– И еще кое-что. – Ну конечно… – Он пригласил меня на свадьбу в следующие выходные… ну, нас. Он пригласил нас на свадьбу, – с трудом произношу я, испепеляемая его взглядом. – Нет, я не пойду. И точка. – Он поворачивается, чтобы уйти. – Подожди, просто выслушай меня. Пожалуйста? Я тянусь к его запястью, но он резко отдергивает руку. – Нет. Тебе действительно лучше не лезть в это, Тесса. Я не шучу. Занимайся, блин, своими делами, – резко бросает он. – Хардин… – снова говорю я, но он не обращает внимания. Он уходит на стоянку. Мои ноги – словно увязли в цементе. Я смотрю, как его белый автомобиль выруливает с парковки, и не могу сдвинуться с места. Он бурно реагирует на мои слова, но я не хочу подпитывать его эмоции. Ему нужно немного времени, чтобы остыть, перед тем как поговорить с ним снова. Я знала, что он не захочет идти, но надеялась, что удастся хотя бы поговорить об этом. Кого я обманываю? У нас началось что-то «большее», чем было два дня назад. Я не знаю, почему я по-прежнему жду, что все резко изменится. Кое-что, конечно, изменилось: Хардин в целом стал приятнее, он целует меня в общественных местах, что действительно необычно. Тем не менее, Хардин остается Хардином; он упрям и тяжел в общении. Вздохнув, перебрасываю сумку через плечо и возвращаюсь в общежитие. Когда я захожу, Стеф сидит на полу, скрестив ноги, и смотрит телевизор. – Где ты была прошлой ночью? Это не похоже на вас, барышня, вот так пропадать на всю ночь… – дразнит она, и я игриво завожу глаза. – Я… уезжала, – отвечаю я. Не знаю, стоит ли говорить, что я оставалась у Хардина. – У Хардина, – заканчивает она за меня, и я отвожу взгляд. – Я знаю; он попросил твой номер, выходя из боулинга, и не вернулся. Стеф улыбается во весь рот, она явно за меня рада. – Не рассказывай никому. Я не знаю точно, что между нами происходит. Стеф обещает молчать, и оставшуюся часть дня мы болтаем о ней и Тристане, пока он сам не появляется, чтобы забрать ее поужинать. Тристан целует ее, когда она открывает дверь, держит за руку, пока она собирается, и все время улыбается. Почему Хардин не может быть со мной таким? От Хардина ни слуху ни духу уже несколько часов, но я не хочу писать ему первая. Это глупо, но меня это не волнует. Когда Стеф и Тристан уходят, собираю вещи, чтобы пойти в душ. В этот момент начинает вибрировать телефон. Мое сердце чуть не выпрыгивает из груди: это Хардин. «Останешься у меня сегодня ночью», – читаю я. Он не писал мне несколько часов и хочет, чтобы я осталась с ним? Снова? «Зачем? Чтобы выставить меня дурой?» – отвечаю я. Я хочу видеть Хардина, но мне досадно его поведение. «Я уже в пути, собирайся». Закатываю глаза от его приказного тона, но все-таки радуюсь, потому что увижу его. Я бегу по коридору в душ, чтобы не занимать ванную в доме братства. После помывки мне едва хватает времени, чтобы собрать одежду на завтра. Мне не нравится, что придется ехать на автобусе, когда до Vance – всего полчаса езды, так что снова решаю пройтись по базам подержанных машин. Я складываю одежду в сумку, когда Хардин открывает дверь – конечно, без стука. – Готова? – спрашивает он, хватая мою сумку с тумбочки. Перекидываю сумку через плечо и следую за ним. Мы идем до машины в полном молчании, и я молюсь, чтобы остальная часть ночи не прошла в том же духе. Глава 56 Я смотрю в боковое окно, не желая заговаривать первая. Через пару кварталов Хардин включает радио и выкручивает громкость на максимум. Я пытаюсь не обращать внимания, но не могу. Я ненавижу его музыкальные вкусы, у меня мгновенно начинает болеть голова. Без спросу уменьшаю звук, и Хардин на меня смотрит. – Что? – огрызаюсь я. – Ого, кто-то у нас в плохом настроении, – говорит