Тем временем, они с полковником подошли к штабу и быстро вбежали туда. Рядом с компьютером сидел нервный Гришин и, чуть не плача и дрожа, стучал пальцами по клавиатуре. Увидев министра, он вскочил и подбежав к генералу в плотную и уперевшись ему лицом в лицо начал кричать так, что генерал невольно отшатнулся и вздрогнул, закрыв глаза. -Здравия желаю, товарищ генерал! Спешу доложить вам, о том, что боевики из запрещённой в Российской Федерации группировке ИГИЛ взломали наш главный компьютер и оставили сообщение, которое вы можете посмотреть, больше ничего критического за время вашего отсутствия не случилось, товарищ генерал! Служу России! Генерал прибывал в шоке от столь бурного приветствия несколько секунд, но пришёл в себя и, надвинувшись на Гришина, заорал так, что было слышно далеко за пределами штаба. -Я уже слышал твой доклад полковнику! А ну быстро включи мне запись! Шагом марш! Гришин, не растерявшись, бросился к компьютеру, попутно почти взвизгнув: "Есть, товарищ генерал!". Сержант включил компьютер и, быстро постучав пальцами, по клавиатуре включил запись. Запись началась со звучания какой-то исламской музыки, потом появилось изображение. В пустыне возле флага ИГИЛ стоял человек с автоматом в военной одежде и чёрной маске на лице. Он глядел на камеру, не шевелился, не моргал и, казалось, не дышал. По мере фокусировки на нём камеры его черты лица становились всё более суровыми и, после минутного молчания, он начал говорить. -Здравствуйте, мои дорогие русские друзья. Меня зовут Махмуд. Я- бич неверных, я- их кара небесная, Аллах помог мне возглавить его людей, после смерти нашего лидера. Вы считаете, что вы лучше нас, что вы сильнее нас, что вы можете победить Великое Исламское Государство Ирака И Леванта. Но это не так. Мы сильнее вас. Ведь за нами правда, за нами вышние силы. А за вами их нет. После ряда ваших побед мы не отчаялись. Мы не отчаялись, даже когда вы захватили почти всю территорию Сирии. Вы не сломили нас, но укрепили. Теперь мы ваша угроза, теперь вы должны нас бояться. Теперь у нас есть ядерное оружие, и мы в любой момент можем уничтожить весь ваш грешный мир. Наш ультиматум такой: вы и ваши американские друзья должны вывести свои войска из Сирии, при этом оставив всё своё вооружение и военные базы там, а также выдать преступника Асада. Если вы попытаетесь нарушить договор, то в этот же день бомбы полетят на вас. Если завтра вы не начнёте экстренный вывод войск, то послезавтра мы начнём бомбёжку. У вас ещё есть время. Аллах Акбар! Гришин торопливо отскочил от компьютера и воодушевлённо уставился на Белевича. Генерал ничем не выдавал, то, что он чувствует в душе. Он просто стоял и смотрел на Гришина тихо, взором полным ненависти. Вдруг он резко поменялся в лице. Его белоснежное лицо покраснело и скривилось. -Как вы это могли допустить?! Как, я спрашиваю, вы это могли допустить?! Одну из лучших систем мира взломали боевики? Мы что хуже каких-то сектантов? Вы у меня все под трибунал пойдёте! И ты, Гиревич, в том числе! -Товарищ генерал, я... -Нет! Молчать!!! Из-за вас мы на пороге ядерной войны!!! Мы безусловно собьём любую боеголовку, но вы понимаете, что вы наделали?! -Вы же понимаете, что это неправда... -Я? Я понимаю. Но как?! Я спрашиваю как?! Они могли взломать вашу систему!!! Генерал из последних сил пытался побороть свой гнев, но у него это плохо получалось. -Придурки. Я сейчас лечу в Москву. Вы должны выделить истребители для сопровождения. И вызовите мне двух лучших офицеров. -Конечно, товарищ генерал. Сержант, вызови мне Силевского и Пулеева. -Конечно, товарищ полковник. Через несколько минут прибежали оба офицера. Белевич встал на против обоих и стал так пристально глядеть им в глаза, что, казалось, он пытается прожечь взглядом насквозь. -Капитан Пулеев, ты полетишь со мной в Москву. Я ознакомлю тебя с ситуацией в полёте. Мне нужен помощник. Капитан Силевский, вы остаётесь