Она откопала в розовой сумочке нарядный новый телефончик, который вибрировал и мигал экраном. — Алло? Да... Да, мам. Нет, я... я еще у Дженнифер, ага. Да, не беспокойся, я скоро... Через двадцать минут? Хорошо. — Звонок — классный! — поддел ее Сэм. Лили пожала плечами. — Не нравится — не слушай. Это мне отчим привез из Сингапура. Самая продвинутая модель: интернет, камера, цветной экран... Но если он надеется меня задобрить, то зря старается! — А что мама? — Хочет, чтобы я шла домой. Что мы им скажем? — Что столкнулись прямо перед домом. — А... ты? — Что-нибудь сочиню. Вряд ли это будет труднее, чем сбежать от викингов. Он приподнял сумку Лили, оценивая ее вместимость. — Как думаешь, сможем мы положить сюда книгу? Рулетики с сыром — это неземная вкуснота! А соленый арахис... А газировка! Сэмюел целую вечность не пил газировку! В сто раз лучше, чем странный медовый напиток! — Можно подумать, ты весь день ничего не ел, — улыбнулась бабушка. Она сидела на стуле рядом с Сэмом и никак не могла перестать его обнимать. — Мы так испугались! — В самом деле, мог бы предупредить! — ввернула тетя Эвелин, поджав губы. — Ты вообще понимаешь, как волновались дедушка и бабушка? Сэмюел сидел не поднимая головы и молча поглощал вкуснейшие рулетики и восхитительные орешки. Слава прогрессу! Еще за столом сидел дедушка, который всё время смотрел куда-то в потолок, и Рудольф, отчим Лили. Впрочем, отчим — это громко сказано, ведь они с Эвелин не были женаты. Они встречались уже несколько лет, сначала тайно, а в последние семь-восемь месяцев — в открытую. Сэм недолюбливал тетю Эвелин. В те времена, когда Сэм с родителями жили в большом доме в Бель-Эйре, она часто приходила к ним — в основном чтобы поныть и поплакать. Сэм до сих пор помнил один неприятный разговор, когда она жаловалась на судьбу и упрекала своего брата Аллана в том, что он совсем не понимает, каково это — одной растить ребенка. Потом Эвелин встретила Рудольфа и изменилась: теперь она меньше плакала, но зато больше кричала. Когда Аллан потерял жену, она принялась учить его жить: нельзя продавать дом в Бель-Эйре, нельзя покупать книжную лавку, нельзя одеваться в черное, нельзя переводить сына в другую школу, нельзя записывать его на дзюдо, надо на хоккей, и т. д. Что же до Рудольфа, то его никто никогда не видел. Он занимался импортом-экспортом и всё время путешествовал по разным континентам. Денег он зарабатывал очень много и задаривал Лили дорогущими гаджетами. Однако задобрить ее Рудольфу не удавалось: Лили считала его самодовольным кретином, который украл у нее мать и таскает за собой по всему свету. У самого Сэмюела не было четкого представления о человеческих качествах Рудольфа — он впервые сидел с ним за одним столом. — Ну и что же ты делал эти два дня? — снова набросилась на него тетя Эвелин. — Гулял, — ответил Сэм. — Гулял? Нет, вы только послушайте, да он над нами издевается! Бабушка тут чуть не умерла от беспокойства, а он — гулял! — Ладно, не нападай на него, — вступилась за внука бабушка. — Ты же знаешь, что Сэмми в последнее время не в своей тарелке. Об Аллане уже десять дней ничего не слышно — понятно, что мальчику тяжело. Ха! — воскликнула Эвелин с недоброй ухмылкой. — Вот не слушаете меня, а я давно говорила, что Аллана надо отправить к психиатру! Это ведь ненормально — сидеть среди книг, как в берлоге, и копаться в воспоминаниях. Неудивительно, что Сэмюел пошел по кривой дорожке! Упомянутый Сэмюел решил не отвлекаться от еды. В конце концов, ему, в общем-то, не было никакого дела до тети Эвелин. А вот пакетик с арахисом