Ох. Это происходит на самом деле. Я знаю, что мне должно быть страшно или волнующе, но чувствую только, что он любит меня, а я люблю его. Ожидание дальнейших событий наполняет меня любопытством. Время замедляется. Жду, когда он вернется. Я всегда думала, что мой первый раз будет с Ноем в нашу первую брачную ночь. Я представляла себе огромную кровать в фантастическом бунгало на тропическом острове. И вот я в маленьком общежитии, в комнате, на маленькой кровати с Хардином и нисколько не жалею об этом. Глава 78 Раньше я видела презервативы только на уроках полового воспитания в школе, где они не казались чем-то интимным. Но здесь и сейчас мне хочется вырвать его у Хардина из рук и поскорее натянуть самой. Хорошо, что Хардин не может читать мои мысли, даже если его слова намного неприличнее, чем все мои фантазии. – Ты… – говорит он глухо. – Если ты еще раз спросишь, уверена ли я, я тебя убью. Он смеется, помахивая презервативом, зажатым между пальцами. – Хотел спросить, поможешь ли ты мне или мне самому это сделать? Я закусываю губу. – О, я хочу… но только объясни, как это делается. Понимаю, что уроки полового воспитания на самом деле меня ничему не научили, и сейчас я боюсь все испортить. – Хорошо. Он садится на кровать, и я подвигаюсь, скрестив ноги. Развернувшись, Хардин чмокает меня в лоб. Когда он вскрывает упаковку, я прячу руки, но он смеется и качает головой. – Я тебе покажу, давай. Взяв меня за руку, он вытаскивает маленький диск, и я помещаю презерватив над его членом. Он скользкий на ощупь. – Давай расправляй его вниз, – говорит он. Когда наши руки скользят вместе с презервативом вниз по его жесткой коже, его глаза суживаются, и член немного увеличивается в размере. – Не так уж плохо для девственницы и пьяного, – шучу я. Он, улыбаясь, дергает бровью. Я рада, что мы не очень серьезно относимся к этому, так я меньше волнуюсь из-за того, что должно произойти. – Я не пьян, детка. Я действительно немного выпил, но пререкания с тобой, как всегда, действуют на меня отрезвляюще. Снова вижу ямочки на щеках; Хардин проводит большим пальцем мне по губе. Ответ меня успокаивает. Мне бы не хотелось, чтобы он заснул посреди процесса или наблевал на меня. Я мысленно усмехаюсь и снова смотрю на него. Взгляд ясный, не такой стеклянный, как час назад. – И что теперь? – Он смеется и кладет мою руку на член. – Торопишься? – дразнит он, и я киваю. – Я тоже, – признается он. Мне нравится чувствовать твердую плоть в своей руке. Он наклоняется надо мной. Ставит одно колено между моих ног, раздвигая их, и я чувствую, как он касается меня пальцами. Интересно, будет ли он нежен со мной… Надеюсь, да. – Ты влажная, так что будет легче, – шепчет он. Он медленно целует меня, лаская языком. Наши губы так подходят друг другу, что, кажется, созданы для этого. Отклонившись немного назад, Хардин целует меня в уголок рта, потом в нос и снова в губы. Мои руки шарят по его спине, отчаянно пытаясь прижать его еще ближе. – Не спеши, детка, мы должны делать это медленно, – шепчет он мне на ухо. – Сначала будет больно, так что скажи мне, если захочешь, чтобы я остановился. Хорошо? – нежно говорит он и глядит прямо в глаза, ожидая ответа. – Хорошо. Я сглатываю слюну. Я слышала, что потеря девственности болезненна, но это не может быть настолько плохо. По крайней мере, надеюсь. Хардин снова целует меня. Я чувствую презерватив и вздрагиваю. Через несколько секунд он надавливает… какое странное чувство… я закрываю глаза и слышу собственный стон. – Как ты? Я киваю, и он движется в меня дальше. Я вздрагиваю от острой боли глубоко внутри. Это именно так, как говорят, если не