на базе за главного. Господин полковник объяснит вам в чём дело. -А как же я за главного? А товарищ полковник. Белевич кивнул головой. -Полковник Гиревич и старший сержант Гришин, вы арестованы по подозрению в измене Родине. Сдайте оружие и документы! Террористы взломали главный компьютер базы, там видео, посмотрите сейчас. Я думаю, им помогли. И у меня есть подозрение. Которое падает на полковника, который был здесь главным, и сержанта, который отвечал за связь! Оба военных содрогнулись, но молча сдали свой инвентарь. -Временно исполняющий обязанности командира базы капитан Силевский, вы должны объявить тревогу на базе и морально, и физически подготовить наших военных. Неизвестно, что ещё могут сделать террористы. Если террористы попытаются напасть на базу, вы должны уничтожить их с минимальными потерями. Если что-то пойдёт не так, то вы пойдёте под трибунал. Вы меня поняли господин капитан. -Так точно товарищ генерал! Почему-то именно в этот момент Белевич вспомнил, как он молодым юнцом служил в армии. Его командир был очень похож на капитана Силевского, но к силе, необразованности и ужасному чувству юмора, у командира Белевича добавлялась нечеловеческая жестокость и жажда унижать своих сослуживцев. Он оскорблял всех, кто служил вместе с ним и выводил из себя вновь прибывших срочников. Так, например, на фразу "так точно!" он отвечал не менее известной фразой. Тем временем Белевич и Пулеев уже поднялись на небольшой военный самолёт, в котором, не смотря на его компактность, стояло четыре кресла, друг против друга, а между ними маленький, покрытый лаком стол, на котором стояла бутылка дорогого коньяка и лежал нарезанный лиман, посыпанный сахаром. Белевич кивком головы приказал Пулееву сесть и налил себе коньяка, а также предложил и капитану. Пулеев никогда в жизни не пробовал алкогольного напитка, дороже водки, названной в честь президента, и коньяк, который стоил, как его квартира на окраине Саратова, вызывала у него душевный трепет, как и тот факт, что он будет пить с генералом. Но сильное нервное потрясение и недосып сделали своё дело, и он немножко плеснул на донышко стакана и выпил, закусив лимоном. Не дождавшись, пока этанол в желудке окислится до этаналя, Пулеев налил ещё, последовав за генералом, но теперь чуть больше, после этого он повторил действие, стараясь не отстать от министра. Это продолжалась до тех пор, пока бутылка не опустела. Тогда её поставили под стол и Пулеев робко прервал молчание. -Товарищ генерал, а что произошло-то? Я ничего не понял. Генерал оглядел капитана пьяным, но всё ещё гордым и непоколебимым взглядом и чётко начал рассказывать то, что в это же время пытался объяснить ошарашенным солдатам Силевский. Алкоголь, казалось, на генерала не действовал, и он, когда закончил свой рассказ, был абсолютно трезв, а Пулеев, не смотря на страх перед генералом и важность рассказанного, уснул и проспал до Москвы. По прилёте на военную базу, они сели в кабриолет с тонированными стёклами и поехали в Москву. Через два часа они уже шли по Красной площади, дошли до здания Государственной Думы и поднялись на самый последний этаж. Там они зашли в самый большой и просторный кабинет, в котором сидел сам Президент. Пулеев опять почувствовал какое-то странное давление в груди, как будто что-то хотело из него вырваться. Он в центре России, в самом красивом и торжественном её месте, стоит перед Президентом в его же кабинете. Он шагнул вперёд и, отдав честь, закричал так, что завибрировал стакан на столе. -Здравия желаю, товарищ верховный главнокомандующий! Капитан Пулеев по вашему приказанию прибыл! Президент протянул к нему руку, капитан робко пожал её. Затем президент поздоровался с Белевичем. -Господин президент, вы ведь уже ознакомлены со сложившийся ситуацией и материалом, который я вам переслал? -Да, Александр Георгиевич. И это меня очень настораживает. Хотя наша разведка ничего не