его, напротив, весьма интересовал... — И где же ты ночевал? — не унималась она. — На вокзале, — соврал Сэм. — На вокзале? Ведь на тебя могли напасть! — Там был поезд в депо, у него двери плохо закрывались. Я проскользнул внутрь. — Что за поезд? — спросил Рудольф ледяным тоном. Сэмюел посмотрел на него. Ухажер Эвелин был старше ее лет на десять, с седеющими висками, квадратным подбородком, походкой бизнесмена и суперзагаром, а его костюм и часы стоили в десять раз больше, чем простой рабочий зарабатывает в месяц. Но хуже всего было то, что он, похоже, не поверил в легенду Сэма. — Обыкновенный поезд, с сиденьями и окнами, — ответил Сэм. — В депо, да? Насколько мне известно, доступ в депо должен тщательно охраняться... В прошлом году было несколько случаев порчи имущества. А собак ты не испугался? — Я всегда мечтал завести собаку, — сказал Сэм. — Нет, вы посмотрите, он еще и дерзит! — возмутилась Эвелин. — Вы послушайте, как он разговаривает с Рудольфом! Вот что значит не заниматься своим ребенком! — Дорогая, не нападай на него, — снисходительно произнёс Рудольф. — Он не виноват. Просто ему нужна твердая рука. Интересно, Аллан не задумывался об интернате? Я знаю один прекрасный интернат в Соединенных Штатах, туда принимают трудных подростков. За каких-то два года их полностью исправляют, и они становятся как шелковые. Сэм с грохотом поднялся из-за стола. — Извините, я пойду спать. Сиденья в поезде оказались не самым удобным местом для сна. Рудольф схватил его за руку, когда Сэм проходил мимо, и осмотрел ссадины у него на предплечье. — Так ты у нас с характером, да? — проговорил он. — А царапины откуда? Ты что, дрался? Сэмюел молча вырвался. Он мог бы рассказать, что оцарапался о кустарник у храма Рамсеса, но вряд ли Рудольфу это понравилось бы. — В вагоне была кошка, — бросил он. Рудольф не сводил с него глаз, и Сэм увидел в его взгляде враждебность. Похоже, этот тип был не только самодовольный, но еще и опасный. — Сэмми, ты случайно наркотики не принимаешь? — спросил он. — Потому что если да, то это многое объясняет... — Спасибо, что беспокоитесь обо мне, Рудольф. Но не стоит, у меня для этого уже есть отец. В наступившей тишине Сэм вышел из комнаты. Не успел он подняться к себе, как Эвелин снова завелась: — Нет, папа, ты видел, какая наглость? Ты что, так и будешь молчать? И ведь какое дурное влияние он оказывает на Лили! — Бедняжка Эвелин, — тяжело вздохнув, проговорил дедушка. — Тебе никогда не понять детей. Сэмюел хлопнул дверью, чтобы не слышать продолжения. Впрочем, ему было плевать на то, что еще скажет тетя Эвелин: у него имелись заботы поважнее. Он хотел немедленно лечь, потому что буквально с ног валился от усталости, но всё-таки достал с полки альбом Linkin Park, нацепил наушники и сел за компьютер. При других обстоятельствах он бы подключился к любимому интернет-серверу, чтобы сыграть онлайн в Half-Life[21]. Пострелять часок по бандам террористов — разве есть на свете что-нибудь более умиротворяющее? Но сегодня играть совсем не хотелось. Нет, сейчас он чувствовал потребность наладить связь с мирами, которые недавно покинул. Убедиться в том, что от них остались какие-то следы, что когда-то они существовали в реальности, а не были всего лишь плодом его воображения. Он ввел в поисковую строку слова «Фивы», «Сет-ни» и «Ахмосис». На экране появились фотографии города в наши дни, руины дворца на западном берегу Нила, разрушенный городок рабочих, смотреть на который было больно до слез, скалистый утес с высеченными в нем гробницами... О Сетни и Ах-мосисе Сэм не нашел ничего