хуже. – Черт! – стонет Хардин. Он замирает, оставаясь во мне, но это не легче. – Мне продолжать? – напряженно спрашивает он. – Да. Боль возобновляется, но Хардин целует меня в губы, щеки, нос, шею, целует слезы, выступающие у меня на глазах. Я собираюсь, сжимаю Хардина руками, чувствую его теплый язык на своей шее. – О боже! – стонет он, запрокидывая голову. – Я люблю тебя! Я так люблю тебя, Тесс! Страсть в его голосе немного заглушает боль, но она начинается снова, когда его бедра снова двигаются. Хочу сказать, как сильно люблю его, но боюсь расплакаться. – Ты… черт… ты хочешь, чтобы я остановился? – заикается он. Я слышу в его голосе борьбу удовольствия и беспокойства. Качаю головой и, когда он снова закрывает глаза, с интересом наблюдаю за ним. Челюсти крепко сжаты, под его татуированной кожей сокращаются и расслабляются мышцы. Боль почти исчезает, когда я смотрю, как он стонет. Он трет мою скулу пальцами и снова целует, зарываясь носом в сгиб шеи. Его дыхание горячо и прерывисто. Подняв голову, он открывает глаза. Я готова терпеть боль снова и снова, чтобы испытывать чувство единения с Хардином, о котором даже не подозревала. Блеск его бриллиантово-зеленых глаз почему-то заставляет меня плакать; я отворачиваюсь от него, потом снова прижимаюсь, еще крепче. Я люблю его, и он, конечно, тоже любит меня. Даже если мы больше не будем вместе, даже если больше никогда не заговорим друг с другом, я буду знать, что в этот момент он был для меня всем. Вижу, что он изо всех сил старается контролировать себя, сохраняя медленный темп, – и я люблю его за это. Время замедляется, останавливается, ускоряется и останавливается снова, когда он движется во мне. Когда он целует меня, на губах чувствуется вкус соленого пота, и я хочу еще. Я целую его в то место на шее под ухом, которое сводит его с ума. Он дрожит и стонет мое имя. – Как мне хорошо с тобой, детка. Я так тебя люблю! Мне больше не больно, только немного неудобно и чуть неприятно, когда он входит в меня. Тяну его за волосы, целую в шею. – Я люблю тебя, Хардин, – успеваю сказать я. Он стонет и шевелит распухшими губами. – Детка, я собираюсь кончить. Да? – говорит он сквозь стиснутые губы. Я киваю, не отрываясь от его шеи. Хардин не отрываясь смотрит на меня, когда кончает; это похоже на клятву в вечной любви и верности. Наконец, он падает мне на грудь. Я слышу тяжелый стук его сердца, целуя мокрые волосы. Его грудь вздымается, замирая, и он, поднявшись, выходит из меня. Я вздрагиваю от внезапной пустоты; он снимает презерватив, завязывает его и кладет на пол поверх упаковки из фольги. – С тобой все хорошо? Как это было? Как ты? – Он внимательно смотрит на меня и кажется очень обеспокоенным. – Все хорошо, – уверяю я. Свожу ноги, чтобы притупить боль. Я вижу кровь на простыне, но мне не хочется двигаться. Он вытирает пот со лба. – Было ли это… то, что ты ожидала? – Это было лучше, – честно отвечаю я. Даже несмотря на боль, опыт был замечательный. Я уже мечтаю о следующем разе. – Правда? – усмехается он. Я киваю, и он прижимается ко мне лбом. – А как тебе? Когда у меня будет больше… опыта, будет лучше. Он перестает улыбаться, берет меня за подбородок и поворачивает к себе. – Не говори так. Это было классно, детка. Это больше, чем великолепно, просто… круто, – говорит он, и я закатываю глаза. Я уверена, что у него были гораздо более опытные девушки, которые хорошо знают, что и когда делать. Отвечая на мои мысли, он отвечает: – Я их не любил. Это совершенно по-другому, когда ты любишь человека. Правда, Тесса. Это несравнимо. Пожалуйста, не сомневайся в себе и не принижай наш сегодняшний опыт, – мягко говорит он.