Он грубо окликает меня и машет ладонью перед глазами. – Нэт велел привести сюда Стеф, – лепечу я едва слышно. Хардин подходит на шаг и с шумом втягивает воздух. Я указываю на постель, и он переводит взгляд. – Она слишком много выпила, и Нэт сказал… – Я уже понял. Он явно расстроенно проводит рукой по грязным волосам. Почему ему так не нравится, что мы в его комнате? Стоп! – Ты член этого братства? – спрашиваю я. В моем голосе звучит нескрываемое изумление. Хардин очень далек от моего представления о студентах, входящих в такие сообщества. – Да, и что? – отвечает он, подходя еще на шаг. Расстояние между нами – не больше двух футов, и когда я пытаюсь немного отодвинуться, то упираюсь спиной в книжный шкаф. – Для тебя это сюрприз, Тереза? – Хватит называть меня Терезой. Он загоняет меня в угол. – Тебя же так зовут, правда? – Он усмехается, немного оживляясь. Я вздыхаю и отворачиваюсь, упираясь лицом в книжные полки. Не знаю, куда мне идти, но хочу куда-нибудь деться от Хардина, иначе я его стукну. Или расплачусь. У меня был тяжелый день, так что я скорее расплачусь, чем дам пощечину. Скорее всего, так и будет. Я поворачиваюсь и прохожу мимо него. – Она не может тут оставаться, – говорит он. Обернувшись, я замечаю у него в губе колечко. Почему он решил проколоть губу и бровь? Это, наверно, очень больно… и к тому же подчеркивает его полные губы. – Почему? Я думала, вы друзья? – Так и есть. Но никто не остается в моей комнате. Его руки сложены на груди, и в первый раз с момента знакомства я разбираю, что изображено на тату. Это цветок, в центре предплечья. Хардин – и цветок? Издалека похоже на розу в черно-серых тонах, к тому же ее дополнительно оживляют полутени. Чувствуя злость и раздражение, я усмехаюсь. – Да… понимаю. Значит, к тебе могут заходить только девчонки, которые с тобой спят? Он хмыкает. – Та комната была не моя. Но если ты пытаешься сказать, что хочешь со мной переспать, то, извини, ты не в моем вкусе. Не знаю почему, но его слова меня сильно задевают. Хардин далек от моего типа мужчин, но я никогда не сказала бы ему это вслух. – Ты… ты… От возмущения не могу подобрать слова. Музыка за стеной гремит все назойливей. Я смущена, разозлена и не знаю, что ответить. Продолжать пререкания бессмысленно. – Хорошо. Тогда отведи ее в другую комнату, а я возвращаюсь в общежитие. Когда я хлопаю дверью, то сквозь шум слышу насмешливый голос Хардина: – Спокойной ночи, Тереза. Глава 10 На лестнице не могу сдержать слез. Я уже ненавижу колледж, хотя занятия еще не начались. Почему мне не попалась соседка, похожая на меня? Я должна сейчас отсыпаться перед понедельником. Я не создана для таких вечеринок, и мне не стоит общаться с такими людьми. Мне нравится Стеф, но я не хочу присутствовать при таких сценах и общаться с людьми типа Хардина. Для меня он загадка; с одной стороны, я не понимаю, как он может быть таким придурком? Но потом думаю о книжных полках – зачем ему все это? Что такой грубый, циничный, татуированный болван, как Хардин, может понимать в этих прекрасных произведениях? По-моему, единственное, что он способен прочесть, это этикетка на пивной бутылке. Утирая слезы, я понимаю, что не знаю, где нахожусь и в какой стороне общежитие. Чем больше я думаю о том, что случилось, тем больше раздражаюсь и злюсь. Я должна была это предусмотреть; именно потому, что я всегда все просчитываю, такие вещи не происходят. Дом до сих пор битком, по-прежнему музыка гремит. Нэта нигде не видно, Зеда тоже. Может, стоит просто найти пустую спальню и лечь на полу? Тут по меньшей мере пятнадцать комнат, может, повезет, и я найду пустую? Я не могу успокоиться, как ни стараюсь, но не хочу, чтобы внизу меня видели в таком состоянии. Я захожу в ванную, где была со Стеф, и сажусь на корточки. Набираю Ноя, и на этот раз он берет трубку. – Тесс? Уже поздно, у тебя все нормально? – произносит он заспанным голосом. – Привет. Нет! Я пошла на дурацкую вечеринку с соседкой и застряла в каком-то доме, тут негде спать, и я не знаю, как вернуться в общежитие, – рыдаю я в трубку. Понимаю, что моя ситуация – отнюдь не вопрос жизни и смерти, но я слишком подавлена, чтобы самостоятельно с ней разобраться. – На вечеринку? С этой рыжей? – удивленно спрашивает Ной. – Да, со Стеф. Но она отключилась. – Ух ты, а почему ты с ней пошла? Она же такая… в общем, ты вроде с такими не водишься, – говорит он. Его менторский тон меня раздражает. Я хотела, чтобы он поддержал меня, заверил, что завтра все будет хорошо, сказал что-нибудь позитивное, а не такое холодное и осуждающее. – Это не все, Ной, – говорю я, но в этот момент дверная ручка дергается, и я встаю с корточек. – Минуточку! – кричу я человеку снаружи и вытираю глаза куском туалетной бумаги, отчего макияж размазывается еще больше: именно поэтому я редко пользуюсь карандашом для глаз. – Я тебе перезвоню; кто-то ломится в ванную, – говорю я Ною и отключаюсь прежде, чем он успевает возразить. Снаружи снова начинают стучать, и я в спешке открываю, все еще вытирая, глаза. – Я же сказала, мин… И затыкаюсь, увидев знакомые зеленые глаза. Глава 11 Я вдруг понимаю, что до этого момента не знала, какого цвета его глаза. Видимо, потому что сейчас Хардин впервые смотрит прямо на меня. Удивительные, глубокие, потрясающие глаза. Хардин отводит взгляд, и я, оттолкнув его, бросаюсь мимо. Он хватает меня за руку и тянет назад. – Не трогай меня! – кричу я, вырываясь. – Ты плакала? – спрашивает он, и тон его не кажется равнодушным. Не будь это Хардин, я бы подумала, что он действительно за меня беспокоится. – Оставь меня в покое! Он преграждает мне дорогу, не дает пройти. Не могу больше выносить эти его шутки, на сегодня довольно. – Хардин, пожалуйста! Прошу, если в тебе есть хоть что-то человеческое, оставь меня в покое. Оставь все, что хочешь мне сказать, на завтра. Пожалуйста! Мне уже все равно, слышит ли он в моих словах отчаяние и слабость. Мне просто хочется, чтобы он меня не доставал. В его глазах мелькает замешательство. С минуту он молча на меня смотрит. – Дальше по коридору есть пустая комната, в которой вы можете переночевать. Я перенес туда Стеф, – наконец говорит он. Жду продолжения, но он молчит. Просто глядит на меня. – О’кей, – спокойно говорю я, и Хардин меня пропускает. – Третья дверь слева, – бросает он и исчезает в своей комнате. Что за черт? Хардин – и без своих обычных повадок? Уверена, завтра он при моем появлении обязательно что-нибудь съязвит. У него наверняка есть специальный ежедневник для колкостей, как у меня – для домашних заданий, и я точно там записана. Третья комната по коридору намного меньше, чем та, где живет Хардин, и в ней две кровати. Больше похоже на обычную общагу. Он что тут, главный? Скорее уж с ним никто не связывается, и он выбил себе самую большую комнату. Стеф лежит на кровати возле окна, я снимаю кеды и перед тем, как запереть дверь и лечь самой, укрываю подругу одеялом. В голове мелькают события сегодняшнего суматошного дня, и через мои сны проносятся черно-серые розы и суровые зеленые глаза.