доложила и мне не особо верится, что кучка наркоманов и сектантов без образования смогла такое сделать, нужно быть готовым ко всему. В любом случае, мы собьём их боеголовку ещё в Сирии. Хотя, скорее всего, это фейк. Только что террористам надо? Если за угрозой ничего не последует, это навлечёт на них ещё большую агрессию, к тому же, как они смогли обойти нашу систему защиты, которая превосходила даже американскую? -А как к этому отнесётся Асад? -Асаду знать не надо. А даже если надо, то он узнает в последний момент. -А что американцы? У вас были переговоры с Трампом? К ним пришло что-то подобное? Или, вы считаете, что это они за всем стоят. -Вы приехали как раз вовремя. Переговоры у меня начнутся где-то через час. А пока вы свободны. После того, как они пройдут, вы подойдёте ко мне и с дальнейшими указаниями отправитесь на Главную Противоракетную Базу в Подмосковье. Вы всё поняли? -Да, господин Президент. -Отлично. Ждите. Прошёл час. Президент прошёл в свой кабинет и заперся в нём. После этого состоялся телефонный разговор с Трампом. Единственный, кто ещё знал о том, что происходит в этой комнате, был переводчик, располагавшийся на несколько этажей ниже, который дублировал каждое слово Президента и чётко переводил его американскому лидеру. Переговоры продолжались несколько часов, но ни к чему не привели. Дональд Трамп считал, что угрозу, которая также пришла и на американскую военную базу, надо рассчитывать, как что-то серьёзное, способное нанести вред безопасности Соединённых Штатов, так как взломать центральные компьютеры двух военных баз боевики самостоятельно не могли, а значило это, что им кто-то помогает. И этот кто-то очень влиятельный. Кроме того, он сообщил, что ещё полгода назад собирался вывести американские войска из Сирии, и что сейчас как раз настало то время, когда это обещание стоит исполнить. В конце американский президент предложил сотрудничать спецслужбам России и США по вопросам антитеррористического характера, постараться вместе выяснить, кто и как взломал системы защиты, а после найти местоположение террористов и уничтожить их. В ответ на это Президент России сказал, что с боевиками переговоры не ведёт, и что российская база из Сирии никуда не денется, пока этого не захочет лидер страны и её народ. Глава 2. Россия, Московская область, Можайский район, 30 августа 2027. 11:17 Тем временем, мирные граждане даже подозревать не могли о том, что происходит в Сирии, и о чём сейчас договариваются пытаются договориться президенты России и США. Они жили своей обычной жизнью: школьники готовились к первому сентябрю и, вместе с родителями, покупали новую форму, тетради, ручки; часть взрослых отдыхала, а часть как и всегда работала; молодёжь, как обычно гуляла по вечерам; в парке на скамейках сидели и целовались возлюбленные, в общем всё было как обычно. Но для кого-то этот день всё же был необычным и запоминающимся. Например, для пары молодожёнов- химика-инженера Вадима Перенского и мастера маникюра Анны Чуриной. Они познакомились больше года назад, и, в принципе, любили друг друга. Перенский сам не понимал, что он нашёл в Ане, как и не понимали его друзья, но он думал, что это настоящая любовь. Он имел два высших образования, в совершенстве знал английский, родился и всю жизнь жил в Москве, часто ездил в Великобританию и, даже, планировал приобрести там дом. Аня родилась в Можайске и образования не имела, в школе, в которой она училась иностранный язык в принципе не изучали. Но в отличие от высокого, худощавого и рыжего Вадима, она была очень мила собой, высокая, спортивная, с коричневыми, огненно-рыжими волосами, хотя о чём с ней можно было поговорить никто не знал, но переубеждать Перенского в том, что это всё-таки настоящая любовь, никто не пытался, кроме его лучшего друга Ивана Серова. Которого Перенский, естественно, не послушал. Их отношения развивались бурно и стремительно и в середине