– Моего? Но я… – Мне это известно, но слухи – страшное дело в подобных ситуациях. Извини, но мне пришлось брать руководство подавлением мятежа в свои руки, не согласовав с тобой. – Что ты уже сделал? – Я отдал приказ пехотному полку на «БТР-113» с танковой ротой выдвинуться к площади, перекрыть ближние улицы, но пока не показывать себя, быть в готовности выйти на позиции прямого выстрела и уничтожить мятежников. Против пехотных взводов, усиливающих танковую роту капитана Фонта, будет действовать взвод «Шериданов». Альенде посмотрел на Пиночета и проговорил: – Не понимаю. Основную технику ты спрятал, думаю, для того, чтобы ее не видели Фонт и его командиры, а танковый взвод выставил против бронетранспортеров. Командир мятежной роты узнает, что его окружили. Тогда его действия могут принять непредсказуемый характер. – Позволь мне продолжить, объяснить мой замысел. – Да, конечно, извини. – Мной отдан приказ по улицам Моранде и Театинос подвести к дворцу батареи самоходной и ствольной артиллерии, которые уже занимают огневые позиции вокруг мятежной роты. При необходимости мы уничтожим мятежников в течение десяти-двадцати минут без нанесения урона дворцу и зданиям, примыкающим к нему. Я говорил с главнокомандующим ВВС. Он обещал держать в готовности звено истребителей-бомбардировщиков «Хантер». Каждый из них имеет на вооружении двадцать четыре неуправляемые ракеты и две бомбы по четыреста пятьдесят килограммов. Альенде взглянул на него поверх очков и спросил: – А это для чего? – Нам предстоит разбираться не только с танковой ротой, которая демонстративно вышла на площадь, но и со всем полком подполковника Суперо. Если с ротой особых проблем не будет, то полк – это не шутка. Я сомневаюсь в том, что все офицеры и солдаты, несущие службу в данной части, готовы выступить против действующей власти. Но активисты террористической организации сейчас находятся в полку как раз для того, чтобы заставить их сделать это. Если подразделения выйдут на улицы, то начнется такая бойня, которой в Сантьяго никогда не было. Поэтому при первых же признаках выхода танков с территории части я предлагаю использовать авиацию. Да, полк будет уничтожен, но мятежники не нанесут вреда жителям города. Потом ты сумеешь объяснить людям, поддерживающим тебя, почему было принято подобное решение. А оппозиции и говорить ничего не надо. Ее следует уничтожить. – Не слишком ли круто ты завернул, Аугусто? – Я предложил те меры, которые считаю необходимыми. Ты, президент и верховный главнокомандующий вправе отменить их. Отдай приказ, и я выведу верные нам войска в пункты дислокации, отменю решения по применению авиации. Пойми меня правильно. Это не ультиматум. Но в противном случае я подам в отставку. Пусть с мятежом справляется генерал Пратс. – Не горячись. Он скоро должен подъехать, выслушаем его мнение. – Есть, сеньор президент! Альенде тяжело вздохнул и сказал: – Аугусто, нам надо избежать кровопролития. – А разве мы его начали? – Нет, но все же должны. – Боюсь, не получится. Впрочем, посмотрим. Суперо не захотел говорить с подполковником Фриасом. К нему вышел начальник штаба, заявил о переходе на сторону оппозиции, отказался подчиняться приказам действующей власти. Но все это его слова. Думаю, нам удастся поговорить и с Суперо. – Каким образом? – Он вряд ли захочет, чтобы пострадала его семья. – Аугусто, это не наши методы! – А методы Суперо наши? Разговор прервал генерал Пратс, зашедший в канцелярию. – Разрешите, сеньор президент? – Да, конечно. Мы с генералом Пиночетом ждем вас. – Вы, генерал, готовите расстрел танковой роты? – спросил Пратс. – А вы предлагаете дать мятежникам расстрелять президентский дворец? Это, кстати, может начаться в любую минуту. Убили же они пятерых штатских. Я предлагаю меры, которые позволят избежать этого. Вы спросите, отдан ли мной приказ командиру полка, подведенного сюда, по первой команде уничтожить мятежников? Отвечаю – да! Если сеньор президент не запретит. Пратс присел за стол, потер виски и проговорил: – Это какое-то безумие. Надо хотя бы попытаться провести переговоры с мятежниками уговорить их сдаться. – И дождаться, когда Суперо выведет на улицы весь полк? – с усмешкой осведомился Пиночет. – С ним надо переговорить. – Пытался, не получилось. Попробуем еще раз, но сперва решим вопрос с его ротой. Вам, сеньор Пратс, стоило бы прямо сейчас окружить полк Суперо нашими частями. Это снизило бы риск его выхода в город. Пратс взглянул на Пиночета и произнес: – По-вашему, выходит, что только вы владеете ситуацией и принимаете меры? Полк, которым командует Суперо, уже окружен танками и самоходными артиллерийскими установками. – Тогда прошу извинить меня. – Войска, конечно же, помогут нам погасить конфликт. А вот что делать с радикально настроенными жителями, выходящими на улицу, с рабочими, которых активисты «Родины и Свободы» не пускают на заводы и фабрики, заставляют идти на манифестации против власти. Как, в конце концов, поступить нам с самой террористической организацией? – проговорил Альенде. Пратс хотел что-то сказать, но его опередил Пиночет: – Сейчас в руках у террористов «Родины и Свободы» имеется козырь. Он состоит в том, что против действующей власти поднялись военные. Выбьем его, и придется лидеру организации Родригесу быстро сворачивать свою деятельность, чтобы избежать ареста и обвинения в государственной измене. Без этого персонажа распадется и вся организация. Без подстрекательств народ успокоится. Особенно после того, как с обращением к нему выступит президент Альенде. Только так мы сможем погасить волнения. Следовательно, начать надо с роты. – Командир этого подразделения получил приказ вывести его на площадь. Вполне возможно, что ему была поставлена заведомо ложная задача, скажем, проведение учений, согласованных с вышестоящим командованием. Настаиваю на том, чтобы попытаться наладить переговоры с ним. Это можно сделать и по радиосвязи. Определить командирский танк несложно по антенне, которая выше всех других в роте, так как обеспечивает связь с батальоном. – Но кто пойдет к роте? – спросил Пиночет. – Лично я! – тут же ответил Пратс. – Ты с ума сошел, Карлос? – воскликнул Альенде. – Странно получается. Пехотный полк к площади подвел я, а переговоры решил взять в свои руки генерал Пратс. – Да какая разница, кто и куда вывел полки? Мы должны добиться главного: остановить бунт. – Если вы, генерал, решили сами идти к мятежникам, то это глупо. Вас просто расстреляют. – Тем самым командир роты подпишет себе смертный приговор. – Он его уже практически подписал после гибели пятерых человек. Хотя, по моему мнению, вины его в этом нет. – Как это нет? Пиночет поднялся, прошелся по кабинету и ответил: - По докладу карабинеров, видевших расстрел, огонь вел лейтенант, командир второго взвода, а танк ротного в первом. Я считаю, действия этого лейтенанта провокацией. Карабинеры слышали, как капитан кричал на него, следовательно он не ожидал подобного поступка от подчинённого, но и что-либо сделать в данной ситуации не мог. Отсюда вопрос - что помешает этому провокатору пристрелить вас, генерал Пратс, и вызвать огонь на роту? Пратс ненадолго задумался и сказал: - Да, пожалуй, вы правы. Тогда остаётся радиостанция. - А если она отключена? Впрочем, это проверить несложно. Что же, раз вы, синьор Пратс, решили попытаться уговорить командира роты сдаться, то мне следует попробовать наладить связь с Суперо. Когда-то я вручал ему погоны. Мы говорили на приёме именно здесь - во дворце. Как выйти на связь - решу на месте, - он повернулся к Альенде: - Разрешите убыть к расположению танкового полка? - Только пожалуйста осторожней и аккуратнее, Аугусто. - Конечно, сеньор президент. Пиночет покинул помещение. Прошёл через помещение, у окон которых стояли карабинеры, спустился во двор. Там его ждал джип. Около него стоял помощник - полковник Камиль Дорадо и начальник охраны капитан Гектор Леонор. Во Втором внедорожнике сидели солдаты. Пиночет занял свое место и сказал: - К расположению отдельного танкового полка. - Это мятежному? - спросил помощник. - Да, Камиль. Там тебе предстоит работа. Скажу сразу - очень опасная. - Вот как… По моему я понял. Мне надо будет встретиться с командиром полка и предложить ему сложить оружие, так? - Не совсем. Я поставлю задачу. Но я не подумал о том, что нас не пустят на КПП. - Не пустят мятежники? - спросил полковник. Но Пиночет не слушал помощника. Повернулся к водителю и заявил: - Феликс, разворачивай. Едем в штаб.