— На самом деле неважно, почему жертва ехала по автостраде. Но вот для того, кто мнит себя Самаритянином, имело значение то, что она в полном одиночестве ехала по его личным охотничьим угодьям. — Самаритянин… Странное прозвище. Когда пресса окрестила преступника Самаритянином? — После второго убийства, — сказала Хейден. — Свидетельница показала, что встретила по пути сломавшуюся машину, около которой возился какой-то мужчина. Когда она сбавила скорость, мужчина помахал рукой и поднял большой палец, показывая, что ситуация под контролем. Добрый самаритянин… — Если я не забыл Библию, самаритяне были изгоями и считались нечистыми. — Совершенно верно, — подтвердила Кейт. — Ричардсон считает себя изгоем. Это я понял. Но что доброго в том, что он делает? Хейден пожала плечами. — Где-то в глубине души он представляет себя позитивной силой, с которой нужно считаться. — Это еще как? Его жертвы в прошлом подвергались насилию или сталкивались с какими-либо другими неприятностями? Ричардсон считал, что должен положить конец их страданиям? Склонив голову набок, Хейден почесала шею. — Две жертвы были разведены, но нет никаких данных о домашнем насилии. Еще у одной жертвы был долг по кредитной карте, но едва ли его можно было считать неподъемным. У одной сын-подросток имел нелады с законом. У всех в жизни были свои проблемы, но ничего из ряда вон выходящего, что могло бы привлечь внимание постороннего. — Вы сказали, все жертвы работали в сфере обслуживания. Не было ли у них общего клиента? — Я такого найти не смогла. Все они жили в разных городах, расположенных в сотнях миль один от другого. — Последнее убийство произошло в прошлом году? — Совершенно верно. И Ричардсон был арестован шесть месяцев назад. Свернув на Бэбкок-роуд, Мазур направился к судебно-медицинскому центру округа Бексар, расположенному на территории медицинского факультета университета штата Техас. Поставил машину на стоянку, и они вышли. Все окна в трехэтажном здании из простого красного кирпича были матовые. Подобно многим правоохранительным учреждениям, внешне оно было совершенно непримечательным. — Мне нужен мой рюкзак, — сказала Кейт. — Разумеется. У Мазура возникла было мысль предложить ей понести рюкзак, но он почувствовал, что, несмотря на хрупкое телосложение, она не из тех, кто с радостью принимает помощь. Проследив взглядом, как профайлер закинула рюкзак на плечо, детектив задумался, почему придал такое большое значение столь пустяковому эпизоду. — В этом центре есть торговые автоматы или место, где можно купить сэндвич? — спросила Хейден. — На третьем этаже есть небольшое кафе. Там можно найти все необходимое. — Долго я вас не задержу, — сказала она, взглянув на часы. — Лучше поешьте нормально. Лишние пять минут погоды не сделают. Идемте внутрь. Мазур проводил ее в кафе, где Хейден заказала кофе и рогалик. Когда она расплатилась и повернулась, чтобы идти, он не удержался от вопроса: — И это все? — Мне хватит. — Как знаете. Себе Мазур заказал кофе. Они сели за столик, и Хейден пригубила из стаканчика. — Также мне хотелось бы побывать на месте преступления и осмотреть машину жертвы. По фотографиям, которые вы мне прислали, я обратила внимание на то, что жертва купила кофе и шоколадки. Вы выяснили, где она останавливалась? — Найденный в машине чек весь в крови, разобрать его невозможно. Я попросил местную полицию проверить все ближайшие заведения. — Калибр пистолета Самаритянина, то, во что был одет убийца, как он выводил из строя машины — все это выложено в интернете. Так что его стилю мог подражать кто угодно. — Вам приходилось иметь дело с подражателями? — Был один мужчина в Канзас-Сити, попытавшийся провернуть подобное. Он убил свою жену. По телефону мы проследили, что в момент убийства он находился на месте преступления. И после смерти жены должен был унаследовать много денег. Преступник мнил себя умным, но действовал при этом крайне неряшливо. — На самом деле совершить убийство так, чтобы это сошло с рук, вовсе не так просто, как кажется. — Да. — Доев рогалик, Хейден отпила кофе. — Значит, я имею дело с самозванцем? — Не знаю. Сначала нам нужно будет хорошенько покопаться в прошлом жертвы. Никто не желал ее смерти? — Я собираюсь заняться этим, как только закончится вскрытие. — Мне хотелось бы сопровождать вас, когда вы будете изучать прошлое Глории Санчес. Это поможет