Хардин кладет мне руки на бедра. – Тесса, прости меня, но я действительно в отчаянии. Ты должна признать, что для нас обоих так лучше. Он прав, такой извилистый путь действительно гораздо лучше подходит для наших отношений, чем тот, что мы привыкли видеть вокруг себя. Он далек от нормы, но нормальность нам никогда не была свойственна. – Значит, свадьба не заставит тебя поехать со мной? Мое сердце начинает биться часто, и я уверена, что он это чувствует. Но я отвечаю только: – Поговорим об этом, когда ты протрезвеешь. – Я уже не пьян. Я улыбаюсь и глажу его по щеке. – Для такого разговора еще пьян. Он улыбается и подтягивает меня поближе. – Когда ты вернешься из Сэндпойнта? – А ты не поедешь? – Не знаю. – Ты говорил, что поедешь. Мы никогда раньше вместе не путешествовали. – В Сиэтл, – говорит он, и я смеюсь. – На самом деле ты приехал туда без приглашения и на следующее утро уехал. Он проводит рукой по волосам. – Это уже детали. – Я правда хочу, чтобы ты поехал. Лэндон ведь скоро уедет. – Меня ранит даже мысль об этом. – Ну и что? – отвечает Хардин, качая головой. – И твой отец будет счастлив, если ты придешь, я уверена. – Ну конечно! Он на меня просто ужасно зол: меня основательно потрепали и оставили на испытательный срок, малейшая оплошность – и я вылечу. – Так почему бы тебе не перевестись в университет в Сиэтле вместе со мной? – Я больше не могу слышать слово «Сиэтл», на сегодня достаточно. У меня был долгий день и адски болит голова. – Он целует меня в лоб. Я снова отклоняюсь назад. – Ты напился с моим отцом и врал, что тебя отчислили. Мы будем говорить о Сиэтле, если я этого хочу, – сухо сообщаю я. Он улыбается: – А ты надела эти штаны, чтобы меня подразнить, и не отвечала на звонки. – Он проводит большим пальцем по моей нижней губе. – Тебе не стоит мне постоянно названивать. Это невыносимо. Даже Молли назвала тебя прилипалой, – говорю я, улыбаясь под его нежными прикосновениями. – Да ладно? – Он продолжает водить по моим губам, и они непроизвольно открываются. – Да, – выдыхаю я. – Хм… – Я знаю, чего ты хочешь. Я тянусь вниз и снимаю его руку со своего бедра, когда пальцы уже проскальзывают за пояс моих штанов. Он улыбается: – Чего же именно? – Ты пытаешься меня отвлечь, чтобы я на тебя не сердилась. – И как, получается? – Не очень. Кроме того, здесь мой отец, и я не буду заниматься с тобой сексом, пока он в другой комнате. Я извиваюсь и игриво хлопаю его ладонью. Он несколько отодвигается и смотрит на меня. – Да ну, а как насчет того случая, когда я трахал тебя там, – Хардин указывает на кровать, – пока моя мама спала на диване? – Он мягко прижимает меня к себе. – Или когда я трахал тебя в ванной у отца, или несколько раз трахал тебя, когда Карен, Лэндон и отец шлялись по коридору? – Он наклоняется и мягко касается моего бедра. – Да, кстати, и как насчет того случая, когда мы занимались этим на твоем рабочем столе? – Хорошо-хорошо. Поняла, – соглашаюсь я, и он смеется. – Давай, Тесси, ложись. – Ты с ума сошел! – смеюсь я и отодвигаюсь от него. – Куда ты? – поморщившись, спрашивает он. – Узнать, что там делает папа. – Зачем? Значит, ты можешь вернуться сюда и… – Нет! Черт возьми, только спать! – восклицаю я. Приятно, что он по-прежнему в игривом настроении, но, несмотря на признания, меня раздражает его ложь и то, что он упрямо отказывается обсуждать Сиэтл. Я была уверена, что когда я вернусь из кафе домой, он будет в ярости из-за того, что я не отвечала на его эсэмэски. Я и подумать не могла, что мы будем что-то обсуждать и он признается, что наврал об отчислении. Может быть, Стеф его заверила, что я уже еду, и он успокоился? Но ее телефон лежал на столе, когда я уходила… – Ты говорил, Стеф не брала трубку, когда ты звонил? – спрашиваю я. – Да, а что? – Он смотрит на меня в замешательстве. Я пожимаю плечами, не зная, что ответить. – Просто интересно. – А все-таки? – Я попросила ее сказать, что я уже выехала, и мне просто интересно, почему она этого не сделала. – А. Он смотрит в сторону и тянется к кружке на тумбочке. Очень странно, что Стеф не передала ему, что я выехала. – Я поеду. Если хочешь, можешь присоединиться. – Хорошо. Только переоденусь. Киваю и поворачиваю ручку двери. – А кстати, как насчет твоего отца? Он только что вернулся в твою жизнь, и ты собираешься уехать? Его слова меня останавливают. Не то что я не думала об этом раньше, но Хардин поставил вопрос ребром, словно вставил мне ракетку под лопатки, чтобы сидела прямо. Выхожу из комнаты, оставив себе время на размышления. В гостиной вижу, что отец снова спит. Должно быть, пить в полдень очень утомительно. Выключаю телевизор и иду на кухню, чтобы попить. В голове снова всплывают слова Хардина об отъезде после того, как я встретилась с отцом. Но я же не могу променять свое будущее на общение с отцом, которого не видела девять лет. При других обстоятельствах я бы еще подумала, но он меня бросил. Когда я возвращаюсь к спальне, я слышу внутри голос Хардина. – Что за хрень вы сегодня устроили? – говорит он приглушенным голосом. Прижимаюсь ухом к двери. Мне нужно взять и войти, но у меня такое впечатление, что я не должна слышать этот разговор. Это означает, что мне надо его услышать. – Плевать, этого не должно было случиться. Теперь она расстроена, и ты должна… – Конец фразы я не могу разобрать. – Плевать мне на это! – восклицает он. С кем он разговаривает? И что они должны сделать? Это Стеф? Или, еще хуже, Молли? Я слышу, как шаги приближаются к двери, и быстро удираю в ванную.