— Эй. Джемма замирает, глаза расширены от ужаса быть пойманной, но я не останавливаюсь. Я продолжаю погружать в нее пальцы, не пропуская ни одного удара, пока Девлин проходит мимо ряда машин, в которых мы находимся. Я не разрываю зрительного контакта с ней, крутя пальцами. Она сглатывает сдержанный стон, который не может сдержать. — Как дела, чувак? — Дикая ухмылка пересекает мое лицо, когда я закрываю от Девлина вид того, что я делаю с Джеммой, когда я зову его. — Пиво на лодке позже? — Да, звучит неплохо. Встретимся у твоего дома. — Голос Девлина удаляется, когда он идет дальше. — Позже. Джемма поджимает губы, и слезы падают еще больше. Я трахаю ее пальцами быстрее, наслаждаясь румянцем на ее лице, блеском влаги в ее глазах, тем, как она дрожит и раздвигает губы для меня. Ее киска сжимается на моих пальцах, и в моей груди раздается глубокий гул. — Вот и все, милая. Ты готова? — шепчу я ей между поцелуями. — Ты собираешься развалиться на моих пальцах? Джемма хнычет. — Иди ко мне, детка. Ее тело напрягается, и она обхватывает руками мою шею. — Блять, блять, блять, — задыхаясь, выкрикивает Джемма. Когда я ввожу свои пальцы в нее, она содрогается вокруг них и задыхается у меня во рту. — Все твои звуки принадлежат мне и только мне. Никто больше не сможет их услышать. Джемма кивает и прижимается ко мне, чтобы поцеловать. Я отдаюсь ей, снова выкручивая пальцы. Она замирает, когда наступает оргазм и я хочу продолжать, пока она не превратится в бредовый сверхчувствительный беспорядок, выжимать из нее оргазм за оргазмом, пока она не сможет больше кончать без рыданий. Я подавляю свои желания. Скоро. Но не здесь, на школьной парковке. — Хорошая девочка, — бормочу я, замедляя движения, наслаждаясь тем, какая она мокрая. Джемма тяжело дышит, прислонившись спиной к машине, она раскраснелась, кончила и чертовски великолепна. Я вытаскиваю руку из-под ее юбки и провожу языком по блестящим пальцам, пробуя ее на вкус. Голодный стон вырывается из меня, и я опираюсь своим весом на ее тело, прижимаясь своим членом. Глажу ее лицо, касаясь губами ее губ. Она поднимает на меня взгляд из-под капюшона. И я глажу ее губы и проникаю внутрь ее рта. Она колеблется, затем закрывает рот вокруг моего пальца и всасывает свой собственный вкус, язык извивается вокруг моего пальца. Еще один стон вырывается из меня, и я отрываю руку, чтобы поцеловать ее. Когда мы расстаемся, я прижимаюсь лбом к ее лбу. — Ты моя, милая. Не забывай об этом. 18 ДЖЕММА — Джемма? — Мисс Хуанг останавливает меня, когда я собираю вещи после уроков. — Да? Она улыбается и заправляет свои короткие черные волосы за одно ухо. — Могу я попросить тебя помочь с фотозаданием? Обычно у меня есть два студента из газеты и ежегодника, но они оба отсутствуют. — Хорошо, конечно. — Я перекидываю сумку через плечо. — У меня есть с собой оборудование, и я свободна. Мисс Хуанг озаряется облегченным взглядом и хлопает в ладоши. — Замечательно! Ничего особенного. Сегодня после школы ты будешь освещать тренировку футбольной команды мальчиков. Школьной газете нужны ваши материалы к завтрашнему утру для статьи, если ты сможешь уложиться в это время. Каким-то чудом я сохраняю спокойное выражение лица. Я знаю, что только что согласилась, но я должна отказаться. Придумать какую-то важную встречу, о которой я только что вспомнила. — Конечно. —Мой голос роботизированный. Иностранный. — Нет проблем. Внутри у меня опускаются плечи. Как только я выхожу из комнаты, я испускаю большой вздох. — Конечно, — бормочу я. Закинув сумку на плечо, я отправляюсь навстречу своей гибели. Я останавливаюсь возле своего шкафчика и волочу ноги, чем ближе я подхожу к футбольному полю. По крайней мере, там будут другие люди и мне не придется подходить близко. Телеобъектив —величайшее изобретение, позволяющее избегать общения. Припарковавшись у забора, окружающего поле, я укладываю вещи и занимаюсь