мне принять решение быстрее. — Разумеется. — Писк телефона сообщил о сообщении от патологоанатома, и Мазур сразу же ответил. — Доктор Райленд ждет нас. Допив кофе, Хейден встала. — Я готова. Они выбросили стаканчики в урну и направились к лифтам в конце коридора. Двери открылись, они шагнули в кабину, и Мазур нажал кнопку подземного этажа. Хейден стояла, вытянувшись прямо, и не предпринимала попыток завязать разговор. Тео предположил, что подобная необщительность являлась неотъемлемой частью ее блестящего ума. В Кейт не было места для теплого и пушистого. Знакомый запах антисептиков наполнял воздух коридоров. Мазур вдоволь насмотрелся на вскрытия, и у него выработалось безразличное отношение к смерти. Так продолжалось до тех пор, пока не умер маленький Калеб. С тех пор ему стало значительно труднее воспринимать лежащее на столе тело как улику. Они прошли по выложенному серой плиткой коридору под невозможно яркими лампами к кабинету доктора Гранта Райленда. Тео дважды стукнул в закрытую дверь. — Войдите! Низкий с жесткими нотками голос как нельзя лучше подходил этому высокому широкоплечему уроженцу Техаса, пятнадцать лет назад игравшему на позиции центра нападения в футбольной команде университета[8]. Оторвавшись от бумаг, доктор Райленд снял очки в темной оправе и вышел из-за стола. — Здравствуйте, детектив! — Спасибо за то, что пригласили нас, док. Позвольте представить вам доктора Кейт Хейден из ФБР. Доктор Райленд протянул профайлеру руку: — Здравствуйте, доктор Хейден! Ее рукопожатие оказалось крепким, а взгляд имел лазерную точность. — Доброе утро, доктор Райленд! — Это очень горячее дело, доктор Райленд, — сказал Мазур. То обстоятельство, что в его руках оказалось столь громкое дело, разозлило следователей, которые жаждали привлечь к себе внимание, и порадовало тех, кто рассчитывал, что это дело его угробит. — Раскрыть его как можно скорее требуют все, от канцелярии губернатора штата до моего капитана. Доктор Райленд повернулся к Кейт. — При проведении вскрытия мне нужно обратить особое внимание на что-либо конкретное? — Самаритянин предпочитает девятимиллиметровые пули с полым наконечником. Он делает один выстрел в сердце, который оказывается смертельным, так как пуля при попадании в ткани расширяется. В первую очередь меня интересует баллистическая экспертиза, которая определит, была ли жертва убита из оружия Самаритянина. — Пистолет Самаритянина так и не был найден, верно? — спросил Мазур. — Не был. — Смерть всех жертв была мгновенной? — Все женщины были застрелены в своих машинах и умерли в течение считаных секунд. Судмедэксперты установили, что жертвы, получив смертельные ранения, истекали кровью на протяжении от тридцати минут до часа. — Кейт прикоснулась к груди. — Каждый раз он целится в одно и то же место. Даже стреляя в упор, попадать в одну и ту же точку в живом человеке труднее, чем кажется. — Ричардсон как-либо намекал на то, почему применял пули, которые, как ему было известно, разрывали сердце жертвы в клочья? — спросил Мазур. — Он не признался в убийствах, — сказала Кейт. — И по-прежнему настаивает на своей невиновности. — Я полагал, такие люди с наслаждением рассказывают о своих преступлениях, — сказал Мазур. — Ричардсон не готов говорить, — сказала Кейт. — Он предпочел бы выйти на свободу и убивать снова. — Давайте посмотрим, что мы имеем, — предложил доктор Райленд. Они прошли в раздевалку. Сняв куртку и повесив ее в шкафчик, Мазур отметил, как доктор Хейден сняла свою мешковатую ветровку, открывая стройную талию и полную грудь. Она быстро надела халат, полностью поглотивший ее миниатюрную фигуру, находящуюся в прекрасной форме. Ей пришлось дважды подвернуть рукава, чтобы открыть руки. После того как она забрала волосы назад и надела шапочку, ее лицо приобрело еще более строгое выражение. Как предположил Мазур, доктор Хейден сознавала, что женственную прическу и привлекательную фигуру вряд ли можно считать плюсом, имея дело с сотрудниками правоохранительных органов и психопатами, поскольку и те и другие ищут слабые места. Еще один коридор привел в прозекторскую, оснащенную четырьмя рабочими местами со столами из нержавеющей стали с большими раковинами рядом. На столике рядом с раковиной были разложены медицинские инструменты. Также имелась доска для записей, а в углу звучала негромкая музыка из проигрывателя.