– Тебе это нравится, правда? Смотреть на меня? – прерывисто дышит в трубку она. – Да, блин, нравится. А тебе, как я понимаю, нравится, когда я смотрю. – Да, как и тебе, когда я тяну тебя за волосы. Моя рука машинально тянется в межножье. Я представляю, как она извивается под прикосновениями моего языка, как хватает меня за волосы и со стоном произносит мое имя, и сжимаю себя рукой. Только Тесса может так быстро возбудить меня. Ее стоны приглушенные, слишком тихие. Надо ее подбодрить. – Быстрее, Тесс, двигай пальцами по кругу, быстрее. Представь, что я там, что это я касаюсь тебя пальцами и приношу тебе удовольствие, довожу тебя до оргазма. – Я стараюсь говорить тише на тот случай, если мой надоедливый гость вдруг окажется в коридоре. – О боже, – снова выдыхает и стонет она. – Мой язык тоже касается тебя, детка, я прижимаюсь к тебе губами, посасываю, кусаю, дразню тебя. Стаскиваю шорты и начинаю медленно мастурбировать. Я закрываю глаза и сосредоточиваюсь на ее тихих вздохах, мольбах и стонах. – Делай то же, что и я, – шепчет она, и я представляю, как она прогибает спину над кроватью, лаская себя. – Уже, – бормочу я, и она издает стон. Ух, я хочу ее видеть! – Говори со мной еще, – просит Тесса. Я чертовски люблю такие моменты, когда ее невинность исчезает… ей всегда нравится слушать непристойности. – Я хочу трахнуть тебя. Нет, я хочу положить тебя на кровать и заняться с тобой любовью, жестко и быстро, с такой силой, что ты будешь выкрикивать мое имя каждый раз, когда я вхожу все глубже и глубже… – Да… – стонет она. Ее дыхание учащается. – Давай, детка, кончай. Я хочу слышать это. И замолкаю, услышав тихие стоны. Она заглушает их, зарывшись в подушку или матрас – черт его знает, как именно, но, представив это, я кончаю в трусы, сдавленно прохрипев ее имя. Несколько секунд или минут, точно не знаю, в телефоне слышны только наши одновременные вздохи. – Это было… – начинает она, тяжело дыша. Я открываю глаза и опираюсь локтями на стол перед собой. Я сам стараюсь отдышаться, и моя грудь быстро поднимается и опускается. – Ага. – Подожди немного. – Она хихикает. Я улыбаюсь одними уголками губ, а она добавляет: – А я-то думала, что уже все перепробовали. – О, есть много вещей, которые я хочу с тобой сделать. Однако, увы, для этого мы должны быть в одном городе. – Тогда приезжай сюда, – быстро произносит она. Переключив телефон на громкую связь, рассматриваю свою ладонь. – Ты же не хочешь, чтобы я был там. Нам нужно больше свободы, не забыла? – Знаю, – с легкой грустью говорит она. – Нам действительно нужна свобода… и, кажется, это помогает. Ты так не думаешь? – Нет, – вру я. Но знаю, что она права: ради нее я старался стать лучше, и я боюсь оступиться и потерять мотивацию, если она опять быстро простит меня. Если мы… когда мы найдем дорогу друг к другу, я хочу, чтобы все было по-другому – для нее. Я хочу, чтобы так было всегда, чтобы я мог доказать ей: мы больше не будем ходить по «замкнутому кругу», как она его называет. – Я правда по тебе скучаю, очень сильно, – говорит она. Я знаю, что она любит меня, но, каждый раз уверяясь в этом, я будто снимаю тяжесть с груди. – Я тоже скучаю по тебе. – Больше всего на свете. – Не говори «тоже». Как будто ты просто соглашаешься со мной, – саркастически замечает она, и у меня сам собой становится рот до ушей. – Не воруй мои идеи, это неоригинально, – в шутку ругаюсь я, и она смеется. – Я тоже могу, – по-детски возражает она. Будь она здесь, сейчас она насмешливо показала бы мне язык. – Боже, какая ты сегодня вздорная. – Я скатываюсь с кровати. – Надо сходить в душ. – Это точно. – И невероятно смелая. Кто бы подумал, что ты согласишься мастурбировать по телефону? – усмехаюсь я и выхожу в коридор. – Хардин! – в ужасе визжит она, как я и ожидал. – И, кстати говоря, ты уже должен знать, что можешь склонить меня практически к чему угодно. – Если бы это только было правдой… – бормочу я. Будь это правдой, она бы сейчас была здесь. Выхожу в коридор босиком и вздрагиваю, ступив на холодный пол. Но тут слышу чей-то голос и от неожиданности роняю телефон на пол. – Прости, дружище, – басит где-то рядом Ричард. – Тут стало жарковато, поэтому я… Он замолкает, видя, что я спешу поднять телефон, но уже слишком поздно. – Кто это был? – слышится громкий голос Тессы из трубки. Она уже не сонная и расслабленная, какой была пару мгновений назад, она насторожена. – Хардин, кто это был? – напористо спрашивает она. Черт. Одними губами я говорю ее отцу «Молодец, мать твою» и хватаю телефон, затем отключаю громкую связь и спешу в ванную. – Это… – начинаю я. – Это мой отец? Я хочу соврать, но это было бы ужасно глупо, а я стараюсь больше не вести себя, как идиот. – Да, это он, – говорю я и жду, что она закричит в трубку. – Почему он там? – спрашивает она. – Я… ну… – Ты разрешил ему остаться у тебя? – Ужас, охвативший меня из-за необходимости найти нужные слова, чтобы объяснить ей эту чертову путаницу, прошел. – Вроде того. – Я в шоке. – Я тоже, – признаю я. – Надолго? И почему ты мне не сказал? – Прости… он тут всего пару дней. Следующее, что я слышу, – звук наполняющейся ванны, так что она, должно быть, приняла новость спокойно. Но она все же спрашивает: – Почему он вообще пришел к тебе? Не могу заставить себя сказать ей всю правду, не сейчас. – Наверное, ему больше некуда пойти. – Я тоже включаю воду в душе и слышу, как она вздыхает. – Понятно… – Ты злишься? – спрашиваю я. – Нет, я не злюсь. Я сбита с толку… – тянет она, и в ее голосе звучит удивление. – Не могу поверить, что ты действительно разрешил ему остаться у тебя в квартире. – Самому не верится. Небольшая ванная наполняется плотной пеленой пара, и я протираю зеркало рукой. Я будто призрак, просто оболочка. От недосыпа под глазами уже появились темные круги. Единственное, что меня поддерживает, – голос Тессы в трубке. – Это много значит для меня, Хардин, – наконец говорит она.