечь пользу из этой неожиданно сложившейся ситуации. – Правда, мне показалось, что на этом столе не хватает одной монеты. – Что-о? – Позабыв о страхе, она поспешила к ним, и после первого же взгляда на стол с монетами ее лицо превратилось в маску отчаяния. – О нет! Боже мой! Эту коллекцию нам на время передал музей в Дельфах. Снова Дельфы. Она посмотрела на куполообразный камень – тот самый, который, судя по всему, привлек внимание Полка. Ковальски стоял, опершись на него. – Прошу вас, не прикасайтесь к этому. Ковальски выпрямился и осуждающе посмотрел на свою ладонь, словно во всем была виновата она. Сам же он был настолько благопристоен, что зарделся от смущения. – Извините. – Могу ли я полюбопытствовать, что это такое? – равнодушным тоном спросил Грей, кивнув на каменное сооружение. Женщина молитвенно сложила руки. – Это жемчужина коллекции. Он займет почетное место в грядущей экспозиции. Благодарение небесам, что воры не надругались над ним. – Для пущей уверенности она обошла камень. – Ему больше тысячи шестисот лет. – Но что это? – не отступал Грей. – Это называется омфал, что можно перевести примерно как «пуп». В Древней Греции омфал считался точкой, вокруг которой вращается мир, центром вселенной. С омфалом связано множество мифов, ему приписывалась огромная сила. – Как же вам удалось его заполучить? Женщина кивнула в сторону стола. – Он из той же коллекции, что и все это. Мы также приняли его на временное хранение от Дельфийского музея. – Дельфы – это то место, где располагался храм Дельфийского оракула? Женщина окинула Грея удивленным взглядом. – Совершенно верно. Омфал находился во внутреннем святилище храма, считавшемся его самым сокровенным помещением. – И это тот самый камень? – Нет, к сожалению, это всего лишь копия. До последнего времени считалось, что это подлинный омфал, описанный в древних исторических трудах Плутарха и Сократа. Однако община дельфийских сестер-прорицательниц существовала три тысячелетия назад, а возраст этого камня, как недавно установили, едва превышает половину этого срока. – Что же случилось с оригиналом? – Никто не знает. Затерялся в пучинах истории. Она выпрямилась и пошла к лабораторному халату, висевшему на крючке у двери. Надев его, женщина сняла с пиджака свою служебную карточку и прицепила ее к отвороту халата. Взглянув на нее, Грей увидел фотографию женщины и ее имя: «ПОЛК Э.». – Полк… – произнес он вслух. – Да, доктор Элизабет Полк, – подтвердила женщина. Грей ощутил во всем теле покалывание. Так вот почему профессор пришел именно сюда. – Вы, случайно, не знакомы с Арчибальдом Полком? Она посмотрела на него очень серьезным взглядом. – Это мой отец. А что? 3 5 сентября, 19 часов 22 минуты Вашингтон, округ Колумбия – Мертв? Грей сидел на краешке письменного стола в хранилище музея. Он понимал, какую боль испытывает женщина, выслушав то, что он был вынужден ей сказать. Элизабет Полк упала на стол и сгорбилась на нем в своем лабораторном халате. Слез не было, шок запер их внутри ее, но, как будто на всякий случай, она сняла свои узкие очки. – Я слышала про стрельбу на Эспланаде, – бормотала женщина, – но и подумать не могла, что… – Она безнадежно покачала головой. – Весь день я провела в этом подвале. «А сотовый телефон здесь наверняка не работает», – мысленно отметил Грей. Неудивительно, что Пейнтер, который целый день пытался дозвониться до дочери Полка, потерпел фиаско. Она же в течение всего этого дня находилась в двух шагах от него, в чреве Музея естественной истории. – Извините, что пристаю к вам с вопросами в такой тяжелый для вас момент, – проговорил он, – но все же когда вы видели отца в последний раз? Женщина с усилием сглотнула, пытаясь взять себя в руки. Ее голос дрожал и срывался. – Я… Я точно не помню. Примерно год назад. Мы были в ссоре. О господи, чего я только ему не наговорила… В ее глазах читались боль и сожаление. – Я уверен, он знал, что на самом деле вы любите его. Ее глаза вспыхнули, но взгляд, устремленный на Грея, был тяжелым. – Спасибо вам за эти слова. Но ведь вы его не знали! Грей почувствовал, что под оболочкой тихони и книжного червя таится железная воля. Ее гнев не смутил его, поскольку он понимал: эти эмоции направлены не против него, а скорее внутрь ее самой. Ковальски, видимо почувствовав себя неловко, отошел в глубь хранилища.