определенного, за исключением одной старинной египетской легенды о Сетни, который был чародеем и однажды похитил у бога Тота Великую Книгу Колдовства, что повлекло за собой череду бедствий. Шла ли речь о том самом Сетни? Было бы здорово, если так. Потом Сэм ввел слова «форт Сувиль + Первая мировая война» и нашел достаточно подробное описание битвы при Вердене в 1916 году. Сражения сотрясали этот регион в течение нескольких месяцев, и в результате там погибли сотни тысяч человек. Что же до Флёри, бои за нее шли так долго, что в итоге деревню попросту стерли с лица земли. Сэмюел поежился: интернет сам в каком-то смысле был машиной, позволяющей путешествовать во времени. Но самое большое потрясение ожидало его на сайтах, посвященных острову Айона. Попытавшись воссоздать у себя в голове историю Колума Килле, он наткнулся на изображения острова точь-в-точь в том виде, в котором он его знал: песчаные равнины, невысокие каменные ограды, переменчивое небо... А потом, пройдя по одной из ссылок, Сэм увидел потрясающие изображения сборника Евангелий, который ему показывал Оглобля в скриптории! Тот же почерк, те же персонажи, те же цвета! Прочитав текст, сопровождающий репродукции, Сэмюел не смог сдержать слез: «По одной из гипотез, — говорилось в подписи, работу над этим манускриптом, одним из самых прекрасных образцов, дошедших до нас из Средних веков, начали приблизительно в 800 году монахи аббатства острова Айоны. После разорительного нападения викингов манускрипт был чудесным образом спасен и перевезен в Ирландию, где его завершили». Сэмюел ничего не мог с собой поделать: он смеялся и всхлипывал одновременно. Ведь чудом, о котором говорилось в тексте, был он сам! 10 ОБЗОР ПРЕССЫ Как хорошо, что приближались каникулы! Сэмюел провел в школе всего один день и понял, что больше не выдержал бы. Неприятности начались прямо в половине восьмого утра, когда он понял, что кучу задач по математике, которую он всё откладывал на потом с прошлой недели, сдавать нужно уже сегодня. Он смутно рассчитывал заняться этим на выходных, но там, где он провел выходные, и калькуляторов-то еще не существовало... Миссис Кьюберт всегда за версту угадывала, если ты не готов. Сначала она осмотрела весь класс целиком, водя в воздухе носом, как сторожевая собака, — будто старалась унюхать неприготовленное задание, — а потом, ничуть не сомневаясь в правильном выборе, указала пальцем на Сэма. — Господин Фолкнер, прошу вас, пойдите к доске и продемонстрируйте нам, что регулярность прилагаемых усилий — основа всякого математического прогресса. Она была большой любительницей подобных неясных формулировок, из которых было непонятно — то ли лучше остаться на своем стуле и не двигаться с места, то ли надо немедленно бежать к доске. Видимо, в случае с Сэмом всё же лучше было пойти к доске. Он без особой радости поднялся. — Свои записи взять не хотите? Что это — отвага или безрассудство? Сэм вытащил из папки листок, до середины исписанный бессмысленными каракулями, и Харольд, сосед по парте, шепнул ему: — Вызываем тебе скорую, Сэм! Не волнуйся, родных мы известим! Дальше Сэма ждали одни из самых отвратительных минут всей его жизни: стиснув в руке мел, он четверть часа сражался с армией уравнений и брызгами слюны, которыми его окатывала орущая миссис Кьюберт. Если бы на нее надеть шлем с забралом и дать в руку полутораметровый меч, из нее вышел бы отменный викинг. Что же до Сэма, то он продемонстрировал не то, о чём его просили, а глубину своего невежества, после чего вернулся на место с двойкой и дополнительным заданием из трех задач.