он. – Нет, просто я не хочу слушать. А если кто и есть тут в плохом настроении, то это ты. Ты мне нагрубил, а потом написал и просишь остаться с тобой, я этого не понимаю. – Я разозлился, потому что ты зазывала меня на свадьбу. Сейчас, когда уже решено, что мы не идем туда, мне нет необходимости злиться, – отвечает он спокойно и уверенно. – Это еще не решено, мы это даже не обсуждали. – Обсуждали. Я сказал, что туда не пойду, так что расслабься, Тереза. – Ну, ты, возможно, не собираешься, а я пойду. На этой неделе я собираюсь зайти к твоему отца, потому что Карен хочет научить меня печь, – говорю я. Он смотрит на меня, стиснув зубы. – Ты не пойдешь туда. И что, вы с Карен теперь – лучшие друзья? Ты едва ее знаешь. – Ну и что? Я и тебя мало знаю. Его лицо меняется, и я чувствую себя подавленно, но это действительно так. – Почему с тобой так сложно? – говорит он сквозь зубы. – Потому что ты указываешь мне, что делать, Хардин. Не надо так поступать. Если я хочу пойти на свадьбу, то пойду, и я действительно хотела бы, чтобы ты пошел со мной. Это может быть весело – может, ты даже хорошо проведешь время. Это много значит для твоего отца и Карен, хотя тебя это и не волнует. Он ничего не отвечает, только глубоко вздыхает. Я снова поворачиваюсь к окну. Остаток пути проходит в тишине; мы оба слишком злы, чтобы разговаривать. Когда мы подъезжаем к братству, Хардин берет мою сумку и вешает ее на плечо. – Кстати, почему ты в братстве? – спрашиваю я. Меня мучает этот вопрос с тех пор, как я первый раз оказалась в его комнате. Он опять глубоко вздыхает. Мы поднимаемся по лестнице. – Потому что когда я согласился сюда приехать, общежития были переполнены, и поскольку я не хотел жить с отцом, это был один из нескольких оставшихся вариантов. – Но почему ты остановился именно на этом братстве? – Потому что я не хочу жить с отцом, Тесса. А кроме того, посмотри на дом; он классный, и у меня самая большая комната. Хардин слегка усмехается, и я радуюсь, что его гнев проходит. – Я имею в виду, почему ты не живешь за пределами кампуса? – спрашиваю я, но он лишь пожимает плечами. Может, для этого нужно подрабатывать, а он не хочет. Я молча иду к нему в комнату и жду, пока он откроет. Почему он так упорно желает, чтобы никто туда не заходил? – Почему ты не разрешаешь никому оставаться в твоей комнате? – спрашиваю я, и он закатывает глаза. Он ставит мою сумку на пол. – Почему ты всегда задаешь столько вопросов? – стонет он, усаживаясь на стул. – Не знаю. А почему ты не хочешь ответить на них? – спрашиваю я, и он не отвечает. – Можно я повешу одежду? В сумке она помнется. Он секунду думает, потом кивает и вынимает из шкафа вешалку. Я беру юбку и блузку и вешаю, не обращая внимания на кислое выражение, с которым он разглядывает мой наряд. – Завтра мне надо встать раньше, чем обычно. Я должна быть на автовокзале в восемь сорок пять; остановка – через три улицы отсюда и в двух кварталах от редакции. – Что? Ты идешь туда завтра? Почему ты мне не сказала? – Я говорила. Просто ты был слишком занят, дулся на меня и не обратил внимания, – парирую я. – Я тебя отвезу; тебе не надо будет идти туда и час трястись в автобусе. Сначала я хочу отказаться, чтобы позлить Хардина, но потом решаю согласиться. Машина Хардина – намного более удобный способ попасть куда надо, чем переполненный автобус. – Я собираюсь купить машину в ближайшее время; теперь без нее не обойтись. Если я получу там стажировку, мне придется ездить туда три раза в неделю. – Я бы мог тебя подвозить, – говорит он, и голос его понижается почти до шепота. – Я хочу завести собственную машину. Меньше всего мне нужно, чтобы ты, рассердившись, не стал бы меня подвозить.