Глава 4. Подозреваемый Глава 5. Закон переписывают Глава 6. ААААА Глава 7. Мрау, мрау, вруфф Глава 8. Жаби периодиваица Глава 9. Комиссар Гордон и комиссар Жаби Глава 10. Обидно, обидно! Глава 11. Миллион орехов Глава 12. Все имеют право играть с другими * * * Ульф Нильсон Последнее дело? Иллюстрации Гитты Спе Перевод со шведского Марии Людковской Text © Ulf Nilsson, 2015 Illustration: © Gitte Spee, 2015 First published by Bonnier Carlsen Förlag, Stockholm, Sweden Published in the Russian language by arrangement with Bonnier Rights, Stockholm, Sweden and Banke, Goumen & Smirnova Literary Agency, Sweden © Людковская М., перевод на русский язык, 2019 © Издание на русском языке. ООО «Издательский дом „Самокат“», 2019 * * * Глава 1. Украдены важные банки с кексами! Комиссар Гордон очнулся в холодном поту. Ему приснился кошмар. Всё ещё сонный, он с трудом открыл глаза. — Уфф-уфф-уфф, — прокряхтел он и сел. За окном раздавалась весёлая песня и мерный стук топора. Жаби, помощник комиссара, колола дрова. Сейчас только съем маленький утренний кексик, подумал Гордон, и сразу проснусь. Комиссар тяжело поднялся и пересёк просторную комнату, где находилось отделение полиции. Вяло пошарил на полке. Но что это? Три важные банки исчезли. Полка была пуста. Комиссар потёр глаза. Однако это не помогло — на полке так ничего и не появилось! Гордон обыскал всю комнату. Ничего. Обыскал тюрьму, служившую им спальней. Ничего. И вдруг он увидел в зеркале своё отражение. Неужели это он? А ведь ещё не так давно он был молодым и статным полицейским. Какое неприятное зрелище. Он стал похож на комок мягкой глины. Пузо раздалось во все стороны и нависало над поясом складками. Из пижамы торчали тощие ножки с большими плоскими и неопрятными ступнями. Уголки широкого рта безвольно обвисли. — Когда-нибудь я отверну это зеркало к стене. Жабам ни к чему видеть своё отражение, — проворчал он. Правда, его помощница просто обожала это зеркало. Она часами могла вертеться перед ним и строить смешные мордочки. Иногда она примеряла полицейскую фуражку и напускала на себя по-настоящему грозный вид. — Ладно, но когда-нибудь я всё равно отверну его к стене! Вдруг комиссар вспомнил про сон, который только что видел. Во сне кто-то хотел утащить все его банки. А что, если это не сон? Что, если на отделение полиции напали бандиты? — Жаби! — позвал комиссар. — Сюда! Украдены важные банки! Стук топора немедленно прекратился. Песня смолкла. По полу просеменили быстрые лёгкие ножки — и вот перед ним стоит Жаби и отдаёт честь. Эту смышлёную мышь он нанял себе в помощники зимой. Энергичный, умный, покладистый и совсем ещё юный полицейский, чемпион мира по проникновению в дупла и узкие норы. Какая удача — ведь сам комиссар ни в дупла, ни в норы лазить не умел. — Доброе утро, шеф. — Дело нешуточное, — сказал Гордон. — Какой-то негодяй украл банки с кексами! Комиссару показалось, будто Жаби как-то ехидно улыбается. Она выбежала во двор, а комиссар так и остался стоять посреди комнаты. Через минуту дверь снова распахнулась. Внутрь хлынули солнечный свет, птичьи трели и аромат цветов. На пороге стояла Жаби. Она пропела небольшую торжественную мелодию, сделала несколько танцевальных па и, покачиваясь, внесла в дом три большие банки. — Моя дорогая помощница, ты раскрыла дело! — Комиссар наконец взбодрился и повеселел. — Но кто же преступник? — спросил он и тут же припомнил новые подробности своего сна. Он жевал кексы и съел штук двадцать, не меньше. Из угла за ним наблюдала какая-то чёрно-белая фигура. И смеялась над его толстым пузом. И дразнила за то, как жадно он уминает кексы. Во сне этот чёрно-белый незнакомец пытался украсть его банки. Но комиссар его перехитрил… — Ну и кто же вор? — повторил свой вопрос комиссар. — Ты сам, шеф! — весело сказала Жаби. — Я проснулась рано утром и увидела, как ты встаёшь. Возможно, ты это делал во сне. Ты взял банки и вышел из дома. А потом вернулся без банок и уснул. Комиссар вспомнил, что во сне он тоже спрятал банки. Он покашлял и опустил глаза. — Мне не спалось, — продолжала Жаби, — и я пошла в сарай рубить дрова. И нашла там банки… — Преступник дразнился и вёл себя крайне неприятно, — с чувством подчеркнул комиссар. — В моём сне, то есть. Его вдруг посетила страшная мысль: а что, если в банках ничего нет? Будет очень печально, если окажется, что во сне он съел все кексы и даже толком не насладился вкусом! Пустые банки и ещё более толстый живот — вот и всё, с чем он останется. Комиссар потянулся к одной из банок. К утренней. (Банки у него были разные: утренняя, обеденная и вечерняя.)