– Джейк, была рада познакомиться. До скорого. – Вежливо кивнув отцу Джейка, я помахала рукой и направилась к своей машине. Но тут я поймала на себе пристальный мужской взгляд и почувствовала, что краснею. – Вы та самая девушка. Ох нет, подумала я, неожиданно замедлив шаг. Только не здесь. Я уставилась под ноги, чтобы собраться с духом. Затем неохотно повернулась: – Ладно. Как я уже объяснила во время знакомства с группой, мой друг привык сам принимать решения. А мне оставалось только поддерживать его. Но, честно говоря, это отнюдь не та тема, которую мне хотелось бы обсуждать прямо сейчас, тем более с незнакомым человеком. Отец Джейка упорно продолжал меня рассматривать. Он даже заслонил глаза ладонью от солнца. – Ну, я согласна, что такое не каждый способен понять. Но что было, то было. Сегодня я не в настроении обсуждать свой выбор. И вообще, я ужасно устала, у меня был еще тот денек, а теперь я просто хочу домой. – Не знаю, о чем вы тут говорите, – склонив голову набок, сказал он. – Хромота. Просто я заметил, что вы хромаете. Вы ведь живете в районе новой застройки на Хай-стрит, да? Вы та самая девушка, что упала с крыши. Март. Апрель. И я сразу узнала его. – Ой… Вы были… – Парамедик. Из той бригады, которая вас тогда подобрала. А я все гадал, что с вами потом стало. У меня словно камень с души свалился. Я обвела глазами его лицо, волосы, руки, рефлекторно, совсем как собака Павлова, восстановив в памяти мельчайшие подробности – успокаивающие прикосновения его рук, звуки сирены, слабый запах лимона, – и облегченно вздохнула: – Все хорошо. Ну, если честно, не совсем хорошо. У меня штифт в бедре, и новый босс – настоящий засранец, и я – сами видите – хожу на занятия группы психологической поддержки в сырой церковный зал вместе с людьми, которые реально, реально… – Печальные, – подсказал Джейк. – Бедро восстановится. И уж точно не помешает вашей танцевальной карьере. У меня из груди вырвался отрывистый, хриплый смех. – Ой нет! Нарядом я обязана новому боссу. Тому, который засранец. Обычно я так не одеваюсь. Ладно, проехали. Еще раз спасибо. Ух ты! – Я приложила руку ко лбу. – Надо же, как странно. Ведь вы меня спасли. – Ужасно приятно снова вас видеть. Нам не часто удается узнать, что стало с нашими пациентами. – Вы отлично поработали. Просто… Ну, вы были очень добры ко мне. И я этого никогда не забуду. – De nada. – Де – что? – De nada. Испанский. Пустяки. – Ну тогда беру свои слова назад. Спасибо за пустяки. Он улыбнулся, отвернулся и вскинул руку. Рука у него была здоровенная. Оглядываясь, я так и не поняла, что заставило меня его окликнуть. – Эй! – На самом деле меня зовут Сэм, – остановившись, сказал он. – Сэм, я тогда действительно случайно упала. – Вот и хорошо. – Нет, правда. Понимаю, вы встретили меня на собрании группы психологической поддержки и все такое, но должна вам сказать, я никогда не стала бы бросаться с крыши. Он окинул меня проницательным взглядом много повидавшего на своем веку человека, которому не раз приходилось слышать подобные разговоры. – Что ж, я рад. С минуту мы просто стояли и смотрели друг на друга. Затем он помахал мне рукой: – Был рад повидаться с вами, Луиза. Он надел шлем, Джейк взобрался на сиденье за его спиной. И я поймала себя на том, что провожаю глазами отъезжающий мотоцикл. А поскольку я продолжала смотреть, то заметила, как Джейк, надевая шлем, удивленно округлил глаза. А затем я вспомнила, что он говорил на той встрече. Сексуальный маньяк. – Идиотка, – сказала я себе и похромала по горячему асфальту туда, где моя машина потихоньку варилась на вечернем солнце. Глава 5 Я жила на окраине Сити. А на случай, если я в этом сомневалась, прямо через дорогу был вырыт огромный котлован, окруженный строительным забором, на котором было написано: «ФАРТИНГЕЙТ. ЗДЕСЬ НАЧИНАЕТСЯ СИТИ». Мы находились именно в той самой точке, где к храмам из сверкающего стекла, возведенным для поклонения золотому тельцу, притулились убогие кирпичные дома, в которых разместились магазинчики с восточными пряностями и круглосуточные бакалейные лавки, стриптиз-бары и непотопляемые конторы заказа такси. Мой многоквартирный дом стоял в окружении складского типа зданий, удивленно и с опаской смотревших на победное