Тесса Ноздри Хардина раздуваются, он отчаянно пытается контролировать себя. Я смотрю на Роберта, который кажется немного смущенным, хотя нисколько не испугался. – Если ты пытаешься нарочно меня разозлить, то это у тебя получается, – говорит Хардин. – Нет, я просто не хочу уходить. – И как раз в тот момент музыка прекращается, а я воплю: – Я хочу пить, быть молодой и веселиться! Все в баре поворачиваются ко мне. Не знаю, что мне делать, поэтому неловко машу всем рукой. Раздаются одобрительные возгласы, половина бара приветственно поднимает бокалы, а затем все возвращаются к своим разговорам. Вновь играет музыка, и Роберт смеется. Хардин злится. – Тебе, наверное, достаточно, – замечает он, глядя на полупустой бокал, который принес мне Роберт. – Сенсационная новость, Хардин: я уже взрослая, – пищу я в ответ детским голосом. – Тесса, мать твою. – Может быть, мне уйти?.. – спрашивает Роберт. – Конечно, – тут же отвечает Хардин, но я отрицательно мотаю головой. И оглянувшись вокруг, я вздыхаю. Я не смогу радоваться вечеру с Робертом, потому что знаю, что Хардин все время будет торчать рядом, хамить, угрожать и всячески пытаться заставить его уйти. Так что будет лучше, если он уйдет сейчас. – Извини, я пойду, а ты можешь остаться, – говорю я Роберту. Он с пониманием качает головой: – Нет-нет, не беспокойся. У меня все равно был длинный день. Он так спокоен, несмотря ни на что. Это действительно круто. – Я тебя провожу, – прошу я. Не уверена, увижу ли я его еще когда-нибудь, а сегодня вечером он был так добр. – Нет, не провожай, – вмешивается Хардин. Однако я, не обращая на него внимания, иду вслед за Робертом к дверям. Оглядываюсь и вижу: Хардин, закрыв глаза, склонился над столом. Надеюсь, что он успокоится, потому что сейчас я не в настроении терпеть его выходки. На улице говорю Роберту: – Извини, я не знала, что он здесь. Так хотелось весело провести вечер. Роберт улыбается и, чуть наклонившись, смотрит мне в глаза. – Помнишь, я просил тебя перестать за все извиняться? – Он лезет в карман и достает маленький блокнот и ручку. – Я ни на что не надеюсь, но если в Сиэтле тебе когда-нибудь станет скучно и одиноко, позвони мне. Или нет. В любом случае – возьми. Он что-то пишет на бумажке и отдает листочек мне. – Хорошо. – Не хочу его лишний раз обнадеживать, так что, просто улыбаясь, кладу клочок бумаги в лифчик. – Извини! – кричу я ему, когда понимаю, что весь вечер была зациклена на себе и своих проблемах. – Прекрати извиняться! – смеется он. – Тем более не за что. Он смотрит то на дверь бара, то в темноту. – Ну, я пойду. Приятно было познакомиться. Может, еще увидимся? Я с улыбкой киваю, и он уходит. – Холодно, – раздается голос Хардина у меня за спиной, и я вздрагиваю. Я фыркаю и прохожу мимо него обратно в бар. Столик, за которым я сидела, теперь занят лысым мужчиной с огромной кружкой пива. Хватаю сумочку с табурета, и мужик невидяще таращится на меня. Точнее, на мою грудь. Позади меня Хардин. Опять! – Пожалуйста, давай уйдем. Я делаю шаг к стойке. – Можно мне получить метр свободного пространства? В настоящий момент я не хочу с тобой общаться. Ты наговорил мне ужасных вещей, – напоминаю я. – Ты же знаешь, на самом деле я так не думаю, – защищаясь, отвечает он и пытается поймать мой взгляд, но я избегаю на него смотреть. – Это не значит, что ты можешь так говорить. – Я гляжу на девушку, подругу Лилиан, которая смотрит на нас с Хардином. – Я не хочу обсуждать это прямо сейчас. У