— Это вас беспокоит? Я пожала плечами. — Не слишком. — Тогда в чем причина вашего… упрямства? — Быть может, в том, что я хочу, чтобы ко мне относились с уважением? Любви… любви уже не надо, спасибо, наелась, но хотя бы уважения я заслуживаю? Молчит. И я молчу, разглядываю чашку. Не фарфор, хотя и он найдется. В замке Ольс спрятаны немалые сокровища. С другой стороны обожженная глина — тоже неплохо. Тепла и уютна, а что еще нужно осенним вечером? — Для него и его семьи я — всего-навсего средство. Инструмент. Капризный, как оказалось… — Вы… понимаете, что государство в принципе не способно гарантировать счастливую семейную жизнь? А разве я требовала у государства гарантий? — Но оно, — я решительно посмотрела в светлые глаза, — может предоставить свободу… — Далеко не всегда. Молчание. Вязкое, как овсянка, к которой и я притерпелась, а вот сала Терес каждое утро ворчит, что большей дряни он не пробовал, только все равно ест, потому что иначе Гедре обидится. — Будем откровенны, — рыжий к чаю так и не притронулся. — Даже если вы подадите прошение в канцелярию короля… лично Его Величеству, вам откажут. — Из-за патентов? — В том числе. Судебный спор весьма осложнит жизнь и не только вашему мужу. — А если… я подпишу отказ от претензий? Рыжий развел руками. То есть этого недостаточно? — Видите ли… дело не в патентах, но в технологии, которая позволит королевству во многом упрочить свое положение в мире. В настоящий момент политическая ситуация такова… Что развода мне не видать. — И мы не можем допустить, чтобы часть технологий попала, скажем, в империю… или еще куда. Где ей быть не положено. То есть за границу меня точно не выпустят. Впрочем, что это меняет? Я уже поняла, что там легче не станет. С другой стороны… Я закусила губу. Вздохнула. — Мы… могли бы заключить соглашение… о работе… Рыжий покачал головой. — Боюсь… не поймите меня неправильно. Мы, безусловно, заинтересованы в новых специалистах… Но не настолько, чтобы из-за них встревать в свару с благородным семейством. — И мы признаем, что ваши наработки стали хорошей основой… Что? Наработки? Основой? Да я… с другой стороны, кто бы поверил, что женщина способна думать. Это же нелепо… пора бы привыкнуть, да. Женщины, они не способны ничего сами создать, а вот наработки, которые вдохновят мужчину, так уж и быть. — Однако Его Величество не может позволить себе… встревать в дела семейные. Конфликт с Ильдисами весьма обострит отношения в свете. Вы сейчас плохо себе представляете, что такое старые семьи, — а вот здесь рыжий несколько сфальшивил. И словно сам эту фальшь ощущая, заерзал. — Это не только и не столько сила, сколько связи. Они грызутся друг с другом за крупицы власти и влияния, но стоит тронуть кого-то одного… во всяком случае, тронуть без веской на то причины… А я веской причиной не являюсь. — Более того, в настоящее время король весьма благоволит к молодому Ильдису. Ему удалось почти невозможное, а это талант… талант, который должен служить на благо королевства. И взгляд такой печальный, тоскливый даже. Ему, наверное, подвигов хочется, а не уговаривать одну упрямую девицу вернуться к ее не менее упрямому мужу. В этом подвига нет, одно занудство. Но к совести моей взывать бессмысленно… хотя я бы все еще не отказалась от возможности поближе разглядеть волшебную лупу. Чем больше думаю, тем меньше сомневаюсь, что в ней алмаз. Стало быть, слухи не преувеличены. — Сейчас Ильдис занят реорганизацией Сейманских верфей… Контрольный пакет акций на которые принадлежит лично Его Величеству, а остальное считается государственной собственностью. — Высока вероятность, что именно его семье… точнее, промышленному объединению под руководством эйта Ильдиса, будет доверено строительство новых портов. А это, если вы не понимаете… Куда уж мне, убогой. Деньги и власть. Власть и деньги. И еще, конечно, амбициозный план объединить все треклятые острова в одной транспортной системе. А если добавить заложенный на верфях огромный цеппелин, способный пересечь Кирнейский пролив… В общем, ясно, государству сейчас разводы не нужны. — Поэтому милая эйта, прошу, проявите благоразумие… — рыжий поднялся. — И помиритесь с мужем. Поверьте, он не самый плохой человек… Вот только мне этого было недостаточно. ГЛАВА 10 — В каком смысле она отказалась от встречи? — Ильдис держал в ладони бокал с коньяком. Бокал был огромным, а вот коньяка в нем плескалось на донышке, и благородный эйт наклонял бокал то влево, то вправо, позволяя напитку добраться до края. Будто забавлялся. Ерунда какая. С коньяком не забавляться надо, а пить. Лучше, конечно, не коньяк. Кирис пробовал. Дрянь редкостная и воняет еще, лучше уж местная травяная настойка. Градус тот же, вкус приятней, а по мозгам бьет не хуже. Только пьют ее из махоньких стопок и залпом, занюхивая горечь хлебной коркой. А не по бокалам размазывают. — Просто отказалась, — Кирис потер шею. Чешется. Они на этом островке неделю проторчали. И плотная ткань пиджака пропиталась солью, а потому каждое прикосновение ее к шее было… вот будто наждаком протянули. Еще и щипало. А отдать в чистку — никак, потому как служба безопасности короля должна выглядеть представительно. Службе безопасности в одних рубашках ходить неприлично. Кирис, небось, не эйт благородный, чтобы сразу три костюма с собой возить. Правда, у Ильдиса костюмов больше, чем три, вон, за неделю ни разу не повторился. И нынешний из тонкого сукна цвета какого-то непонятного, то ли молочного, то ли даже серого с искрой, сидел преотменно. — И ты ей позволил? — пальцы сдавили стекло. И показалось, хрустнет. — Сала Терес… — Я не понимаю, какое отношение сала Терес имеет к моей семье, — бокал отправился на прикроватный столик, к бутылке. — И почему я вообще должен слушать, что говорит этот старый маразматик…