настройками камеры, пока футбольная команда бежит разминочные круги. Только когда Лукас пробегает мимо, и наши глаза встречаются, я признаю, что боялась оставаться с ним наедине с тех пор, как он прикоснулся ко мне на публике. Я впиваюсь зубами в щеку, когда он одаривает меня самодовольным взглядом. — Привет. Это все, что он говорит, голос глубокий и забавный. Одно слово, и мои внутренности пикируют, чтобы совершить аварийную посадку. Приятели Лукаса хихикают и игриво подкалывают его. Лукас требует внимания, не прося его, заставляя меня следить за ним, когда он огибает изгиб дорожки. Меня словно гипнотизируют его мышцы, напрягающиеся с каждым шагом. Он делает бег легким, его ноги накачиваются без усилий, а кожа блестит от пота и выглядит при этом, как проклятый бог. Неудивительно, что все его боготворят. Все остальные — низшие существа. Мы должны быть благодарны ему за то, что он одаривает нас своим присутствием. Мне в лицо ударяет жар, и я отгоняю его. Да ладно, Джемма, нельзя же так волноваться из-за мальчика на пробежке. Только вот я волнуюсь. Боже, я такая. Стая снова огибает изгиб дорожки, Лукас возглавляет группу. Его внимание переключается на меня, и уголки его рта кривятся, когда он ускоряет темп и подмигивает мне. — Поехали! Все ребята отвечают ему криками, которые, должно быть, заставляют их чувствовать, что они могут одолеть весь мир и следуют за Лукасом, когда он убегает. Алек — единственный, кто обгоняет Лукаса на прямой. Он вскидывает руки вверх, и я поднимаю фотоаппарат, чтобы сделать кадр. Задорная улыбка кривит мой рот, когда я проверяю заднюю крышку камеры. Мой брат такой конкурентоспособный, что не может позволить капитану победить его в гонке. Я настраиваюсь на быстрый ритм съемки. Команда проходит еще два круга, прежде чем выйти на поле для тренировки. После выполнения нескольких упражнений они начинают тренировочную схватку. Не думаю, что сейчас достаточно тепло, но Лукас снимает свою футболку, в то время как половина парней проводят игру в кофтах и униформе. Что? Разве у них нет тренировочных футболок для этого? Лукас ищет меня. Он шлет мне воздушный поцелуй и разминается перед камерой, демонстрируя загорелую кожу, широкие плечи и рельефный пресс, когда он поправляет свои шорты, видна впадина мышц на его бедрах. Боже мой. Лукас смотрит на меня, прикрыв глаза, с наглым самодовольством. Я нажимаю на кнопку спуска затвора и выпускаю неровный вздох. Невозможно отрицать его телосложение и атлетизм, пока идет игра. Лукас крутит мяч по спирали в воздухе и называет игры, пульсация мышц на его руках и плечах, когда он бросает мяч, притягивает. Я теряю счет тому, сколько снимков я сделала, поглощенная документированием грации и силы его тела, когда он двигается. Я делаю перерыв, чтобы прокрутить то, что я уже успел запечатлеть. На моей карте памяти почти 350 фотографий. Один снимок на карте вызывает у меня интерес и я увеличиваю его, уже зная, что сделаю его черно-белым. Лукас собирается бросить мяч, рука поднята, он ловко держит мяч. Эти руки были на мне. Прикасались ко мне. Заставляли меня кончать. Ты моя, милая. Не забывай об этом. Тепло бомбардирует меня, моя кожа гудит от ощущения жара и холода, и когда я поднимаю глаза, вижу что Лукас наблюдает. Как будто он знает все мысли, крутящиеся в моей голове. Я глотаю воздух и вожусь со своей кожаной курткой, плотнее обтягивая ее вокруг своего тела. Огонь не покидает мое тело. Он горит еще жарче, потому что Лукас продолжает смотреть на меня. Ему даже не нужно обращать внимание на игру. Его команда выигрывает. Он настолько хорош. Я делаю слабую попытку отвлечься, играя с выдержкой и диафрагмой. Это не помогает надолго, моргаю через видоискатель, когда Лукас перемещается на передний план. Подняв голову, я обнаружила, что он бежит к забору, и в его глазах светится блеск, делая их голубыми. Этот блеск говорит об озорстве.