июля Перенский сделал Ане предложение, на которое она, недолго думая, согласилась. Свадьбу назначали на 30 августа, и, как и полагается по русскому обычаю пригласили всех, кого только можно. В 9:00 эта процессия валилась в можайский ЗАГС, а в 10:30 все гости уже сидели в парке на окраине города за большим столом и, под "высокоинтеллектуальные" шутки тамады, наливали в стаканы прозрачную остро пахнущую жидкость. Гостей было много и все они были очень разные, и про каждого можно было рассказывать по несколько часов, но некоторые из гостей выделялись особенно. Начать хотелось бы со вторых по значимости людей по значимости- со свидетелей. Свидетелем был лучший друг жениха, единственный за этим столом, кто был против этого брака,- Иван Петрович Серов, тоже химик-инженер, который учился и работал вместе с Перенским. Во внешности или поведении Серова не было ничего необычного. Выглядел он как обычный среднестатистический российский мужчина тридцати лет: темноволосый, не толстый, но и не худой, не красивый, но и не уродливый. Хотя душа у Серова была совершенно другая, нежели внешность. Он мечтал о власти и славе. Он хотел жить не для себя или своей семьи, а для других людей. Не задумываясь, он бы пожертвовал жизнью ради другого человека, однако ради кого-то близкого он вряд ли бы сделал нечто подобное. Он, как и Перенский, знал в совершенстве иностранный язык, только немецкий. Английский он, впрочем, тоже знал, но похуже, немного говорил по-французски и даже увлекался латынью. Так же он любил историю и политику, но больше всего он любил химию. Химия была его жизнью, его страстью. Сам он был добрым и толерантным практически ко всему. Чего он никогда никому не мог простить, так это необразованности, суеверия и хамского поведения. С бескультурными и необразованными людьми он попросту не общался, поэтому и на свадьбу к Вадиму он пошёл после долгих отказов и уговоров, особенно, когда узнал, кем была свидетельница. Звали её Алиса Олеговна Крынина. Жила она не бедно, но образования не имела и была не замужем. Откуда у неё такие доходы все знали, но все боялись говорить это вслух, кроме Серова. Алиса была подруга невесты и часто бывала в гостях у Вадима и Анны, и, если все гости делали вид, что Алиса простая девушка Серов, не стесняясь, говорил ей всё что думает, но говорил с особой интеллигентной остротой, так, что она ничего не могла ответить, если конечно понимала, то, что он сказал. Хотя к проституции Серов всё-таки относился лучше, чем к необразованности. Возле Серова сидел его знакомый Анатолий Ирвин. Он также был высокообразован и интеллигентен, и отличался своей нетерпимостью к действующей власти и постоянно её всем показывал, за что его часто били, но он не сдавался. Серов очень любил говорить с ним о политике, но при посторонних свои мысли не высказывал, ибо был трусоват и считал, что перед свиньями бисер метать бесполезно. Ещё двумя заметными лицами на свадьбе были два друга- Давид Болдин и Никита Турин. К тридцати пяти годам оба опустились на дно человеческой цивилизации, не имели ни образования, ни семьи, ни друзей, а всё свободное время проводили в дешёвых барах и пивных, в которых тратили весь свой скудный бюджет, который был крайне небольшим из-за того, что постоянной работы они тоже не имели. Больше колоритных гостей на свадьбе не было, кроме одного пьяного деда Владимира Климова. Откуда он тут появился, и кто его пригласил было не известно. Его знали все, но практически никто не общался. Климов пришёл пьяный ещё на церемонию бракосочетания и, с тех пор, не отрывался от алкоголя. Сам он был не разговорчив, впрочем, если он даже что-то говорил, то чаще всего он врал. Знали про него лишь то, что он был учителем математики в школе и довольно-таки неплохим, но любил выпить на работе. Из-за своего стервозного характера он зачастую обижал учеников и, однажды, один из несправедливо обиженных донёс руководству