наступление стекла и стали; их единственной надеждой на спасение были джус-бары для хипстеров и временные магазины, торгующие в розницу. Я никого тут не знала, за исключением Самира, хозяина круглосуточного магазинчика, и женщины из булочной; эта женщина всегда приветливо улыбалась, но, похоже, не говорила по-английски. Вообще-то, такая анонимность меня вполне устраивала. Ведь я переехала сюда, в конце-то концов, чтобы спрятаться от прошлого, от неприятного чувства, будто окружающие знают обо мне буквально все, что можно знать. Но большой город начал постепенно меня менять. Я мало-помалу познакомилась с тем его уголком, который выбрала для себя, с его ритмом жизни и подводными камнями. Я усвоила, что, если дать денег алкашу на автобусной станции, он уже от тебя не отстанет, поселится под дверью твоей квартиры на ближайшие восемь недель. Я усвоила, что ночью идти по своему кварталу разумнее всего с крепко зажатыми между пальцами ключами и что, если приходится выходить после полуночи за бутылкой вина, разумнее всего не смотреть в сторону компании парней, меняющих деньги возле «Кебаб корнер». Я научилась спать под несмолкаемый гул полицейского вертолета над головой. И я смогла выжить. Ну а кроме того, я лучше, чем кто-либо другой, знала, что в жизни случаются вещи и похуже. – Привет. – Привет, Лу. Ну что, опять не спится? – Здесь еще только десять вечера. – Так в чем дело? Натан, бывший физиотерапевт Уилла, последние девять месяцев провел в Нью-Йорке, пользуя директора крупной корпорации – мужчину средних лет, с отличной репутацией на Уолл-стрит, четырехэтажным особняком и миозитом. Звонить Натану по ночам во время приступов бессонницы уже вошло у меня в привычку. Ведь так приятно сознавать, что где-то, пусть далеко, есть человек, который тебя понимает, хотя во время беседы с ним я иногда и чувствовала легкие уколы зависти. Все, кроме меня, смогли двигаться дальше. Все, кроме меня, чего-то достигли. – Ну и как там Большое Яблоко? – Неплохо? – С его новозеландским акцентом все утвердительные предложения звучали как вопросительные. Я улеглась на диван, положив ноги на спинку. – Угу. Нельзя сказать, что твой ответ слишком информативен. – Ладно. Мне подняли зарплату. И это здорово. Через пару недель собираюсь слетать домой, навестить своих стариков. Уже заказал билеты. Что тоже очень хорошо. Они на седьмом небе от счастья, потому что сестра родила ребенка. Ой, и я познакомился с классной телкой в баре на Пятой авеню, и мы с ней отлично поладили, но, когда я пригласил ее на свидание, она спросила, чем я занимаюсь, и сказала, что встречается только с парнями, которые ходят на работу в костюме. – Натан весело рассмеялся. Я тоже невольно улыбнулась: – Значит, медицинский халат ее не устраивает? – Выходит, что так. Хотя она и заявила, что если бы я был настоящим доктором, то она, быть может, еще подумала бы. – Он снова засмеялся. Его хладнокровию можно было только позавидовать. – Девицы такого сорта становятся очень говнистыми, если ты не водишь их по крутым ресторанам и все такое. Так что лучше об этом сразу узнать. А как ты? – Живу потихоньку. Типа того, – пожала я плечами. – Ты по-прежнему спишь в его футболке? – Нет. Она им больше не пахнет. И если честно, уже стала слегка пованивать. Я выстирала ее и завернула в папиросную бумагу. Но для совсем плохих дней у меня остался его джемпер. – Хорошо, когда под рукой есть хоть что-то, за что можно зацепиться. – Да, и я теперь хожу на групповую психотерапию. – Ну и как тебе? – Жуть! Я чувствовала себя мошенницей. – Натан терпеливо ждал, пока я поправляла подушку под головой. – Натан, а что, если я сама себя накручиваю? Иногда мне кажется, что я вообразила себе то, чего между нами не было. Как можно было так безумно полюбить человека за такое короткое время? И вообще, когда я думаю о нас с Уиллом, то у меня невольно возникает вопрос: мы действительно любили друг друга или все дело в аберрации памяти? И чем больше проходит времени, тем сильнее мне начинает казаться, что эти шесть месяцев просто странный… сон. – Тебе это не приснилось, подруга, – немного помолчав, произнес Натан. Я потерла покрасневшие глаза: – Неужели я только одна такая? Кто до сих пор так сильно тоскует по нему?