меня был хороший вечер, не порти его. Хардин делает шаг назад. – Значит, ты не хочешь, чтобы я здесь оставался? – В его глазах сверкает боль, и что-то в этой глубине заставляет меня отступить. – Я этого не говорила, но если ты снова скажешь мне, что не любишь меня или что используешь только для секса, то тебе лучше уйти. Или уйду я. Я изо всех сил стараюсь удержать наши хрупкие, зыбкие отношения, вместо того чтобы расстаться и не дать боли и разочарованию захлестнуть меня. – Ты сама заварила всю эту кашу, когда пришла сюда с этим пьяным парнем. И еще… – начинает он. Я вздыхаю: – Начинается. Хардин – просто король двойных стандартов. И один из них видно прямо сейчас. – Господи, да заткнитесь вы оба! Мы в общественном месте, – прерывает нас красивая девушка, с которой он только что сидел. – Не лезь! – огрызается на нее Хардин. – Пойдем, мания Хардина. Давай сядем за стойку, – продолжает она, не обращая на него внимания. Сидеть за столиком в задней части бара – это одно, а сидеть за стойкой и заказывать напитки бармену – совсем другое. – Я не так взросло выгляжу, – отвечаю я ей. – Да брось! В таком платье тебе точно продадут бухло. – Она смотрит на мою грудь, и я слегка подтягиваю вырез вверх. – Если меня выгонят из бара, то ты будешь виновата, – сообщаю я ей, и она хохочет, запрокидывая голову. – Я вытащу тебя из тюрьмы, – подмигивает она, и Хардин застывает рядом со мной. Он с такой угрозой смотрит на нее, что я не могу не расхохотаться. Он весь вечер пытался заставить меня ревновать к Лилиан, а теперь он сам ревнует к ее подруге, которая мне подмигнула. Все эти детские пререкания – он ревнует, я ревную, бабка за стойкой ревнует, все ревнуют – ужасно раздражают. Немного забавно, особенно сейчас, но все же раздражают. – Кстати, меня зовут Райли. – Она садится на краю стойки. – Уверена, что твой угрюмый друг не собирается нас знакомить. Я оглядываюсь на Хардина, ожидая, что он начнет ругаться, но он только закатывает глаза, что для него – почти подвиг. Он хочет занять место между нами, но я отодвигаюсь, а затем кладу ему руку на плечо, чтобы пересесть. Я знаю, что не должна его касаться, но хочу посидеть здесь, наслаждаясь последним вечером этого маленького путешествия, обернувшегося катастрофой. Хардин прогнал моего нового друга, а Лэндон, вероятно, уже спит. Других вариантов, кроме как сидеть в одиночестве в комнате, у меня нет, так что это не так плохо. – Что будете заказывать? – спрашивает меня огненно-рыжая барменша в джинсовой куртке. – Три шота «Джека», пожалуйста. И охладите сначала, – отвечает Райли за меня. Женщина несколько секунд вглядывается в мое лицо, и сердце начинает колотиться. – Пожалуйста, – наконец говорит она и ставит перед нами три рюмки. – Я не собирался пить. Выпил только одну до твоего прихода, – говорит Хардин мне на ухо, наклоняясь. – Пей сколько хочешь, мне все равно, – замечаю я, не глядя на него. И все же про себя молюсь, чтобы он не слишком напивался. Никогда не угадаешь, что он выкинет. – Оно и видно, – сердито бурчит он. Презрительно кошусь на него, но все же избегаю встречаться с ним взглядом. Просто сижу и смотрю, как медленно двигаются его губы, когда он говорит; мне очень нравится наблюдать за этим. Видимо, заметив, что я смягчилась, он спрашивает: – Ты все еще сердишься? – Да, очень. – Тогда почему ведешь себя так, как будто не сердишься? – Его губы шевелятся медленнее. Надо обязательно узнать название этого вина. Действительно замечательное.