о паре бутылок "Золотого Ореха", которые хранились под столом. Климова выгнали из школы, и он совсем спился. Каждый день выпитая доза алкоголя становилась больше, а знание математики быстро вылетало из его головы. В конце концов он всё забыл, просто пил и ждал своей смерти. Теперь мне хотелось бы, непосредственно, перейти к описанию самого праздника. Как только новобрачные пришли в парк откуда-то возник тамада, похожий на коррумпированного чиновника и начал всех поздравлять. После того, как все уселись за стол, он опять поздравил молодых и начал рассказывать какие-то байки и устраивать конкурсы. -Так, друзья мои, а теперь начинается мой любимый конкурс! Все желающие выходят из-за стола и ложатся на землю. Им в рот вставляют полулитровую бутылку водки, и они должны её выпить, при этом зубами удерживая её во рту. Тех, кто не смог это сделать, ждёт наказание. Они должны будут нам спеть матерную частушку. Но перед этим хотелось бы сказать, что тут вкусно кормят, но почему-то колбаса горькая. Все гости, как заведённые начали орать: "Горько!". Серов мрачно глядел на эту картину. Как и всегда его просто возмущало поведение людей на русской свадьбе. Не сказать, что он был моралистом, но поцелуи в засос на глазах у пьяных родственников было для него чем-то противным и неестественным. -Только собаки способны показывать свои половые инстинкты на виду у всех. Так чем же они лучше собак?- думал Серов. Но всё же он немного завидовал Перенскому. Он никогда никого не любил, как, впрочем, никто не любил и его. Он не имел ни семьи, ни девушки, хотя ему очень даже этого хотелось. Он хотел большой любви, но её не было и его сердце начала охватывать жестокость. Он начал гордиться своим одиночеством, выставлять его внутри себя, как некое положительное качество, что-то такое, без чего он не может жить. Его разум начали охватывать мысли о власти. Он хотел, чтобы его любили все, но он никого, хотя, как я уже говорил, если бы он эту власть получил, то он бы, не жалея себя, отдал бы всё за своих подчинённых. И он понимал, что главное, чтобы эта его внутренняя сухость не превратилась в ненависть, ненависть ко всему, что его окружает в этом мире, но сорваться он мог в любой момент. Тем временем молодые закончили целоваться и начался любимый конкурс тамады. Участвовать в нём вышло довольно большое количество человек, в том числе и Крынина с Болдиным и Туриным. Все легли на землю и всем дали по бутылке водки, которую они с жадностью начали пить. В один прекрасный момент Турин не выдержал и разлил её на себя, что привело тамаду к неописуемой радости. -Ну, дружок, с тебя песенка. Турин почесал затылок и, почесав затылок, радостно исполнил одну из частушек, которые он знал, закончив исполнение, многозначительным: "Э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-э-эх!!!". Все зааплодировали и овации продолжались до тех пор, пока все участники конкурса не сели за стол. Прошло около часа, все изрядно выпили, и в воздухе назревал разговор о политике. Турин залпом выпил рюмку водки, после чего, подумав несколько минут многозначно сказал: -А вот, всё-таки, молодец Путин. Как мы этим америкосам в Сирии надавали. Мы им и в Корее, и во Вьетнаме, и в Афганистане отпор дали, а они всё продолжают к нам лезть. А ведь предателей у нас сколько? Не работают, ничего не делают, только страну обсирают и власть, всё в коррупции всех обвиняют. Сами они- ублюдки и коррупционеры... Ирвин, услышав этот монолог, хотел что-то сказать, но промолчал, однако через несколько минут не выдержал и спросил у Турина: -А чем вас так оппозиция не устраивает? Или думаете, что среди тех, кто не поддерживает власть- одни предатели и коррупционеры, как вы сами сказали. Турин с каким-то нечеловеческим взглядом развернулся и уставился на Ирвина. Ирвин как-то смущённо стал глядеть куда-то в точку над Туриным и хотел было сесть, как вдруг сзади послышался голос Болдина: