– Что? Я проделал весь этот путь не для того, чтобы пойти без тебя в какой-то дурацкий клуб. Ты что, не хочешь, чтобы я остался с тобой? Она ловит мой взгляд и прижимает к груди мою одежду. – Конечно, я хочу, чтобы ты остался. – Хорошо, потому что я все равно бы никуда не ушел, – шучу я. Она не улыбается в ответ так, как Смит, но закатывает глаза, что тоже очень мило. – Куда ты? – спрашиваю я, когда вижу, что она направляется к двери с моими вещами. Она бросает на меня одновременно веселый и чувственный взгляд. – Займусь стиркой, – говорит она и выходит из комнаты. Глава 88 Тесса Я включаю стиральную машину; в голове все путается. Хардин приехал в Сиэтл, и мне не пришлось просить его или умолять. Он приехал по собственной воле. Пусть всего на одну ночь – это все равно много для меня значит, и я надеюсь, что это шаг в нужном направлении. Мои мысли о наших отношениях все еще противоречивы… У нас всегда так много проблем, так много бессмысленных ссор. Мы очень разные, и сейчас я не уверена, что у нас вообще что-нибудь получится. Но сейчас – сейчас, когда он здесь со мной, – я не желаю ничего другого, кроме как дать шанс этим то ли отношениям, то ли дружбе на расстоянии и посмотреть, что получится. – Я знала, что он объявится, – слышу за своей спиной голос Кимберли. Поворачиваюсь и вижу, что она стоит, опираясь о притолоку. – А я нет. Она бросает на меня взгляд, будто говорит «Да ладно тебе». – Ты должна была догадываться. Такой парочки, как вы, я никогда не встречала. Я вздыхаю: – Мы не совсем пара… – Ты бросилась в его объятия прямо как в кино. Он не пробыл здесь и пятнадцати минут, а ты уже стираешь ему вещи. – Она кивает в сторону стиральной машины. – Ну, они же грязные, – говорю я, игнорируя то, что она сказала вначале. – Вы оба не можете друг без друга – это то еще зрелище. Жаль только, что вы не пойдете сегодня с нами: ты могла бы нарядиться и показать, что он упускает, находясь вдалеке от Сиэтла. Кимберли подмигивает и выходит из прачечной. Она права: мы с Хардином не можем друг без друга. Это всегда было так, с первого дня знакомства. Даже когда я пыталась убедить себя в том, что он мне не нужен, я не могла не замечать трепет, возникавший внутри при каждой нашей встрече. Тогда мне казалось, что Хардин все время возникал у меня на пути… Конечно, я ведь при любой возможности ходила на вечеринки в его братство. Мне там ужасно не нравилось, но что-то притягивало меня к этому месту – я знала, что встречу его, если туда пойду. В тот момент я не могла признаться в этом даже себе, но я жаждала общения с ним, пусть он и был ко мне жесток. Кажется, что это было так давно, будто во сне; вспоминаю, как он пристально смотрел на меня на занятиях, а потом закатывал глаза, как только я с ним здоровалась. Внезапно, возвращая меня к реальности, пищит стиралка, и я спешно направляюсь через холл к комнате, которую на сегодня выделили Хардину. Там никого нет, на кровати по-прежнему лежит пустая сумка Хардина, но его самого не вижу. Я иду через холл и замечаю, что он стоит над столом в моей комнате и проводит рукой по одной из записных книжек. – Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я. – Просто хотел посмотреть, где ты… теперь живешь. Хотел увидеть твою комнату. – Понятно. – Я вижу, как он хмурится, называя эту спальню «моей». – Это по учебе? – спрашивает он, поднимая со стола тетрадь в черном кожаном переплете. – По письменной речи. Ты прочитал? – киваю на тетрадку. Мысль, что он мог это прочитать, меня немного тревожит. Я пока подготовила лишь одно эссе, но, как и все остальное в моей жизни, оно оказалось связано с ним. – Чуть-чуть. – Это всего лишь задание, – бормочу я, пытаясь объясниться. – В качестве первой работы нас попросили написать эссе в свободном стиле и… – Мне понравилось, очень понравилось, – хвалит он и кладет тетрадь обратно на стол, а потом снова берет и открывает на первой странице. – «Кто я такая», – зачитывает он заголовок. – Не надо, прошу тебя! Он с удивлением ухмыляется: – С каких пор ты стесняешься показывать свою домашнюю работу? – Я не стесняюсь. Просто… это очень личное. Я даже не уверена, что решусь сдать его. – Я читал твои записи по религиоведению, – говорит он, и у меня замирает сердце. – Что? – Я отчаянно надеюсь, что неправильно его расслышала. Он не стал бы. Он не мог его прочитать… – Я читал. Ты оставила дневник в квартире, а я его нашел. Это унизительно. Я стою молча, а Хардин смотрит на меня с другого конца комнаты. Это были личные заметки, которые никто не должен был прочитать, – разве что кроме преподавателя. Я в ужасе от того, что Хардин копался в моих самых сокровенных мыслях. – Ты не должен был читать. Зачем ты это сделал? – спрашиваю я, стараясь не смотреть на него. – Все записи были про меня, – отвечает он, будто защищаясь. – Дело не в этом, Хардин. – У меня в горле стоит ком, трудно дышать. – Это был нелегкий для меня период, и записи предназначались только для моего личного дневника. Ты не должен был… – Они замечательные, Тесс. Замечательные. Мне было больно читать о том, как ты себя чувствовала, но твои слова, то, что ты хотела выразить, – это было прекрасно. Я понимаю, что он пытается меня похвалить, но это лишь еще больше меня смущает. – Каково было бы тебе, прочитай я твои записи, в которых ты выразил что-то сугубо личное? Я не обращаю внимания на его комплименты по поводу моего творчества. В его взгляде вдруг появляется тревога, и я озадаченно спрашиваю, наклонив голову: – Что? – Ничего, – коротко отвечает он и качает головой. Глава 89 Хардин Поймав ее взгляд, думаю, что лучше замолчать, но я должен быть честным с ней и хочу, чтобы она знала, насколько интересными мне показались ее записи. – Я прочитал их минимум десять раз, – признаюсь я. Ее глаза округляются, но она не поднимает взгляд, а рот приоткрывается. Она спрашивает: – Правда? – Тебе нечего стыдиться. Это же я, не забывай. Я улыбаюсь ей, и она подходит ко мне. – Знаю, но мои слова, наверное, показались тебе такими жалкими. Когда я писала этот дневник, я плохо соображала.