– Хорошо. Просто была занята всем, что тут происходило. – Что происходило? Она знает об отце? Я быстро решаю, что если не знает, сейчас не лучшее время говорить об этом. – Да так, ничего особенного. Я работаю, много сверхурочной работы, у нас новый пастор, да, и еще Рут скончалась. – Рут Портер? – Да, я собиралась тебе сообщить, – говорит мама, и ее металлический голос немного теплеет. Бабушка Ноя Рут была одной из самых приятных женщин, которых я имела удовольствие знать. Она всегда была такая добрая, совсем как Карен, и готовила лучшее шоколадное печенье на земле. – Как поживает Ной? – осторожно спрашиваю я. Он был очень привязан к бабушке, я знаю, что без нее ему будет трудно. У меня никогда не было шанса познакомиться со своими бабушками и дедушками – родители отца умерли, когда я была слишком маленькой, чтобы их запомнить, а родители матери не те люди, с кем можно сблизиться. – Ему сейчас довольно тяжело. Тебе надо позвонить ему, Тесса. – Я… – начинаю я, собираясь сказать, что не могу позвонить ему, но останавливаюсь. Почему я не могу ему позвонить? Я могу, и я это сделаю. – Хорошо… Я позвоню ему прямо сейчас. – Правда? – Она явно очень удивлена. – Ну, по крайней мере, подожди до девяти, – советует она, и я не могу сдержать улыбку. Я знаю, что она тоже улыбается на том конце. – Как идет учеба? – В понедельник я переезжаю в Сиэтл, – признаюсь я и слышу, как там что-то гулко падает на пол. – Что? – Я говорила тебе, ты забыла? – Я ведь ей говорила? – Нет, ты мне не говорила. Ты сказала, что твоя компания переезжает в Сиэтл, но не говорила, что тоже собираешься переехать. – Прости, я была слишком занята Сиэтлом и Хардином. Она, изо всех сил контролируя себя, спрашивает: – Он едет с тобой? – Не знаю… – вздыхаю я. – Все нормально? Мне кажется, ты расстроена. – Все хорошо, – вру я. – Я знаю, что последнее время мы с тобой были не в лучших отношениях, но я все еще твоя мать, Тесса. Ты можешь поговорить со мной, если в твоей жизни что-то происходит. – Все в порядке, правда. Я просто нервничаю из-за переезда и перевода в другой университет. – Ах, вот что. У тебя все получится – ты преуспеешь в любом университете, Тесса. Ты можешь достичь успеха во всем, – уверенно говорит она. – Я знаю, но я уже так привыкла к этому университету, много знакомых среди профессоров, есть друзья… несколько друзей. На самом деле у меня нет друзей, по которым я стану так уж скучать, не считая Лэндона. И может быть, по Стеф… но больше по Лэндону. – Тесса, это именно то, чего мы добивались столько лет. Посмотри на себя: за какое короткое время ты многого достигла. Ты должна гордиться собой. Удивительно! Пытаюсь переварить услышанное. – Спасибо, – бормочу я. – Скажи мне, как переедешь в Сиэтл, я навещу тебя, поскольку ты, видимо, не собираешься в ближайшее время приезжать ко мне, – продолжает мама. – Обязательно. – Я игнорирую ее резкий тон. – Я тебе перезвоню. Мне надо собраться на работу. И не забудь позвонить Ною. – Хорошо, я позвоню ему в ближайшие пару часов. Вешаю трубку. Какое-то движение на балконе привлекает мое внимание, и, обернувшись, замечаю Хардина. Теперь он одет в свои обычные черные джинсы и черную футболку. Он стоит босиком, пронзая меня взглядом. – Кто это был? – спрашивает он. – Моя мама, – отзываюсь я, подтягивая колени к груди. – Зачем она звонила? – Он хватается за спинку соседнего стула и со скрежетом подвигает его ближе ко мне, прежде чем сесть. – Это я ей звонила, – отвечаю я, не глядя на него. – Почему тут мой телефон? – Он хватает свой телефон у меня с колен и начинает проверять. – Я заходила в Интернет. – А, – произносит он так, словно мне не верит. Если ему нечего скрывать, что он так волнуется? – О ком ты говорила, что собираешься позвонить? – спрашивает он, присаживаясь на край джакузи. – О Ное, – сухо бросаю я. Его глаза сужаются. – Черта с два. – Это так. – Зачем тебе с ним говорить? – положив руки на колени, он наклоняется вперед. – Тебе это не надо. – Значит, ты можешь часами пропадать с кем-то и вернуться пьяным, но… – Он твой бывший, – прерывает меня Хардин. – Откуда мне знать, что она не одна из твоих бывших подружек? – Потому что у меня не было бывших подружек, забыла? Я вздыхаю в отчаянии, моя прежняя решимость исчезла, и я снова начинаю злиться. – Ладно, те девчонки, с которыми ты тогда трахался. Без разницы. – Я по-прежнему стараюсь говорить тихо и ровно. – Ты не имеешь права указывать мне, кому мне можно звонить. Бывшему или нет. – Я думал, ты на меня не сердишься. Я вздыхаю, перевожу взгляд на воду, потом снова гляжу в его глаза, с колечками в бровях. – Я правда не злюсь. Ты поступил именно так, как я и ожидала. – Как?.. – Исчез на несколько часов, а потом вернулся, дыша перегаром. – Ты велела мне убираться. – Это не значит, что ты должен возвращаться домой пьяным. – Начинается! – стонет он. – Я знал, что ты не сможешь промолчать так же, как ночью. – Промолчать? Видишь ли, в этом твоя проблема; ты хочешь, чтобы я молчала. Мне это надоело. – Что надоело? – Он наклоняется ко мне слишком близко. – Это… – Я резко машу рукой и встаю на ноги. – Мне все это просто надоело. Ты не останавливаешься, ты делаешь все, что хочешь, черт возьми, но можешь найти кого-нибудь другого, кто будет сидеть рядом с тобой, не обращать внимания на твои выходки и оставаться спокойной, потому что я больше не могу. Отворачиваюсь от него. Он вскакивает на ноги и хватает меня за руку, мягко разворачивая обратно. – Стоп, – приказывает он. Одной рукой он обвивает мою талию, другой держит за руку. Я подумываю вывернуться, но он прижимает меня к своей груди. – Хватит воевать со мной: ты никуда не поедешь. Его губы вытягиваются в тонкую линию, когда я вырываюсь из его хватки. – Отпусти меня, я хочу сесть! – кричу я.