– Лэндону лучше других известно, что ты для меня значишь. Он знает, что ты моя единственная надежда, но ему, черт возьми, было все равно. Он возьмет тебя с собой на другой конец страны, забыв обо мне, и это очень больно, ясно? Вздохнув, она закусывает нижнюю губу. – Когда ты говоришь такие вещи, я забываю, почему с тобой спорю. – Что? – Откинув со лба волосы, я сажусь на землю и прислоняюсь спиной к дереву. – Когда ты говоришь, что я твоя единственная надежда, и признаешься, что тебе больно, я вспоминаю, почему так люблю тебя. Я смотрю на нее и замечаю, что ее голос звучит очень убежденно, несмотря на ее заверения, что она якобы не уверена в нашем будущем. – Ты же прекрасно это знаешь. Без тебя я полное дерьмо. – Может, стоило сказать «Без тебя я никто, люби меня», но что вырвалось, то вырвалось. – Неправда, – нерешительно улыбается она. – Ты хороший человек, даже когда поступаешь плохо. У меня дурная привычка указывать на твои ошибки и не давать тебе о них забыть, хотя на самом деле я нисколько не лучше тебя. Моей вины в том, что наши отношения обречены, не меньше. – Обречены? – Черт, я слышал это уже слишком много раз. – Я имею виду, разрушены. В этом столько же моей вины, сколько и твоей. – С чего это они разрушены? Почему бы нам просто не исправить все? Она снова вздыхает и слегка откидывает голову, чтобы посмотреть в небо. – Не знаю, – произносит она и, видимо, удивляется своему ответу не меньше, чем я. – Не знаешь? – повторяю я, улыбаясь. «Черт, мы просто ненормальные». – Не знаю. Я думала, что уже все решила, а теперь сбита с толку, потому что вижу, как ты действительно стараешься. – Видишь? – Я стараюсь, чтобы это прозвучало как можно более безразлично, но чертов голос подводит меня и вырывается наружу каким-то мышиным писком. – Да, Хардин, вижу. Только не знаю, что теперь с этим делать. – Нью-Йорк точно не поможет. Он не будет новым стартом в жизни, или что еще ты там думаешь. Мы оба знаем, что ты просто ищешь легкий способ избавиться от всего этого, – говорю я и машу рукой между нами. – Ты прав. – Она вырывает из земли пучок травы, и я не могу не порадоваться, что наши отношения длились достаточно долго для того, чтобы я знал, что это у нее такая привычка. – Сколько времени тебе нужно? – Не знаю. Сейчас я и правда очень хочу в Нью-Йорк. В Вашингтоне у меня все складывалось не лучшим образом. – Ее лицо омрачается, и я вижу, как она покидает меня, погружаясь в собственные мысли. – Ты прожила здесь всю жизнь. Она моргает и, глубоко вздохнув, бросает травинки себе на ногу. – Вот именно. Глава 62 Тесса – Ты готов вернуться в дом? – шепчу я, прерывая молчание. Хардин ничего не говорил, и за последние двадцать минут я тоже так и не придумала, что еще можно сказать. – А ты? – Он поднимается с земли, опираясь о ствол, и отряхивает свои черные джинсы. – Если ты готов, то и я тоже. – Я готов, – ехидно улыбается он, – но если ты хочешь еще поговорить о том, готовы мы или нет, то я не против. – Ха-ха, – закатываю я глаза, и Хардин подает мне руку, чтобы помочь подняться. Его пальцы мягко обвивают мое запястье, и он тянет меня вверх. Не отнимая ладони, он только передвигает ее ниже и берет меня за руку. Я ничего не говорю в ответ ни на нежное прикосновение, ни на знакомый взгляд, – он всегда так смотрит, когда его гнев прячется глубоко внутри и уступает место любви ко мне. Этот простой и непосредственный взгляд напоминает мне, что часть меня нуждается в нем и любит этого человека больше, чем я готова признать. Его жест так естественен, в нем нет никакого расчета: его рука просто скользит по моей талии, и он притягивает меня к себе, пока мы идем по траве к террасе. Дома никто не говорит ни слова, только Карен смотрит на нас с беспокойством. Ее ладонь покоится на руке мужа, который, наклонившись, тихо разговаривает с Лэндоном, снова сидящим за обеденным столом. Софии не видно, наверное, ушла после того, как кончился скандал. И разве можно ее за это винить? – Как ты? – Карен переключает внимание на Хардина, когда тот проходит мимо. Лэндон поднимает голову одновременно с Кеном, и я толкаю Хардина локтем. – Кто, я? – спрашивает он, сбитый с толку, и останавливается перед лестницей. Я врезаюсь в него. – Да, милый, ты в порядке? – уточняет Карен. Она заправляет за уши свои каштановые волосы и делает шаг нам навстречу, опустив руку на живот. – Вы имеете в виду, – откашливается Хардин, – не собираюсь ли я разнести тут все и набить Лэндону морду? Нет, не собираюсь. Карен качает головой, ее доброе лицо выражает лишь терпение. – Нет, я хотела спросить, как ты себя чувствуешь. Могу я что-нибудь для тебя сделать? Вот что я имела в виду. Он моргает, стараясь собраться с мыслями. – Да, все хорошо. – Если вдруг что-то изменится, дай мне знать, ладно? Он кивает и ведет меня вверх по лестнице. Я оглядываюсь, чтобы проверить, не видно ли следом Лэндона, но тот закрывает глаза и отворачивается. – Мне нужно поговорить с Лэндоном, – говорю я Хардину, когда он открывает дверь в свою комнату. Он включает свет и отпускает мою руку. – Сейчас? – Да, сейчас. – Прямо сейчас? – Да. В тот же момент Хардин прижимает меня к стене. – В эту секунду? – Я чувствую на шее его теплое дыхание. – Ты уверена? Я уже вообще ни в чем не уверена. – Что? – хрипло спрашиваю я. Голова идет кругом. – Мне показалось, что ты собираешься меня поцеловать. Он касается своими губами моих, и я невольно улыбаюсь этому безумию, этой вспышке страсти. Его губы сухие и потрескавшиеся, но они чудесны, и я обожаю, когда его язык обволакивает мой и вторгается все глубже в рот, не давая мне возможности ни подумать о чем-либо, ни отпрянуть. Он кладет руки мне на талию, его пальцы с наслаждением впиваются в мою кожу, и он раздвигает коленом мои ноги. – Поверить не могу, что ты действительно так далеко уедешь. – Он скользит губами по моей щеке к чувствительному местечку под ухом. – Так далеко от меня. – Прости, – выдыхаю я, не в силах больше ничего сказать, когда его руки перемещаются от моих бедер к животу и он резким рывком задирает мою футболку. – Между нами говоря, все у нас по-прежнему, – спокойно произносит он, хотя его ладони торопятся обхватить мою грудь. Я прижата спиной к стене, футболка валяется на полу у ног. – Да, так и есть. – Одна цитата из Хемингуэя, и я обещаю, что потом найду своему рту другое применение. – Он улыбается, почти касаясь моих губ, а его руки дразнят и ласкают меня выше талии. Я киваю, мечтая, чтобы он выполнил то, что пообещал. – «Уйти от себя, изменив место жительства, увы, невозможно»[11]. – Он просовывает пальцы мне в трусики.