Он прищурился. — Нет, ты, мой бестолковый друг, не настолько сволочь, чтобы рискнуть добрым именем своим… тем более, подумай сам, кому и когда я навредил? — Опоры… Мар поморщился. — Это дело… я изначально не хотел ввязываться, я прекрасно понимаю границы, но мои партнеры… очень и очень жадные люди. Это плохо — быть слишком жадным. Так вот, я лично проверил все расчеты, включая щитовые. Металл выдержит. Да, запас прочности несколько уменьшится, но и только. Те станции, куда он пошел, никогда не станут перегружать. Мелкие, забытые богами острова… островки… там редко что-то происходит. Бумаги были составлены грамотно. И Мар готовился. Возможно, с первого дня, когда решил ввязаться в большую королевскую авантюру. Он знал, что в этой игре не будет победителя. Да, сообщение между островами нужно, но… не такой ценой. — На центральные станции отгружался нормальный металл, а остальное… — Твои корабли… — Те, что выходили с моих верфей, вполне надежны, а вот за другие я ответственности не несу, увы… — Мар потянулся. — Я же говорю, мои партнеры — жадные люди, а жадность — это синоним глупости. У меня есть некоторая информация… у меня есть много всякой информации… о том, кто сливал чертежи имперцам… и да, в том числе большегрузов. Слышал? В Империи затеяли строить собственный грузовой цеппелин, говорят, невероятных размеров. Впрочем, они тоже слепы, думают, что чем больше, тем лучше… ты знаешь, где лежат перья. Кирис знал. И вытащил из коробки. Попробовал остроту и поморщился, когда перо пробило палец. Не больно, но… неприятно. Подпись свою он выводил медленно, старательно. — Дело не в том, у кого будет больше кораблей, неважно, наземных или воздушных. Дело в том, какие это будут корабли. Паровые двигатели морально устарели, а вот чтобы создать полноценную энергоустановку на чистой силе, требуются накопители… много накопителей… Мар открыл ящик стола и вытащил шкатулку. — К примеру, вот таких, — он вытряхнул ее содержимое на платок. — Конечно, выглядят они пока не лучшим образом… Мелкие камушки, некоторые — с рисовое зерно, другие — чуть крупнее, пара и вовсе серьезных, размером с горошину. Алмазы? Не те ли самые, переданные Корном? — Именно, друг мой, именно… извини, что я тебя продолжаю так называть, я и вправду к тебе привязался. Ты был так очаровательно мил, честен… это редко встречается. — Откуда? — Мы зависим от Империи, — Мар перебирал камни нежно, подвигая их друг к другу. — Наши шахты почти выработаны. Да, мы можем создать искусственные алмазы, только… ты же знаешь, что их качество оставляет желать лучшего. Я узнавал… — Это… — Давно не тайна. Ни для кого не тайна… к чему таиться, если выход ничтожен, камни получаются мелкие, едва ли в полкарата, энергии на создание уходит столько, что выгода от такого синтеза сомнительна… — Можно? — Кирис отодвинул договор, скрепленный кровью. Он взял ближайший камешек, мутно-розовый, такой… которого не могло существовать. — Пожалуйста… так вот, представь, если кто-то вдруг… научился делать полноценные алмазы… да, процесс энергоемкий по-прежнему, хотя подозреваю, ей удалось снизить потребление энергии, если камни пошли на продажу и по вполне вменяемой цене. Розовых алмазов было немного. Купленные. Украденные. Добытые весьма сомнительными путями, они являлись собственностью короны. Большей частью. — Теперь ты понимаешь, насколько я вам нужен? — Ты ли? Мар осклабился: — Тебе нечего ей предложить, а вот я… за свою свободу она готова платить. Пока за свободу, но дай мне немного времени и… говорю же, это, — он указал на папку, — на самом деле ерунда… а вот здесь… Камень был теплым. И чистым, насколько Мар мог понять. — Здесь будущее королевства. Ты ведь не станешь рисковать его будущим? ГЛАВА 42 Нож я отобрала. Ножи — вообще детям не игрушка, даже если ребенок честно считает себя взрослым. — Значит, — я повертела нож в руках, убеждаясь, что ни крови, ни таинственных знаков или иных признаков силы, на нем нет, — здесь обычно твою маму запирают? — Иногда, — Рута смотрела на меня с восторгом. Ну да… слегка взъерошенная, самую малость грязная, зато самостоятельно — почти самостоятельно — выбравшаяся из запертой комнаты. — Когда она опять становится… не в себе, — Рута покусала губу. — А когда гроза, то она часто становится не в себе. Бабушка утверждает, что это потому, что внешние энергетические потоки дестабилизируют внутренние. У нормальных людей это компенсируется, а вот у ненормальных… Она вздохнула и светским тоном поинтересовалась: — А правда, что тетку убили? — Правда. Никогда не видела смысла в оптимистичном вранье. — Йонас? — Понятия не имею. — Он. Кто еще? Он тоже ненормальный. Вот как жить, когда тебя окружают одни ненормальные, — Рута убрала руки за спину. В грязно-белой рубашке ниже колен, отделанной темным кружевом, она до невозможности напоминала… привидение. Бледные руки. Тонкие ноги. Узкое личико. Волосы, заплетенные в жидкую косицу. И свеча в руке. Света мало, и его нехватка подчеркивает острые черты Рутиного лица. — Что-то не так? — она чуть склонила голову. — Ты меня боишься? — Нет. Немного. И не ее, но… — Боишься, — вздохнула Рута и протянула руку. — Так бывает… кое в чем старуха права, потоки и вправду дестабилизируют… Ее пальцы оказались холодны. И холод впился иглой в тело. Холода стало много, так много, что я заледенела. — Пойдем, — меня взяли за руку, и я сделала шаг. И еще один. — Улыбайся, — приказала девочка, и губы послушно растянулись в безумной улыбке. — Вот так… знаешь, мне даже немного неприятно… впервые появился кто-то, кто пожалел эту бестолковую девчонку…